Джахиз (ум. 869), что в таком случае надо стихотворством признавать и
выкрик торговца: "Эй, кто купит баклажаны!" ("Ман йаштари
базинджан!"), или что-нибудь в этом же роде"[Там же, с. 180; Джахиз.
Китаб аль-байан ва-т-табаййун (Книга изложения и ясности). Каир, 1311
(1894), т. 1, с. 113.].
А академик Крачковский, анализируя арабскую и европейскую
исламоведческую литературу о 111-й суре, обратил внимание на признание
едва ли не большинством авторов позднего характера значительной ее
части. В связи с этим исследователи считают сомнительной возможность
ее отнесения к старейшим сурам Корана, ранее датировавшимся первым
мекканским периодом[См.: Коран. Перевод и комментарии И.Ю.
Крачковского, с. 500, 643.]. Такое же мнение высказано в новых
европейских изданиях Корана, например, в уже приводившемся нами заново
пересмотренном немецком переводе и в примечаниях к нему[Der Koran. Aus
dem arabischen Ubersetzung von M. Henning. Einleitung von E. Werner
und K. Rudolph. Textdurchsicht. Leipzig, 1968, S. 574.], а также в
недавней работе советского автора, пытающегося вслед за К. Кашталевой
и европейскими арабистами найти новый подход к анализу терминологии
Корана[Резвая E.А. Коран и доисламская культура (проблема методики
изучения). - Ислам. Религия, общество, государство, с. 51.].
Естественно, что без установления исторических условий, к которым
относятся описанные в Коране эпизоды, а также связанные с ними
прозвища, имена, затруднительна, а то и совершенно невозможна
конкретизация широкой исторической перспективы, в том числе
определение узловых моментов периода возникновения ислама. Ведь
материалов, которые не требуют дополнительных изысканий для
определения времени их создания, в Коране немного. Даже имя пророка
Мухаммеда, по происхождению южноаравийское, доисламское, значащее
"прославленный", "достойный восхваления", в Коране названо всего
четыре раза (3:138; 33:40; 47:2; 48:29). В пятом случае (61:6),
согласно традиции, Мухаммед назван "Ахмедом", арабским именем,
происходящим от того же корня и буквально означающим "славный".
Прежде всего это в 6-м аяте 61-й суры, где речь идет об Ахмеде:
"И вот сказал Иса, сын Марйам: "О сыны Исраила! Я - посланник Аллаха к
вам, подтверждающий истинность того, что ниспослано до меня в Торе, и
благовествующий о посланнике, который придет после меня, имя которому
Ахмад". Когда же он пришел с ясными знамениями, то они сказали: "Это -
явное колдовство!"
Этот текст интересен прежде всего ясно проведенной идеей
преемственности посланников Аллаха и жалобами на непослушание тех, к
кому они посылаются. Так-де случилось и на этот раз с теми, кого, как
сказано в следующем аяте, "зовут к исламу" (К., 61:7). Впрочем, их
неповиновение грудно согласовать с тем, что сказано через три аята:
"Вы веруете в Аллаха и его посланника, боретесь на пути Аллаха своим
имуществом и своими душами. Это лучше для вас, если вы знаете!" (К.,
61:11). Однако в этих аятах можно усмотреть и своего рода переход к
новой мысли, выраженной в 10-м аяте, гласящем: "О вы, которые
уверовали! Не указать ли мне вам на торговлю, которая спасет вас от
мучительного наказания?"
Не больше исторической конкретности и в суре, обычно называемой
"Мухаммад", где сказано, что следующий за ниспосланным ему Аллахом
будет избавлен от неприятностей, ожидающих заблудших: "А у тех,
которые уверовали и творили благие деяния, и уверовали в то, что было
ниспослано Мухаммаду, - а это-истина от их господа, - он (Аллах. -
Л.К.) загладит дурные деяния и упорядочит их состояние" (К., 47:2).
Конечно, указание, что принятие "ниспосланного Мухаммаду"
благоприятно отзовется нетолько на духовной или моральной судьбе
новообращенного, но и на его материальном "состоянии", было весьма
весомым аргументом в пользу нового вероучения, говорящем об
определенных достижениях в положении его проповедников. В этом
заключена и некоторая историческая конкретизация или, вернее,
возможность ее, но не более.
Как и аят об Ахмеде, аяты 29 в 48-й суре и 138 в 3-й суре связаны
с идеей Мухаммада как последнего, замыкающего цепь пророков и
посланников Аллаха. Цель этих аятов - доказать, что вероучение,
проповедуемое в Коране, выше любых других и именно оно объединяет
посланника Аллаха и тех, кто вместе с ним: "Мухаммад - посланник
Аллаха, и те, которые с ним, - яростны против неверных, милостивы
между собой. Ты видишь их преклоняющимися, падающими ниц. Они ищут
милости от Аллаха и благоволения. Приметы ихна их лицах от следов
падения ниц. Таков образ их в Торе, но в Евангелии образ их - посев,
который извел свой побег и укрепил его; он стал твердым и выровнялся
на стебле, восхищая сеятелей, - чтобы разъярить ими неверных. Обещал
Аллах тем из них, которые уверовали и творили благое, прощение и
великую награду!" (К., 48:29).
В этом аяте, относимом к мединским и дошедшем до нас в
несовершенном виде, ощущается трудность обстановки, в которой
происходила проповедь раннего ислама. И вместе с тем здесь налицо уже
завоевание Мухаммедом и его сторонниками политической силы. Ради
давления на упорствующих противников они не останавливались перед
ссылкой на Тору (Пятикнижие, Библию) и Евангелие (Инджиль), не
заботились о том, содержится ли в них подобное или нет.
В русской исламоведческой литературе уже давно установлено, что
"в Коране совершенно отсутствуют точные цитаты из книг Ветхого и
Нового завета"[Шмидт А.Э. Новые данные по вопросу о мнимом упоминании
имени Мухаммеда в Пятикнижии Моисея (Отдельный оттиск из Записок
Восточного отделения Русского археологического общества, т. XXIV).
Пг., 1917, с. 4.], а также что широко распространенные в нем ссылки на
предсказания в Библии появились значительно позднее канонизации
Корана. Так, в связи с анализом 197-го аята 26-й суры Корана ("Разве
не явилось для них знамением то, что знают его ученые из сынов
Исраила?"), по которому "ученые из сынов Израиля якобы нашли в своих
книгах точное описание Мухаммада", была выяснена вторичность такого
истолкования. И то, что "позднейшие мусульманские апологеты в
некоторых пророчествах Ветхого завета, обычно относимых к пришествию
Иисуса, усматривают неопровержимые указания на пришествие Мухаммада
именно на том основании, что описываемая в этих пророчествах личность
воинствующего пророка совершенно не вяжется с представлением об Иисусе
Христе, царствие которого (согласно этим апологетам. - Л.К.) не от
мира сего, и, напротив, всецело соответствует действительной
характеристике Мухаммеда. Но все эти попытки доказать правильность
общих ссылок Корана на книги Ветхого завета путем точных цитат из них
относятся ко времени не ранее III в. хиджры, и едва ли представляется
основательным искать в... текстах Корана связи с какими-либо
определенными местами из книг Ветхого завета"[Там же, с. 9.].
Ссылка на прежде посылавшихся пророков и посланников характерна и
для третьего упоминания имени Мухаммеда в Коране, начинающегося
фразой: "И Мухаммад - только посланник, до которого были посланники".
Мы уже упоминали, что этот аят, по мнению академика Крачковского, да и
не только его, "цитата Абу Бакра", которую следует датировать временем
после смерти Мухаммада. О возможности его смерти тут сказано: "Разве
ж, если он умрет или будет убит, вы обратитесь вспять?" (К., 3:138).
Как видим, ничего, кроме явного стремления успокоить тех, кто
может проявить слабость в связи с возможной кончиной посланника
Аллаха, и здесь нет.
Остается сказать еще об одном упоминании имени Мухаммеда в Коране
(33:40), по мусульманской традиции относимом к эпизоду из жизни
полигамной семьи пророка. Аят, где названо его имя, без пояснений,
собственно, почти ничего не дает. Читаем: "Мухаммад не был отцом
кого-либо из ваших мужчин, а только - посланником Аллаха и печатью
пророков. Аллах знает про всякую вещь!" (К., 33:40).
"Мужчины" здесь упомянуты не случайно, ибо из дальнейшего
становится ясным, что речь идет о разводе Зайда (Зейда), приемного
сына Мухаммеда, с его женой (по преданию - Зейнаб) и женитьбе на ней
Мухаммеда.
Брачные отношения в период возникновения ислама, по-видимому,
стали строго регламентироваться, свидетельство чего и находим в
Коране. Так, в Коране читаем: "Разрешается вам (уверовавшим,
мусульманам. - Л.К.) брак с воспитанными под строгой охраной дочерями
верующих, и с воспитанными под строгой охраной дочерями тех, которым
прежде вас дано писание, когда дадите им вознаграждение для них (то
есть выкуп, "приданое" от жениха, древнерусское - "вено", калым. -
Л.К.) и будете строго хранить себя, не распутничая, не держа наложниц"
(5:7).
В Коране также сказано: "Не вступайте в брак с теми женщинами, с
которыми вступали в брак отцы ваши (остаются такие браки, прежде сего,
уже совершившиеся)... Вам запрещается вступать в брак с матерями
вашими, с дочерьми вашими, с сестрами вашими; с тетками с отцовой
стороны... с дочерями брата вашего и с дочерями сестры вашей; с
матерями вашими, которые вскормили вас грудью (кормилицами. - Л.К.), с
сестрами вашими молочными, с матерями жен ваших, с падчерицами вашими,
живущими в ваших домах, от ваших жен, с которыми вы вошли в
супружеские отношения (но если вы не входили в такие отношения, то на
вас не будет греха жениться на них); с женами сынов ваших, которые от
чресел ваших; запрещается иметь женами... двух сестер; остаются такие
браки, прежде сего уже совершившиеся: потому что бог прощающ,
милосерд. Запрещается брак с замужними женщинами, за исключением тех,
которыми овладела десница ваша... Вам разрешается, сверх того (то есть
сверх вышеуказанных "законных" браков, по которым можно иметь
одновременно четырех жен. - Л.К.) искать себе удовлетворение в своих
имуществах... и за то, чем вы будете пользоваться от них (то есть от
купленных женщин. - Л.К.), давайте им вознаграждение, согласно
условию. На вас не будет греха, если вы согласитесь между собою
(очевидно, с купленной, взятой на время женщиной. - Л.К.) на что-либо
сверх обещанной платы" (4:26-28).
Из сказанного видно, что брачные отношения в среде, к которой
обращался Коран, оставались еще неупорядоченными. Кораном они
регламентируются с позиции защиты патриархальных основ семьи и
развивавшихся частнособственнических отношений. Об этом
свидетельствуют и многие другие аяты, в той или иной степени
детализирующие брачное право мужчины и женщины. Так, в той же суре 4
Коран продолжает: "А кто из вас не обладает достатком, чтобы жениться
на охраняемых верующих, то-из тех, которыми овладели десницы ваши, из
ваших верующих рабынь... Женитесь же на них с дозволения их семей и
давайте им их плату с достоинством, - целомудренным, не распутничающим
и не берущим приятелей. И если они были целомудренны... А если
совершат мерзость, то им - половина того, что целомудренным, из
наказания" (К., 4:29-30). Итак, и при определении наказания Коран
исходит как из моральных, так и сословных или классовых мотивов.
Коран оговаривает имущественное положение женщины и при выборе в
жены сирот, особенно тех из них, за которыми числится какое-то
состояние. Он, правда, остерегает от жадности к чужому добру: "Не
ешьте их имущества в дополнение к вашему, - ведь это - великий грех!".
