мужчина, ниже среднего роста, довольно пожилой, думаю, за шестьдесят.
Седая шевелюра, нос горбинкой, небольшая козлиная бородка. Как я
догадываюсь, он вам не родственник, а скорее друг. Это вам что-нибудь
говорит?
Мелоун презрительно покачал головой.
- Чушь! Полная чушь! - пробормотал он.
- Он очень взволнован, ему нужно помочь. Держит в руках книгу, это
научная книга. Раскрывает ее, там какие-то чертежи. Возможно, он сам
написал ее или учил по ней. Кивает. Значит, учил. Он был преподавателем.
Мелоун сидел невозмутимо, всем своим видом показывая, что этот
человек ему неизвестен.
- Не знаю, чем могу еще помочь? Может, вот это? У него родинка над
правой бровью.
Мелоун вздрогнул как ужаленный.
- Одна родинка? - воскликнул он.
Очки вновь сверкнули.
- Две. Одна большая, другая поменьше.
- Боже! - проговорил, задыхаясь, Мелоун. - Это профессор Саммерли.
- Правильно. Он просит передать привет старому... Длинное имя,
начинается с буквы Ч.. Трудно разобрать. Вам что-нибудь ясно?
- Да.
Через минуту миссис Деббс, повернувшись в другую сторону, уже
описывала нового пришельца. Но на помосте позади себя она оставила
потрясенного услышанным человека.
В это время сеанс неожиданно для всех, в том числе и для обоих
гостей, был прерван. На помост поднялся и встал рядом с председателем
высокий бледный бородач, одетый как преуспевающий ремесленник. Призывая к
тишине, он уверенно поднял руку жестом человека, привыкшего владеть
вниманием аудитории. Обернувшись, он что-то тихо сказал Болсоуверу.
- Перед вами мистер Миромар из Дэлстона, - объявил председатель. - У
него для вас сообщение. Мы всегда рады мистеру Миромару.
Журналисты могли видеть оратора только в профиль, и все же обоих
поразило достоинство, с которым он держался, они залюбовались крупной,
благородной формы головой, говорившей о необычайно развитом интеллекте.
Когда мужчина заговорил, его голос приятно зазвучал под сводами зала.
- Я должен передать вам послание из другого мира. Мне поручено
произносить его всюду, где найдутся уши, которые слышат. Сюда я пришел,
зная, что встречу здесь понимающих людей. Пославшие меня хотят, чтобы
человечество осознало свое истинное положение: тогда его не ждут шок и
паника. Я один из тех, кто должен донести это послание до людей.
- Боюсь, он псих, - прошептал Мелоун, быстро строча в лежащем на
коленях блокноте. Публика в зале, похоже, тоже отнеслась к словам нового
оратора несерьезно, некоторые улыбались.
И все же в голосе и манерах мужчины было нечто такое, что заставляло
к нему прислушиваться.
- Мы приближаемся к драматической развязке. Идея прогресса была с
самого начала материалистической. Все сводилось к тому, чтобы быстрее
ездить, быстрее связываться друг с другом, создавать все новые машины.
Истинная цель отошла в тень. Однако существует только один подлинный
прогресс - духовный. Человечество на словах - за него, а на деле идет
совсем другой, ложной дорогой материального успеха.
Верховный Разум осознал, что наряду с повальным равнодушием есть
некоторые, кто искренне заблуждаются; веру таких людей следовало оживить,
подкрепив новыми свидетельствами. Эти свидетельства не замедлили
последовать, и тогда стало очевидно, что жизнь после смерти столь же
непреложна, как движение солнца по небу. Однако эти доказательства Божьего
промысла были высмеяны учеными, осуждены церковниками, оклеветаны
газетчиками и благополучно забыты. Это стало последней и величайшей
ошибкой человечества.
Зал заинтересованно слушал. Глубокомысленные измышления утомили бы
людей, но здесь все было на редкость доходчиво. По залу прокатился
одобрительный гул, послышались аплодисменты.
- Положение казалось безнадежным. Ситуация полностью вышла из-под
контроля. Человечество с презрением отбросило помощь небес, и теперь
нельзя было избежать страшного урока. И беда разразилась. Десять миллионов
молодых людей полегли на поле брани. Вдвое больше остались изувеченными.
Таково было первое Божье предупреждение заблудшим людям. Но и его не
услышали. В обществе по-прежнему царил жалкий материализм. Теперь
отсрочка, данная человечеству, близится к концу, а перемен нигде не видно,
за исключением таких мест, как эта церковь. Народы погрязли в грехе, а
грех всегда приходится рано или поздно искупать. Россия стала выгребной
ямой. Германия так и не раскаялась в страшном грехе материализма, который
стал главной причиной войны. Испания и Италия скатились - одна в пучину
атеизма, другая - предрассудков. У Франции нет религиозного идеала. Англия
потеряла ориентацию и погрузилась в хаос, в ней расплодились нелепые,
оторванные от жизни секты. Америка не сумела реализовать свои превосходные
возможности и вместо того, чтобы стать любящей сестрой сокрушенной и
израненной Европе, занялась собственным экономическим благоустройством;
она отреклась от подписи своего президента и отказалась присоединиться к
Лиге Наций - единственной надежде человечества. Все погрязли в грехе,
некоторые больше других, и всем без исключения воздастся по делам их.
Кара настигнет грешников скоро. Меня просили передать вам слово в
слово следующее послание. Я зачитаю его, так как боюсь упустить что-нибудь
важное.
Он вынул из кармана лист бумаги и прочел:
- Наша цель не в запугивании людей, мы только хотим, чтобы они
одумались и обратились к духовным ценностям. Не страх стремимся мы
пробудить в вас, а желание действовать, пока еще есть время. Так дальше
продолжаться не может. Если все останется как есть - мир погибнет. Надо
разогнать темное облако теологии, заслонившее от человечества Бога.
Он сложил бумагу и убрал в карман.
- Вот что я должен был передать вам. А вы расскажите об этом всем, у
кого еще не омертвела душа. Взывайте к ним: Покайтесь! Исправьтесь! Время
не ждет!
Он умолк и собрался было уходить. Чары разрушились. Слушатели
заерзали на своих местах. Из глубины зала послышался голос:
- Это конец света, мистер?
- Нет, - резко ответил незнакомец.
- Второе пришествие? - спросил другой.
- Да.
Легко и быстро пройдя меж креслами на помосте, он остановился у
двери. Когда Мелоун взглянул попозже в ту сторону, незнакомца уже не было.
- Это, видимо, один из фанатиков второго пришествия, - прошептал он
Энид. - Таких сект много - христодельфианцы, расселиты, Библейские
ученики. и прочие. Но он выглядит внушительно.
- Очень, - отозвалась Энид.
- Полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что выступление
нашего друга было очень интересным, - сказал председатель. - Мистер
Миромар сочувствует нашему делу, хотя нельзя сказать, что разделяет наши
взгляды полностью. Мы всегда рады видеть и слышать его здесь. Что касается
его пророчеств, то, на мой взгляд, человечество уже и так хлебнуло
достаточно горя. Да и что можем мы сделать в том случае, если наш друг
окажется прав и нас ждут большие испытания? Только стараться выполнять как
можно лучше наши повседневные обязанности и жить, твердо надеясь на помощь
свыше. Пусть Судный день наступит хоть завтра, - прибавил он, улыбаясь, -
сегодня я все равно должен торговать в своем магазинчике в Хаммерсмите. А
теперь продолжим наше собрание.
Выступил молодой секретарь, он рассказал о создании строительного
фонда и призывал вносить деньги:
- Позор, что так много людей остались сегодня на улице. Мы все здесь
исполняем свои обязанности бескорыстно и не берем за это ни пенни. Миссис
Деббс тоже приехала сюда за свои деньги. Мы не можем начать строительные
работы до тех пор, пока у нас не будет еще одной тысячи фунтов. Среди нас
нашелся один, кто заложил свой дом, чтобы помочь нашему делу. Вот это сила
духа! А теперь прошу, кто сколько может...
По залу пустили с дюжину тарелок, звон монет сопровождался пением
гимна. Энид и Мелоун тем временем тихо беседовали.
- Ты ведь знаешь, что профессор Саммерли умер в прошлом году в
Неаполе.
- Да. Я очень хорошо помню.
- А .старый Ч. - это, конечно, твой отец.
- Поразительно.
- Бедняга Саммерли. Он не верил в загробную жизнь, а тут объявился
сам... во всяком случае, похоже на то.
Тарелки вернулись - по большей части с мелочью. Их водрузили на стол,
где опытный глаз секретаря пытался определить, сколько денег все-таки
собрали. Затем взлохмаченный старик из Австралии прочитал благодарственную
молитву в той же простой бесхитростной манере, что и прежде. И не
требовались ни передача апостольской благодати, ни возложение рук, чтобы
понять, что слова этого человека идут прямо из сердца и угодны Богу. Затем
зал поднялся и, стоя, исполнил заключительный гимн - с западающей в память
мелодией и печальным нежным рефреном: Храни нас, Боже, до следующей
встречи. Энид с удивлением заметила, что у нее по щекам заструились слезы.
Эта простая церемония, на которой присутствовали душевно здоровые и
серьезные люди, произвела на нее большее впечатление, чем пышные
богослужения и однообразная музыка в величественных соборах.
Толстяка Болсоувера они нашли в холле, там же была и миссис Деббс.
- Думаю, вы нас разделаете под орех, - смеялся председатель. - Но мы
к этому привыкли, мистер Мелоун. И не в обиде. Но увидите, все изменится.
Нас еще оценят.
- Обещаю, что напишу честно.
- Большего и не требуется.
Ясновидица стояла, привалившись к камину, отрешенная и суровая.
- Вы, наверное, очень устали, - пожалела ее Энид.
- Совсем нет, юная леди. Никогда не устаю, когда работаю с духами.
Они поддерживают меня.
- Разрешите поинтересоваться, - вступил в разговор Мелоун, - знали ли
вы профессора Саммерли?
Медиум покачала головой.
- Нет, сэр. Все думают, что я их знаю. Но я никого не знаю. Они
просто приходят, и я их описываю.
- А послания, которые они просят передать?
- Я слышу их. Все время слышу. Бедняги хотят, чтобы о них
рассказывали, чтобы их заметили. Сами лезут ко мне на помост, дергают за
рукава, тянут в разные стороны. Они терзают меня. Я следующий... нет, я...
я! Вот что я постоянно слышу. Стараюсь изо всех сил, но все равно не
успеваю представить каждого.
- А что вы скажете о пророке? - поинтересовался Мелоун у
председателя.
Мистер Болсоувер неодобрительно пожал плечами.
- Он конгрегационалист. Носится по стране, иногда заглядывает к нам.
Помнится, именно он предсказал начало войны. Что касается меня, то я
человек практический. Зла и сейчас хватает. Нам его отмерили полной мерой,
не знаю, осталось ли про запас? Ну, пора расходиться. Спокойной ночи!
Постарайтесь написать о нас получше.
- Спокойной ночи, - отозвалась миссис Деббс. - Кстати, девушка, вы
сами медиум. Спокойной ночи!
Они вышли на улицу и с удовольствием вдохнули свежий вечерний воздух.
После духоты переполненного зала он казался особенно бодрящим. Вскоре они
уже были на шумной Эджвер-роуд, где Мелоун остановил кэб и попросил
отвезти их на Виктория-гарденс.
Глава III
В КОТОРОЙ ПРОФЕССОР ЧЕЛЛЕНДЖЕР
ВЫСКАЗЫВАЕТ СВОЕ МНЕНИЕ
Мелоун уже садился вслед за Энид в кэб, когда его окликнули. По улице
бежал высокий мужчина средних лет. Он был хорошо одет, тщательно выбрит и
держался достаточно самоуверенно, как и подобает преуспевающему хирургу.
- Привет, Мелоун! Подожди!
- Аткинсон! Энид, позволь представить тебе профессора Аткинсона из
госпиталя Св. Марии, о котором я рассказывал твоему отцу. Подбросить вас?
