принцип несменяемости, вернее сменяемости только сверху, не
снизу. Структура государственной власти начинает складываться в
виде пирамиды. На вершине - вождь; вышестоящая ступень
назначает и контролирует нижестоящую.
Вот некоторые эпизоды из истории, свидетельствующие о
централизации власти.
"...В начале 1918 года Ленин, которому надоели
бесконечные дискуссии в ЦК, добивается создания Бюро ЦК "для
решения экстренных вопросов", в Бюро входят - Ленин, Троцкий,
Сталин, Свердлов" [ 55]. Естественно, что Бюро постепенно
начинает решать все вопросы вместо ЦК.
В 1922 году существовала такая система. "СЦезд партии
выбирал ЦК, который выбирал Политбюро, Оргбюро и Секретариат.
Секретариат, один из его отделов - Учраспред, подбирал
губернских и уездных секретарей партийных комитетов, которые
подбирали делегатов на сЦезд, выбиравший секретариат" [ 56].
Таким образом, Секретариат фактически сам себя избирал, но
видимость выборности все же оставалась.
Почему новую коммунистическую бюрократию можно назвать
классом, причем классом господствующим?
В капиталистических странах также существуют
государственные служащие. Их роль велика во всех сферах: и в
политике, и в экономике, и в культуре. На частных предприятиях
работают корпоративные служащие. Служащие управляют и
национализированными предприятиями. Чем служащие при
капитализме отличаются от бюрократии социалистической?
"Разница вот в чем: выделяясь спонтанно в особый слой,
госслужащие и иные бюрократы в некоммунистических странах не
определяют тем не менее судьбу собственности, как таковой,
тогда как бюрократы коммунистические именно этим и занимаются.
Над теми бюрократами стоят политические правители, обычно
выборные, или же непосредственно хозяева, в то время как над
коммунистами, кроме них самих, ни правителей, ни хозяев нет.
Там мы видим все же чиновников в современном государстве и
современной капиталистической экономике, а здесь наблюдаем
нечто иное, новое - новый класс" [ 57]. Это пишет М. Джилас в
своей книге "Новый класс".
Государственные чиновники при капитализме не образуют
господствующего класса, так как сами являются только
исполнителями чужой воли действительно господствующего класса,
капиталистов, как верно определил еще Маркс. И даже тогда,
когда мы имеем дело с управленцами на национализированных
предприятиях, это не меняет дела. Управленец подчиняется
государственному чиновнику, который, в свою очередь,
представляет интересы класса капиталистов.
Совершенно иное происходило в Советской России, а затем
- в СССР. Высшее руководство партии принимало все решения
совершенно самостоятельно и независимо. Официальная пропаганда
заявляла, что партия в начале выражала интересы пролетариата, а
позже - всего трудового народа: рабочих, крестьян и
интеллигенции. На самом деле пролетариат заботил большевиков
только до революции и непродолжительное время после нее.
Забастовки и выступления рабочих после октября 1917 года
вызвали "разочарование Ленина в русском пролетариате
(крестьянством он всегда был недоволен). Русский рабочий класс,
"политическую зрелость" которого Ленин - после Октябрьского
переворота - оценивал необычайно высоко, оказывается через
несколько месяцев "незрелым", "недостаточно подготовленным" для
управления страной, недостаточно "пролетарским" " [ 58]. Со
временем Ленин еще больше укрепляется в своем негативном
отношении к рабочему классу. "На Одиннадцатом сЦезде Ленин
теоретически обосновал вину российского пролетариата, заявив,
что поскольку в Советской республике "разрушена крупная
капиталистическая промышленность, поскольку фабрики и заводы
стали, пролетариат исчез". Ленин не останавливается перед
ревизией Маркса. Маркс, правда, писал, что на фабрики и заводы
идет настоящий пролетариат и это было правильно на протяжении
500 лет для "капитализма в целом", но, заявляет Ленин, "для
России теперешней это неверно". Ленину вторит на том же сЦезде
Зиновьев, утверждающий: "Рабочий класс, в силу перипетий
революции, деклассирован". Александр Шляпников говорит,
обращаясь к Ленину: "Разрешите поздравить вас, что вы являетесь
авангардом несуществующего класса..." " [ 59].
Что касается крестьян, и, особенно, интеллигенции, то
отношение к ним со стороны большевиков было почти всегда
отрицательным. Эти классы считались большевиками реакционными,
в отличие от пролетариата.
Если и можно говорить о выражении чьих-то интересов
высшей партийной элитой, то это интересы коммунистических
чиновников более низкого ранга, причем, только во вторую
очередь. Первыми стояли свои собственные интересы, главнейшим
из которых было стремление удержаться у власти. Руководители
партии обязаны были иметь прочную социальную поддержку. Такую
поддержку они получили в лице чиновничества. Большевики пришли
к власти, опираясь на пролетариат, но затем отказались от
прежней опоры и создали свою собственную опору, новый класс.
Чем отличалась новая бюрократия от других классов
социалистического общества? Почему ее нельзя обЦединить с
другим классом, скажем, интеллигенцией?
Отличий очень много. Во-первых, это функциональные
различия. Бюрократия выполняла особые функции - она управляла
людьми.
Далее идут различия в материальном положении. Чиновники
получали повышенные жалованья. Это дополнялось различного рода
материальными привилегиями. Так средняя зарплата по стране
составляла в 1925 году 40 червонцев. Зарплата же наркома еще в
1923 году была 210 червонцев, т.е. более чем в пять раз выше [
60]. Позже различия усиливаются. М. Джилас, ссылаясь на книгу
А. Уралова "Сталин у власти" (Париж, 1951), пишет:
"среднегодовой заработок советского рабочего составлял в 1935
году тысячу восемьсот рублей, тогда как секретарь райкома вкупе
со всякими приплатами получал около 45 тысяч" [ 61]. Здесь
разница уже в 25 раз. Для партийных функционеров существовали
специальные магазины, где товары были лучше и дешевле,
специальные столовые, специальные дома отдыха и так далее.
Очень важным аспектом является отношение
господствующего класса к собственности. Сравним господствующий
класс новой России с господствующими классами других формаций.
Рабовладельцы в древнем мире, феодалы в средние века и
капиталисты в новое время имели, во-первых, собственность на
средства производства, а, во-вторых, власть в государстве.
Новый класс бюрократии при социализме, безусловно, имеет полную
власть в государстве. Но имеет ли он собственность на средства
производства?
Юридическое понятие собственности, разработанное еще
римским частным правом, состоит из трех правомочий: права
владения, права пользования и права распоряжения. Если
отсутствует хотя бы одно из правомочий, то права собственности
не возникает.
Владеет ли чиновник вверенным ему имуществом? Скажем,
владеет ли народный комиссар промышленности вверенными ему
предприятиями? Нет, не владеет. Но может быть, как говорил М.
Джилас, класс бюрократии владеет "коллективной собственностью"
[ 62]? В этом случае надо, прежде всего, определить, что такое
коллективная собственность. Гражданское право знает понятие
совместной собственности, которая бывает двух видов: совместная
собственность с определением долей и совместная собственность
без определения долей. В первом случае доля каждого из
собственников конкретно установлена в юридическом документе. Во
втором случае юридический документ не определяет конкретную
долю каждого участника совместной собственности, но она
предполагается равной долям других участников; участники такой
собственности оговорены в юридическом документе. "Коллективная
собственность" чиновников не подпадает ни под один из этих
видов, так как никакого документа, закрепляющего права
собственности за конкретными физическими лицами, не существует.
Не возможно даже определить четко круг лиц, или должностей,
которых можно назвать совместными собственниками. Каждое
должностное лицо выполняет в отношении вверенной ему
собственности какую-то отдельную функцию. Но ни один из
чиновников, ни бюрократия как класс не могут быть названы
владельцами.
Таким образом, поскольку у класса бюрократии нет права
владения вверенной ему собственностью, его уже нельзя назвать
собственником. Но надо рассмотреть и два оставшихся правомочия.
Право пользования. Оно означает использование
собственности в своих интересах, пользование плодами этой
собственности. Чиновники могли пользоваться в собственных
интересах вверенной им собственностью, но только в нарушение
установленных правовых норм. Проще говоря, у чиновников была
возможность воровать. Имели ли они право пользования? Нет, не
имели. Если бы такое право у них было, они бы пользовались
собственностью легально.
Последнее правомочие - право распоряжения. Должностное
лицо имело право распоряжения. Причем это право было закреплено
за конкретными должностями. Но даже здесь мы не можем говорить
о наличии права распоряжения в чистом виде, поскольку последнее
предполагает не просто распоряжение, но распоряжение по
собственному усмотрению. Чиновник же всегда ограничен в этом
своем собственном усмотрении.
Вывод: класс бюрократии не являлся классом
собственников или "коллективным собственником". Средства
производства принадлежат государству, так, как это было в
древних деспотических обществах. Собственником является
государство. Но власть в социалистическом государстве
принадлежит классу бюрократии. То есть бюрократия имеет полную
власть над собственником - государством.
При капитализме бюрократия тоже имеет политическую
власть над собственниками - частными лицами. Но есть очень
существенное отличие. При капитализме цепочка от собственности
до чиновников выглядит следующим образом: Собственность Частные
собственники Государство Чиновники. При социализме эта цепочка
изменена: Собственность Государство Чиновники. При социализме
нет промежуточного звена частных собственников. Между
собственностью и чиновниками стоит только государство.
Социалистическое государство выражает интересы чиновников.
Капиталистическое государство представляет интересы класса
частных собственников. Поэтому связь между собственностью и
чиновниками при капитализме слабая. Тогда как при социализме
она очень тесная.
Господствующее положение чиновников как класса
определяется двумя моментами:
1. особым положением чиновников в системе
социалистического государства;
2. особой ролью самого государства при социализме
(точнее - деспотизме).
Отсутствие юридического права собственности при наличии
власти над собственностью являлось противоречием. Это
противоречие отметил еще М. Джилас. В своей книге "Новый
класс", которая была написана задолго до начала перестройки в
СССР, он писал: "Разрастание и обострение этого противоречия
дает надежду на подлинные перемены в коммунизме вне зависимости
от того, пойдет на них правящий класс или воспротивится им" [
63]. С этим противоречием мы еще столкнемся в дальнейшем. Оно
должно было сыграть свою роль в истории советского социализма.
Какие еще классы существовали после 1917 года в России
