сохранения и приумножения богатств которой делается немало полезного,
хотя все еще недостаточно. Известно, что и основы такой области
знания, как отбор, селекция в агрономии и зоотехнике, уходят в далекое
прошлое. Упорным трудом человек приобрел необходимые сведения и опыт,
с помощью которых создал немало новых сортов сельскохозяйственных и
декоративных растений, пород животных, даже птиц и рыб с нужными ему
признаками. Эта созидательная работа человека обогащает и разнообразит
окружающую нас природу. И как же не насторожиться современному
человеку, когда оказывается, что все это многоцветье природы, все, что
человека окружает, да и сам он имеют лишь некоторое прикладное
значение.
Между тем уже из приведенных аятов видно, что именно подобный
тезис является одним из лейтмотивов Корана. Так, в суре "Лукман" можно
прочитать, что не кто иной, как Аллах, - "творец небес и земли", "он
творит человека", "он творит скот", "творит коней, мулов, ослов", "он
творит и то, чего вы и не знаете", "он посылает с неба воду... ею
возращает он для вас хлебные посевы, маслины, пальмы, виноградные лозы
и всякие плоды", "на службу вам устроил день и ночь, солнце и луну;
звезды служат вам по его велению", "во власть вашу он отдал море...
Видишь, как корабли с шумом рассекают его, чтобы вам доставить
благотворения его и возбудить вас к благодарности" (16:3-5, 8, 10-12,
14), побудить к уже известному нам действию - хвале Аллаху, ради чего
и созданы им ангелы, джинны, люди и все, что так или иначе способно
возносить к нему молитвы, хвалить!
Выходит, что люди получают все блага природы как некий подарок
Аллаха, да еще проявляют черную неблагодарность, забывая о своей
обязанности непрерывно его восхвалять и даже вынуждая его напоминать
им об этом.
Такая цель жизни, возможно, и соответствует идее "малодушия",
"слабости", "робости", "боязливости" человека, как он изображен в ряде
сур и аятов Корана (4:32; 17:12 и др.), но она нереалистична,
противоречит действительности, всей истории человечества. И не
случайно в странах распространения ислама еще в темную ночь
средневековья не раз рождался призыв к людям не падать духом, "знать
цену себе", своему мужеству, стойкости, созидательному и ратному
труду, разуму, призыв, звавший не отворачиваться от жизни, вопреки
"другим словам", что произносятся по этому поводу.
Гений персидской и мировой поэзии Абулькасим Фирдоуси (ок.
934-1030) в своей бессмертной стихотворной эпопее "Шах-намэ" ("Книга
царей"), славя человека, писал:
В цепи человек стал последним звеном,
И лучшее все воплощается в нем.
Как тополь вознесся он гордой главой,
Умом одаренный и речью благой.
Вместилище духа и разума он,
И мир бессловесных ему подчинен.
Ты разумом вникни поглубже, пойми,
Что значит для нас называться людьми.
Ужель человек столь ничтожен и мал,
Что высших ты в нем не приметил начал?
Земное с небесным в тебе сплетено;
Два мира связать не тебе ли дано?
(Перевод Ц. Бану-Лахути)
Фирдоуси на себе испытал трудности жизни и звал человека к
активности, созидательному труду, к тому, чтобы жизнь была прожита не
напрасно:
О том поразмысли, что ждет впереди;
Цель выбрав благую, к ней прямо иди.
Себя приучи не страшиться труда:
Труд с разумом, с честью в согласьи всегда.
Помимо имен пророков в Коране упоминаются немногие исторические
деятели, порой, правда, без имени, с одним прозвищем. Авторы тафсиров
и европейские исследователи в числе их называют царя Македонии,
создавшего крупнейшую монархию древности, Александра Македонского
(356-323 гг. до н. э.), выведенного здесь под прозвищем
Зу-ль-Карнайна, то есть "Двурогого", "Владетеля двух рогов", иначе
говоря, обладателя символа божественного могущества.
Стремительный военный успех Александра Македонского, его дальние
походы, естественно, уже при жизни завоевателя поражали воображение
современников. По подсчетам исследователей, на огромном пространстве
от Англии до Малайи возникло на 24 языках более 80 версий сказания о
нем, из которых большинство восходит к сборнику, составленному около
200 года до н. э. в Египте на греческом языке и приписываемому
Псевдо-Каллисфену, или к его латинским переводам, а также переложениям
на сирийский, армянский, коптский и, по ряду данных, на
среднеперсидский (пехлевийский) язык. В сирийском сказании, относимом
к VI-VII векам, то есть к эпохе, близкой ко времени составления
Корана, Александр заявляет, что "бог... дал мне рога на моей голове,
чтобы я сломал ими государства мира"[Пигулевская Н. Сирийская легенда
об Александре Македонском. - Палестинский сборник. Вып. 3 (66). М.-Л.,
1958, с. 86.].
Александр, сын македонского царя Филиппа II (ок. 382-336 до н.
э.), после убийства его заговорщиками продолжил начатую отцом
захватническую войну против Ирана. В Египте и Вавилонии, странах,
тяжело переносивших гнет иранцев, население встречало Александра как
избавителя от ярма чужеземцев. Египетскими жрецами Александр был
назван царем Египта, что было равносильно признанию его сыном бога
Солнца. Как политик Александр это тотчас использовал; помогли ему в
этом придворные и состоявшие при нем летописцы, в их числе врач
Каллисфен. В позднейшем сборнике Псевдо-Каллисфена версия
обожествления Александра развернута еще подробнее. Александр изображен
сыном македонской царицы Олимпиады и египетского фараона Нектанеба II,
проникшего к ней ночью, в отсутствие Филиппа II, под видом
прорицателя, принявшего внешность египетского бога Амона (Амона-Ра),
которого изображали с двумя бараньими рогами. Эта эмблема получила
известность и через упомянутую сирийскую версию; по-видимому, она же
определила и прозвище Александра - Зу-ль-Карнайн - в Коране. А
поскольку в Коране о Зу-ль-Карнайне сказано от имени бога: "Мы
укрепили его на земле и дали ему ко всему путь" (К., 18:83), то и в
исламском вероучении он представлен как достигший пророческого сана.
Широкому распространению этого, очевидно, способствовала также
возникшая в жреческой и аристократической среде шахиншахского Ирана
версия, по которой Александр, названный Искандаром (Искандером), сын
не Филиппа II, а иранского шаха Дария III Кодомана (правил в 336-330
гг. до н. э.). Иначе говоря, и в Иране Искандар-Александр был объявлен
законным обладателем передающегося по наследству "фарра" -
божественной благодати. Только в литературе зороастрийцев, храмы и
книги которых исторический Александр Македонский предавал разграблению
и уничтожению, а жрецов изгонял, имя Искандара-Александра стало
синонимом зла и тирании.
Коран достаточно определенно сообщает о том, что именно Аллах
открыл перед Зу-ль-Карнайном путь, которым он и воспользовался прежде
всего для похода на запад. "А когда он дошел до заката солнца, то
увидел, что оно закатывается в источник зловонный, и нашел около него
людей. Мы (Аллах. - Л.К.) сказали: "О Зу-л-карнайн, либо ты накажешь,
либо устроишь для них милость". Он сказал: "Того, кто несправедлив, мы
накажем, а потом он будет возвращен к своему господу, и накажет он его
наказанием тяжелым. А кто уверовал и творил благое, для него в награду
- милость, и скажем мы ему из нашего повеления легкое". Потом он
следовал по пути" (К., 18:84-88).
Сколь ни туманно здесь упомянуто о "западном" походе, тем не
менее это совпадает с историческим фактом, согласно которому Александр
начал свою военную и государственную карьеру с решительного пресечения
попытки греческих государств освободиться от тяжелой для них власти
Македонии. Начал он это еще при жизни отца в сражении при Херонее в
338 году до н. э., затем последовал разгром Фив в 335 году. А в 334
году он уже предпринял поход на Восток, прежде всего против Ирана.
В Коране нет никаких исторических дат, нет и названий стран и
государств, куда "следовал" Зу-ль-Карнайн. Здесь все в дымке
мифологии. Сказано лишь: "А когда дошел он до восхода солнца, то
нашел, что оно восходит над людьми, для которых мы (бог. - Л.К.) не
сделали от него никакой завесы" (К., 18:89). По-видимому, так в Коране
передаются трудности пути Зу-ль-Карнайна, македонцев, для которых
пустыни и полупустыни Азии со слепящим солнцем, когда оно стоит в
зените, были неизвестны.
И вновь Зу-ль-Карнайн "следовал по пути. А когда достиг до места
между двумя преградами (или стенами, горами. - Л.К.), то нашел
передними народ, который едва мог понимать (обращенную к ним. - Л.К.)
речь. Они сказали: "О Зу-л-карнайн, ведь Йаджудж и Маджудж (живущие за
этими преградами. - Л.К.) распространяют нечестие по земле; не
установить ли нам для тебя подать (не собрать ли для тебя денег. -
Л.К.), чтобы ты устроил между нами и ними плотину (вал, преграду. -
Л.К.)?" (К., 18:91-93).
Зу-ль-Карнайн, сославшись на то, "в чем укрепил меня мой
господь", попросил их помочь ему "силой, я, - обещал он, - устрою
между вами и ними преграду. Принесите мне (необходимое количество. -
Л.К.) кусков железа". А когда он сравнял (пространство. - Л.К.) между
двумя склонами, сказал: "Раздувайте!" А когда он превратил его
(принесенный ему металл. - Л.К.) в огонь, сказал: "Принесите мне
(расплавленный металл к месту преграды, вала. - Л.К.), я вылью на это
расплавленный металл" (К., 18:94-95).
Так, Зу-ль-Карнайн сделал вал, закрыв ход йаджуджам и маджуджам.
"И не могли они взобраться на это и не могли там продырявить. Он
сказал: "Это - по милости от моего господа. А когда придет обещание
господа моего, он сделает это (этот скрепленный металлом вал. - Л.К.)
порошком; обещание господа моего бывает истиной" (К., 18:96-98).
Вот и все, что можно прочитать в Коране об Александре
Македонском, выведенном под прозвищем Зу-ль-Карнайн. Сведений о нем,
как видим, весьма и весьма немного. Однако поскольку интерес к
личности и походам Александра Македонского был велик, то и это
немногое послужило поводом к созданию об Искандаре Зу-ль-Карнайне (как
его стали называть в странах распространения ислама) значительного
числа религиозных, исторических и художественных сочинений. Секрет тут
еще в том, что раз Искандар был признан пророком Аллаха, то, хотя его
жизнь и деятельность относятся к доисламской эпохе - джахилийи, о нем
разрешалось писать, это даже приветствовалось.
Привлекая многоязычную литературу и устные сказания об Александре
Македонском, писавшие о нем авторы-мусульмане значительно расширили те
узкие рамки, в пределах которых Коран рассказывает о Зу-ль-Карнайне.
Некоторые из их сочинений, особенно принадлежащие перу выдающихся
поэтов, и поныне сохранили познавательный и художественный интерес. Не
случайно наиболее крупные сочинения о нем переведены полностью или
частично на многие языки мира, в том числе на русский. Среди них поэмы
Фирдоуси, Низами Гянджеви, Амира Хосрова Дехлеви, Абдуррахмана Джами,
Ахмеди, Абая.
Находились и среди мусульман историки, которые даже в раннем
средневековье стремились трезво подойти к оценке походов и
деятельности Александра Македонского. Таков иранский историк
Абу-ль-Фазл Бейхаки (995-1077), на основании преданий осуждавший
Александра за хитрость и коварство, "преступление весьма мерзкое и
большое", по его утверждению, проявленное для достижения победы над
шахиншахом Дарием и Фором (Пором), "царем Хиндустана"[Бейхаки
Абу-ль-Фазл. История Мас'уда. 1030-1041. Ташкент. 1962, с. 112-113.].
