- Это... это противоречит моим принципам, - сказал он наконец. -
Вот именно. Моя религия не позволяет мне соглашаться на инъекции.
Пат где-то слышал, что бывают люди щепетильные в таких вопросах. Но
Бальдур? Нет. Этот человек говорит неправду. Почему?
- Разрешите мне задать вопрос? - прозвучал голос за спиной Пата.
- Разумеется, мистер Хардинг, - сказал Пат, надеясь, что тот его
выручит.
- Вы говорите, мистер Вальдур, - сказал Хардинг таким тоном, словно
продолжал допрашивать миссис Шастер (как давно это было!), - что не
можете согласиться ни на какие инъекции. Но ведь вы не уроженец Луны, а
попасть сюда, минуя карантинные власти, невозможно. Как же вы ухитрились
избежать обязательных прививок?
Бальдур реагировал неожиданно бурно.
- Не ваше дело, - огрызнулся он.
- Совершенно верно, - любезно подтвердил Хардинг. - Я только хотел
помочь разобраться, - он подошел к Бальдуру и протянул вперед левую
руку. - Разрешите взглянуть на ваше свидетельство о прививках?
"Эх, оплошал", - сказал себе Пат. Будто можно без приборов прочесть
магнитозапись на свидетельствах Межпланетного медицинского управления!
Стоит Бальдуру сообразить это, и... Да, что он тогда предпримет?
Но Бальдур не успел ничего предпринять. Он все еще смотрел на левую
ладонь Хардинга, когда тот сделал стремительное движение правой рукой.
Пат даже не сразу понял, что произошло. Хардинг действовал так же
расторопно, как незадолго перед этим Сью с миссис Уильямс. Правда,
встреча ребра его правой ладони с шеей Бальдура произвела куда более
сильное впечатление. Ловко - хотя Пату Харрису такая ловкость не
нравилась.
- Это усмирит его на пятнадцать минут, - небрежно сказал Хардинг,
глядя на поникшего в кресле Бальдура. - Дайте, пожалуйста, ампулу...
Спасибо.
И он приложил ампулу к руке строптивца, уже усыпленного его ударом.
"Опять я выпустил поводья из рук", - подумал Пат. Он был благодарен
Хардингу за распорядительность, но лучше бы она проявилась иначе.
- Что все это значит? - спросил он неуверенно. Хардинг засучил
левый рукав Бальдура и повернул его руку: кожа запястья была испещрена
сотнями уколов.
- Знаете, что это такое? - тихо спросил он. Пат кивнул. Пороки
старушки Земли добирались до Луны с разной скоростью, но в конечном
счете все добрались.
- Не удивительно, что этот бедняга не хотел сознаться. Ему внушили
отвращение к уколам. Судя по меткам, лечение началось совсем недавно.
Надеюсь, я не испортил ему все дело. Ничего, лишь бы жив остался.
- Как же его пропустил карантин?
- Для таких есть специальный отдел. Врачебная тайна: чтобы можно
было сделать прививки, гипнотизер временно отменяет внушенный запрет.
Этих наркоманов больше, чем вы думаете, а путешествие на Луну входит в
курс лечения. Так сказать, перемена обстановки.
Пату хотелось выяснить еще кое-что, но они и без того потеряли
немало драгоценных минут. Слава богу, все пассажиры, кроме "блюстителей
порядка", уже погрузились в сон. Должно быть, наглядный урок дзюдо (или
как там это называется) пошел им на пользу...
- Я вам больше не нужна, - сказала Сью, улыбаясь через силу. -
Пока, Пат. Разбуди меня, когда все кончится.
- Когда кончится, разбужу, - обещал он, бережно опуская ее на пол
между креслами. И добавил, видя, что глаза Сью закрылись: - Или никогда.
Несколько секунд Пат смотрел на нее, потом взял себя в руки и
выпрямился. Он упустил возможность сказать Сью все то, что хотел. И,
быть может, навсегда.
Горло пересохло, судорожно глотая, капитан Харрис повернулся к
пятерке бодрствующих. Предстояло решить еще одну задачу, и Девид Баррет
не замедлил ее назвать.
- Ну, капитан, - сказал он. - Не заставляйте нас гадать... Кого вы
выбрали себе в товарищи?
Пат дал каждому по ампуле.
- Спасибо всем за помощь, - ответил он. - А на ваш вопрос... Я
знаю, это может показаться мелодрамой, но так будет лучше: из этих пяти
ампул только четыре заряжены.
- Надеюсь, моя в том числе, - сказал Баррет.
Он угадал. Хардинг, Брайен, Юхансон тоже мгновенью уснули.
- Ясно, - произнес доктор Мекензи. - Мне водить. Польщен вашим
выбором. Или это получилось случайно?
- Прежде чем я отвечу вам, - сказал Пат, - надо доложить в
Порт-Рорис, что у нас произошло.
Короткий доклад капитана Харриса вызвал замешательство в
Порт-Рорисе. Немного погодя включился главный инженер Лоуренс.
- Вы правильно поступили, - сказал он, выслушав Пата. - Даже если
все будет идти гладко, раньше чем через пять часов нам до вас не
добраться. Продержитесь?
- За нас двоих ручаюсь, - ответил Пат. - У нас есть кислородный
баллон от скафандра. А вот пассажиры...
- Вам остается только одно: наблюдать за их дыханием и когда надо
подкреплять их глотком кислорода. Мы здесь все силы приложим. Что-нибудь
еще?
Пат несколько секунд подумал.
- Нет, - устало ответил он. - Буду вызывать вас каждые четверть
часа. Бес.
Он встал медленно - усталость и углекислое отравление давали себя
знать - и обратился к Мекензи:
- Ну-ка, доктор, помогите мне со скафандром.
- А ведь я совсем про него забыл, вот голова!
- А я боялся, как бы кто из пассажиров не вспомнил. Они не могли не
видеть его, когда шли через камеру перепада. Но так уж повелось, люди не
примечают того, что у них под носом.
Всего пять минут понадобилось, чтобы отделить от скафандра банки с
поглотителем и баллон с суточным запасом кислорода. Дыхательный аппарат
намеренно был сконструирован в расчете на быструю разборку, чтобы его
можно было применить для искусственного дыхания. В который раз Пат
мысленно воздал должное выдумке и дальновидности инженеров и техников,
создавших "Селену". Кое-что можно еще усовершенствовать, есть маленькие
упущения, но это сущие пустяки.
В сером металлическом баллоне был заключен целый день жизни. Двое -
единственные бодрствующие на борту - поглядели друг на друга и почти
одновременно произнесли:
- Сперва вы.
Сдержанно усмехнулись, потом Пат сказал:
- Хорошо, не буду спорить.
И поднес маску к лицу.
Кислород... Будто свежий морской бриз после душного летнего дня или
дыхание горных сосен ворвалось в застойный воздух теснины! Пат не
торопясь сделал четыре глубоких вдоха, сильно выдыхая, чтобы очистить
легкие от углекислого газа. И, будто трубку мира, передал дыхательный
аппарат Мекензи.
Четыре вдоха вернули капитану силы и смели паутину, которая уже
было начала затягивать его мозг. Или это чисто психологическое действие?
Разве могут несколько кубических сантиметров кислорода так сильно
повлиять? Как бы то ни было, он чувствовал себя новым человеком. Можно
выдержать пять часов, даже больше.
Десять минут спустя Пат совсем приободрился: все спящие дышали
нормально - медленно, но ровно. Дав каждому вдохнуть кислорода, он опять
вызвал Базу.
- Я "Селена", докладывает капитан Харрис. Мы с доктором Мекензи в
полном порядке, пассажиры тоже. Остаюсь на приеме, вызову вас снова в
условленное время.
- Вас понял. Погодите немного, с вами хотят говорить представители
агентств.
- Простите, - ответил Пат, - я уже сообщил все, что мог, и у меня
на руках двадцать человек. "Селена" кончила.
Разумеется, это был только предлог, и притом малоубедительный. Пат
Харрис сам не понимал, почему к нему прибег. Так, нашло что-то, вдруг
ощутил приступ совсем не свойственного ему озлобления: "Не дадут уж и
умереть спокойно!" Знай Пат, что всего в пяти километрах стоит наготове
телевизионная камера, он, наверное, говорил бы еще более резко.
- Вы не ответили на мой вопрос, капитан, - терпеливо напомнил
доктор Мекензи.
- Какой вопрос? Ах, да! Нет, это не было случайно. Мы с коммодором
решили, что из всех пассажиров вы самый полезный для дела человек. Вы
ученый, вы раньше всех заметили опасность перегрева и сохранили, это в
тайне, когда мы вас попросили.
- Ясно, постараюсь оправдать доверие. Я сейчас чувствую себя очень
бодро. Должно быть, кислород подстегивает. Весь вопрос в том, надолго ли
его хватит.
- Если считать двоих, на двенадцать часов. За это время, пылекаты
должны подойти. Но нам придется, наверное, уделить большую часть
кислорода другим... Может и не хватить...
Они сидели, скрестив ноги, на полу возле водительского кресла,
баллон стоял между ними. То один, то другой подносил к лицу маску. Два
вдоха - все. "Никогда не думал, - сказал себе Пат, - что окажусь
участником самой избитой сцены телевизионных спектаклей из космической
жизни". К сожалению, это слишком часто случалось в действительности,
чтобы казаться забавным. Особенно, когда сам попал в переделку.
Оба (и уж во всяком случае кто-нибудь один) могли рассчитывать на
спасение, стоило только махнуть рукой на остальных. Не выйдет ли так,
что, стараясь спасти двадцать своих товарищей, они погубят и себя?
Логика против совести. Спор отнюдь не новый, возможный не только в
космическом веке, а древний, как человечество. Как часто в прошлом
отрезанные от всех группы людей оказывались под угрозой смерти из-за
недостатка воды, пищи или тепла. Теперь не хватает кислорода, но суть
все та же.
Подчас не выживал никто, иногда спасалась горсточка людей, которые
затем до конца жизни искали самооправдания. Что думал Джордж Поллард,
капитан китобойца "Эссекс", когда ходил по улицам Нантукета,
обремененный грехом людоедства? Пат ничего не знал об этой истории,
происшедшей двести лет назад; мир, в котором он жил, был слишком занят
созданием собственных легенд, чтобы занимать предания у Земли.
Но Пат Харрис принял решение. И он знал, что для Мекензи тоже нет
иного выбора. Ни тот, ни другой не были способны убить товарища из-за
последнего глотка кислорода. А если дойдет до схватки...
- Чему вы улыбаетесь? - спросил Мекензи.
Пат расслабил непроизвольно напрягшиеся мышцы. От одного вида этого
плечистого австралийского ученого делалось тепло и спокойно на душе. Он
совсем как Ханстен, хотя намного моложе коммодора. Есть такие люди - вы
сразу проникаетесь к ним доверием, чувствуете, что на них можно
положиться.
- Говоря начистоту, - сказал Пат, кладя на пол маску, - я подумал о
том, что вряд ли смог бы вам помешать, если бы вы решили забрать баллон
себе.
Лицо Мекензи отразило недоумение, потом и он улыбнулся.
- Это у вас, уроженцев Луны, просто какое-то чувствительное
место...
- Меня это никогда не трогало, - возразил Пат. - Все-таки мозг
важнее силы. И ведь не моя вина, что я вырос в гравитационном поле,
которое в шесть раз слабее вашего. Кстати, как вы определили, что я
уроженец Луны?
- Во-первых, ваше телосложение. Все селениты высокие и тонкие. И
цвет кожи: никакие кварцевые лампы не заменят настоящего солнца.
- Да уж, вы не можете пожаловаться на загар, - ухмыльнулся Пат. -
Ночью вас и не заметишь, пока не столкнешься! Между прочим, откуда у вас
такая фамилия - Мекензи?
Пат Харрис только понаслышке знал о расовых предрассудках, еще не
изжитых полностью на Земле, и спросил совершенно спокойно, без
какой-либо задней мысли.
- Миссионеры осчастливили ею моего деда, когда крестили его. Не
думаю, чтобы в этой фамилии был заключен какой-либо намек на мое...
э-э-э... происхождение. Насколько мне известно, я чистокровный або.
- Або?..
- Абориген. Наш народ населял Австралию до того, как туда явились
белые. Последующие события были довольно печальны.
Пат был не очень сведущ в земной истории; подобно большинству
