Где томится в тоске?
Радость первой встречи, потом тяжкие вздохи.
Упускают молодые юные годы любви.
Пока весна, мы все безмятежны,
Но страшит нас сумерек приход.
Нас посещает в сумерки досада.
Тосковать несчастной мне одной,
Благовония курить,
С кем ложе мне делить?
Ночь бесконечно длинна,
А постель холодна, холодна.
Я, как и ты, почиваю одна.
Надеюсь на свиданье лишь во сне.
На мотив "Коробейника":
Сбудется когда-нибудь жизни мечта,
Мы, Небу благодарные, свадьбу сыграем.
В этой жизни нам обоим
Союз счастливый предначертан,
А пока мы в одиночестве тоскуем,
Печалью жжет наши сердца.
Заключительная ария на мотив
"Сладостной мечтой упоена":
За прошлые грехи страдаю,
Терзает душу мне тоска.
Помню, клялся горячо под звездою
Юноша пылкий, бросивший меня.
Когда в любви сольемся однажды,
Устроим счастья пышный пир.
Не расстанемся навек мы тогда.
Под пологом рядом забьются сердца.
Не забудь же, как страдала я!
В тот день пропировали до самых фонарей. Боцэюэ и Сида дождались,
когда им подали горошек с рисом, стали собираться.
- Ты завтра занят, брат? - спросил Боцзюэ.
- Да, с утра еду на пир в поместье смотрителя гончарен Лю, - отвечал
Симэнь. - Их сиятельства Ань и Хуан вчера приглашали.
- Тогда Ли Чжи и Хуан Пин пусть послезавтра придут, - говорил Боцзюэ.
Симэнь кивнул головой в знак согласия. - Только пусть после обеда
приходят, - добавил он.
Боцзюэ и Сида ушли. Симэнь велел Шутуну убрать посуду, а сам напра-
вился к Юйлоу, но не о том пойдет речь.
Симэнь встал рано, позавтракал и, нарядившись в парадное платье, с
золотым веером в руке верхом отбыл не в управу, а на пир к смотрителю
гончарен Лю, который жил в поместье в тридцати ли от города. Хозяина
сопровождали Шутун и Дайань, но не о том пойдет речь.
Воспользовавшись отсутствием Симэня, Цзиньлянь договорилась с Пинъэр,
чтобы та добавила к трем цяням, полученным от Цзинцзи, своих семь цяней.
Они велели Лайсину купить жареную утку, пару кур, на один цянь закусок,
а также жбан цзиньхуаского вина, кувшин белого вина, на один цянь пирож-
ков с фруктовой начинкой и сладостей, а его жене приказали готовить
стол.
- Сестрица! - обратилась Цзиньлянь к Юэнян. - Тут как-то падчерица
выиграла у зятя три цяня. Сестрица Ли семь добавила. Вот мы и решили
угощение устроить. Сестрица, приглашаем тебя в сад.
Сначала Юэнян, Юйлоу, Цэяоэр, Сюээ, падчерица и Гуйцзе пировали в
крытой аллее. Потом вино и закуски перенесли в самую высокую в саду бе-
седку спящих облаков, где одни играли в шашки, другие метали стрелы в
вазу. Юйлоу с Цзяоэр, падчерицей и Сюээ поднялись в терем любования цве-
тами и, опершись на перила, смотрели вниз. Их взору предстали цветник из
пионов, клумбы гортензий, яблоневая веранда, беседка алых роз, беседка
вьющихся роз и розарий. Словом, тут всегда благоухали цветы, круглый год
ликовала весна.
Когда они вышли из терема в беседке спящих облаков, Сяоюй с Инчунь
продолжали угощать Юэнян.
- Что ж мы зятюшку-то не позвали? - вдруг вспомнила она.
- Его батюшка за город отправил, - пояснила падчерица. - К Сюю за
деньгами поехал. Скоро, наверно, воротится.
Немного погодя появился Чэнь Цзинцзи. Одет он был в легкий халат из
темного шелка, обут в прохладные туфли, над которыми виднелись светлые
чулки, на голове красовались четырехугольная шапка с кистью и золотая
шпилька. Поклонившись Юэнян и остальным хозяйкам, он сел рядом с женой.
- Я от Сюя серебро привез, - докладывал он хозяйке. - Две с половиной
сотни лянов в пяти слитках. Юйсяо убрала.
Налили чарки. Вино обошло несколько кругов. Царило веселое настрое-
ние. Юэнян с Цзяоэр и Гуйцзе сели за шашки. Юйлоу, Пинъэр, Сюээ и Цзинц-
зи с женой пошли любоваться цветами. Лишь Цзиньлянь, укрывшись за горкой
в банановой чаще, с белым круглым веером развлекалась ловлей бабочек.
Неожиданно сзади нее очутился Цзинцзи.
- Вы ловить не умеете, матушка, - вдруг сказал он. - Давайте я вам
поймаю. У бабочек ведь тот же нрав, что и у вас. Тоже мечутся
вверх-вниз, покоя не знают.
Цзиньлянь обернулась и косо поглядела на Цзинцзи.
- Ах ты, разбойник! - заругалась она, шутя. - Что тебе, жить надоело?
Кто тебя просит учить? А кто увидит, что тогда будешь делать? Знаю, тебе
сейчас и смерть нипочем. Напился, вот и храбришься. Ну, платки купил?
Цзинцзи засмеялся.
- Вот тут твои платки, матушка, - говорил он, - шаря в рукаве. - Как
благодарить меня будешь, а?
Он прильнул лицом к Цзиньлянь, но она его отпихнула. Тут из сосновой
аллеи показалась Пинъэр с Гуаньгэ на руках. За ней следовала кормилица
Жуй. Пинъэр заметила Цзиньлянь, когда та взмахнула белым веером. Она и
не подозревала, что рядом с ней был и Цзинцзи.
- А, тут мама бабочек ловит, - говорила Пинъэр. - Поймай для Гуаньгэ,
а!
Цзинцзи, опустив глаза, бросился за горку.
- Тебе зятюшка отдал платки? - нарочно спросила Цзиньлянь, думая, что
Пинъэр заметила и его.
- Нет еще, - отвечала Пинъэр.
- Он их с собой принес, - говорила Цзиньлянь. - Только при жене да-
вать не хотел. Мне незаметно сунул.
Они сели на террасу среди цветов и разделили меж собою обновки. Гу-
аньгэ лакомился сливой. На нем красовался белый с бахромою платок.
- Это твой? - спросила Цзиньлянь.
- Да, ему матушка Старшая повязала, - пояснила Пинъэр. - Чтобы он со-
ком не обкапался.
От солнца их укрывали банановые листья.
- Как тут прохладно! - заметила Пинъэр. - Давай посидим, а? - Она
позвала Жуй: - Ступай, скажи Инчунь, пусть принесет детскую подушку с
тюфячком да нам домино незаметно захватит. Мы тут с матушкой поиграем, а
ты дома оставайся.
Жуй ушла. Немного погодя Инчунь принесла все, что просили. Пинъэр
уложила Гуаньгэ на тюфячок с подушкой, а сама пристроилась с Цзиньлянь
рядом и стала играть в домино. Инчунь пошла заваривать чай.
Тут из терема сияющих облаков вышла Юйлоу и поманила Пинъэр рукой.
- Тебя матушка Старшая зовет, - крикнула Юйлоу.
- Я сейчас приду, - сказала Пинъэр и попросила Цзиньлянь поглядеть за
ребенком.
Но Цзиньлянь было не до Гуаньгэ. Цзинцзи скрылся в гроте, и она бро-
силась туда.
- Выходи! - крикнула она. - Все ушли.
- Иди сюда! - позвал ее Цзинцзи. - Полюбуйся, какой тут огромный гриб
вырос.
Обманутая Цзиньлянь вошла в грот. Цзинцзи встал перед ней на колени и
умолял позволить насладиться ее прелестями. Они слились в поцелуе, и са-
мо Небо, казалось, покровительствовало им (илл. 128).
Пинъэр поднялась в терем.
- Сестрица Мэн проиграла Гуйцзе, - обратилась к ней Юэнян. - А ну-ка
ты попробуй метни стрелу в вазу.
- У меня ребенок без присмотра остался, - заметила Пинъэр.
- Ничего страшного не случится! - заверяла ее Юйлоу. - Сестрица Пань
поглядит.
- Сестрица Мэн, ступай пригляди пока за ребенком, - посоветовала Юэ-
нян.
- Принеси его сюда, будь добра, если не трудно, - попросила ее Пинъэр
и обернулась к Сяоюй: - А ты забери тюфячок с подушкой.
Сяоюй с Юйлоу пошли под тенистый банан, Гуаньгэ корчился на тюфячке и
сильно плакал. Цзиньлянь рядом не было. Невдалеке стоял огромный черный
кот. Заметив приближающихся, он бросился прочь.
- А где же сестрица Пань? - удивилась Юйлоу. - Ой-ой-ой! Бросила ре-
бенка, а его кот напугал.
- Как бросила?! - говорила она. - Я все время тут была. Только руки
обмыть ходила. Какой еще кот напугал? Что вы глаза-то вытаращили?
Юйлоу взяла Гуаньгэ на руки и успокаивала, как могла. Они понесли его
в терем спящих облаков. Сяоюй шла сзади с тюфячком и подушкой. Опасаясь
разговоров, Цзиньлянь тоже последовала в терем.
- Что случилось? - спросила Юэнян. - Почему ребенок так плачет?
- Его большой черный кот напугал, - объяснила Юйлоу. - Подхожу я,
гляжу: сидит прямо рядом с Гуаньгэ.
Так я и знала! - воскликнула хозяйка.
- За ребенком ведь сестрица Пань присматривала, - вставила Пинъэр.
- Сестрица только в грот помыть руки отошла, - пояснила Юйлоу.
- Чего ты болтаешь, Юйлоу! - выступив вперед, заговорила Цзиньлянь. -
При чем тут кот? Проголодался ребенок, вот и плачет. Нечего на других
сваливать.
Инчунь внесла чай, и Пинъэр послала ее за кормилицей Жуй. - Ребенка
покормить надо, - сказала она.
Цзинцзи, убедившись, что никого нет, вынырнул из грота и, осторожно
пробираясь вдоль сосновой аллеи, обогнул крытую аллею и поспешно вышел
из сада через калитку.
Да,
Он меж жизнью и смертью дорогу выбирал,
И все же удалось ему вылезть сухим из воды.
Ребенок плакал и не брал грудь.
- Унеси его домой, - посоветовала Юэнян. - Уложи и пусть поспит как
следует.
Пир на том и кончился. Все разошлись.
Цзинцзи так и не пришлось разделить утехи с Цзиньлянь. Они пощебета-
ли, как иволги. Мотылек едва лишь коснулся цветка. Удрученный неудачей,
Цзинцзи направился к себе во флигель.
Да,
Делать нечего! Цветы увяли.
Согласье получил, да ласточка скрылась в гнезде.
Тому свидетельством романс на мотив "Срываю ветку корицы":
Ее прическу украшали цветы,
Ветку она, улыбаясь, крутила.
На алых губах
Помады не было ни следа,
Но будто помады слой.
А день бежит за днем.
Кажется, она меня любила,
Не вижу я любви ее.
Желал встреч,
Но так и не встречались.
Как будто отвергла,
Но не отвергала никогда.
Когда будет свиданье?
Когда настанет встреча?
Пока не видимся,
Страдает.
А встретимся,
Страдаю я.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ПРИМЕЧАНИЯ
К главе 51
1. "Алмазная сутра" (кит. "Цзинь ган цзин") - один из классических и
наиболее популярных буддийских текстов.
2. Имеется в виду узелок с набором сексуальных приспособлений.
3. У Юэнян, Пань Цзиньлянь, Ли Пинъэр - жены Симэня, первая из кото-
рых являлась старшей, а две остальные, соответственно, - пятой и шестой.
4. Мэн Юйлоу - третья жена Симэня.
5. Имеется в виду Ли Пинъэр.
6. Имеется в виду вторая жена Симэня - Ли Цзяоэр.
7. То есть праздник лодок-драконов, один из трех самых больших празд-
ников старого Китая, справлявшийся в разгар лета, пятого числа пятого
месяца по лунному календарю (июнь-июль), в основном на воде. Символизи-
ровал он апогей развития мужской силы ян, после которого должно неминуе-
мо наступить торжество женской силы инь, что сопровождается трагическими
пертурбациями. Поэтому, в частности, и происхождение праздника связыва-
ется с самоубийством бросившегося в реку величайшего древнекитайского
поэта Цюй Юаня (IV-III вв. до н.э.).
8. Инчунь - служанка Пинъэр, находившаяся в интимной связи с Симэнем.
9. Сяоюй - служанка Юэнян.
10. Циньтун - слуга, вошедший в дом Симэня вместе с Пинъэр.
11. Инь - мера емкости для сыпучих тел, в описываемую эпоху (начало
XII в.) - равнявшаяся примерно 266 л.
12. Сюэ - одна из монахинь, пришедших на день рождения Ли Цзяоэр.
13. Монахини, как и монахи, брили головы.
14. В старом Китае из серебра не отливали монеты, а использовали его
в качестве слитков, которые, естественно, приходилось взвешивать.
15. Чуньмэй - служанка, сначала Юэнян, а затем Цзиньлянь, любовница
Симэня.
16. Имеется в виду снадобье для любовных утех (афродизиак), данное
Симэню индийским монахом. Оно состояло из желтых, напоминающих куриное
яйцо, пилюль и розоватой мази. По словам монаха, это снадобье готовил
сам основатель даосизма Лао-цзы по рецепту Си-ван-му.
17. "Звонкоголосая чаровница", или снасть с вибрирующим звуком, - од-
но из сексуальных приспособлений Симэня.
18. Стража - одна двенадцатая часть суток, т.е. два часа.
19. Цянь и цзинь - меры веса, в описываемое время примерно равны 4 и
400 г соответственно.
20. Серебристый фазан - отличительный знак чиновника пятого ранга.
