приводной маяк, который будет слать сигналы в эфир, пока вас не разыщут.
Не трогайте ничего без нашего указания, особенно красную кнопку.
- Хорошо, - ответил Том. - Поехали.
Довольно неуклюже, так как не успел еще свыкнуться ни с костюмом,
ни с лунным тяготением, он прошагал к "Пылекату-2" и сел в кресло
наблюдателя. Тонкий шланг - своего рода пуповина, включаемая в гнездо на
правом бедре, - соединил костюм с кислородными баллонами, интеркомом и
электросетью. В крайнем случае, это устройство позволит ему протянуть,
пусть без особого комфорта, дня три-четыре...
Маленький ангар был рассчитан как раз на два пылеката, и насосы в
несколько минут выкачали из него весь воздух. Скафандр сразу стал
заметно тверже, и Тома вдруг охватил приступ страха. Главный инженер и
оба водителя глядели на него. Они не увидят его испуга, он не доставит
им этого удовольствия. А вообще-то, кого не возьмет оторопь при первой в
жизни встрече с вакуумом!
Дверь распахнулась, и Лоусона будто толкнули невидимые пальцы: из
ангара вырвались наружу остатки воздуха. И перед ними, до самого
горизонта, пустынная серая гладь Моря Жажды.
Невероятно. Неужели ожило то, что он до сих пор видел только из
космоса? (Интересно, кто сейчас смотрит в стосантиметровый телескоп? Кто
из его коллег в эту минуту несет вахту на посту высоко-высоко над
Луной?) Это уже не картинка, нарисованная на экране крылатыми
электронами, а то самое недоброе аморфное вещество, которое бесследно
поглотило двадцать два человека. По этой глади он, Том Лоусон, должен
идти на таком непрочном сооружении...
Но размышлять было некогда. Легкая дрожь под ногами - винты уже
вращаются. Следом за "Пылекатом-1" они заскользили по поверхности Луны.
Едва вышли из длинной тени, которая протянулась от здания
Порт-Рориса, как встретили лучи восходящего солнца. Даже через
автоматические защитные фильтры было опасно смотреть на неистовое
бело-голубое пламя в восточной части неба. "Стоп, - поправил себя Том, -
ведь я не на Земле, а на Луне, здесь солнце восходит на западе. Значит,
мы идем на северо-восток, в Залив Росы, по пути ''Селены"...
Низкие купола Порт-Рориса быстро уходили за горизонт, и ощущение
скорости словно окрылило Тома. Но ненадолго: едва скрылись из виду все
ориентиры, возникла иллюзия, что они застыли в центре бескрайной
равнины. Несмотря на гул вращающихся винтов и беззвучный медленный полет
пылевых парабол за кормой, казалось, что пылекаты не движутся. Том знал:
за каких-нибудь два часа они пересекут все Море, и все-таки боролся с
тягостным чувством, будто световые годы отделяют их от других людей. И в
душе его, хотя и поздновато, зародилось уважение к тем, с кем он теперь
сотрудничал.
Что ж, самая пора проверить прибор... Включив локатор. Том направил
его в ту сторону, откуда они вышли. И удовлетворенно отметил ярко
светящуюся колею на темной поверхности Моря. Конечно, это пустячная
задача для локатора; обнаружить на фоне все более сильного утреннего
зноя остывающий тепловой след "Селены" будет в миллион раз сложнее. И
все-таки уже легче на душе: если бы прибор вообще не сработал здесь,
можно было бы сразу ставить крест на всей затее.
- Ну как? - спросил главный инженер; должно быть, он следил со
своего пылеката за действиями Тома.
- Прибор работает, - осторожно ответил Том. - Как будто все в
порядке.
Он навел локатор на тонкий серп Земли. Мишень посложнее, впрочем,
ненамного: не нужно большой чувствительности, чтобы уловить ласковое
тепло родной планеты, окруженной холодом космической ночи.
Вот оно, инфракрасное изображение Земли... Странное, с первого
взгляда даже озадачивающее зрелище. Вместо четкого серпа совершенной
геометрической формы он видел размытый гриб, ножка которого вытянулась
по экватору.
Понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить изображение. Оба
полюса срезаны, это и понятно, они слишком холодные, при таком уровне
чувствительности их не обнаружишь. Но что это за выпуклость в ночной,
неосвещенной части планеты? Ну конечно, он видит излучение тропических
океанов, они отдают во мрак тепло, накопленное за день. В инфракрасном
спектре экваториальная ночь была светлее, чем полярный день.
Лишнее напоминание об истине, которую всегда должен помнить ученый:
органы чувств человека воспринимают лишь частичную и искаженную картину
Вселенной. Том Лоусон никогда не слышал Платонова сравнения людей с
узниками в пещере, стремящимися по теням на стене представить себе
внешний мир. Между тем его опыт, наверное, пришелся бы по душе Платону.
Какая Земля "настоящая"? Видимый глазом безупречный серп, косматый
инфракрасный гриб или ни то ни другое?
Кабинет был тесноват даже для Порт-Рориса, который служил
всего-навсего транзитной станцией между Эртсайдом и Фарсайдом, а также
базой для туристов, посещавших Море Жажды. (Правда, этот маршрут сейчас
как будто утратил свою притягательную силу...) Лет тридцать назад
Порт-Рорис был у всех на устах: в ту пору здесь орудовал один из
немногих "лунных" преступников, Джерри Бадкер, который неплохо нажился,
торгуя поддельными осколками "Лунника-2". Конечно, его слава не могла
сравниться со славой Робина Гуда или Билли Кида, но на Луне и Бадкер был
величиной.
Морис Спенсер был даже рад, что Порт-Рорис такой тихий городишко. И
ведь это ненадолго - особенно если его коллеги в Клавии проведают, что
начальник отдела "Интерплэнет-Ньюс" почему-то застрял в Рорисе и не
торопится на юг, где заманчиво сверкают огни большого (население 52.647
человек) города. Зашифрованная радиотелеграмма на Землю, должно быть,
уже успокоила начальство; оно привыкло полагаться на его интуицию и
сообразит, в чем дело. Рано или поздно сообразят это и конкуренты, но к
тому времени Морис Спенсер надеялся намного опередить их.
Сейчас он обрабатывал все еще недовольного капитана "Ауриги".
Капитан Ансон только что закончил долгий - на целый час - и очень
неприятный телефонный разговор с заказчиком в Клавии. Компания
"Макайвер, Макдональд, Маккарти и Маккелох" явно считала Ансона повинным
в том, что "Аурига" села в Порт-Рорисе. В конце концов он повесил
трубку, сказав, чтобы они выяснили этот вопрос в управлении. А в
Эдинбурге сейчас воскресенье, раннее утро; поневоле им придется пока
оставить его в покое.
После второй стопки Ансон слегка оттаял. С человеком, который
способен раздобыть виски "Джонни Уокер" в Порт-Рорисе, стоит ладить, и
капитан спросил Спенсера, как ему это удалось.
- Печать - великая сила, - усмехнулся тот. - Репортер не выдает
своих источников, иначе он недолго продержится.
Морис Спенсер достал из портфеля кипу карт и фотографий.
- Вот это было куда сложнее раздобыть в такой короткий срок, -
продолжал он. - И я вас очень прошу, капитан, пусть это все останется
между нами. Дело совершенно секретное, во всяком случае, пока.
- Разумеется. Речь идет о "Селене"?
- Ага, вы тоже догадались? Да, "Селена"... Может быть, ничего и не
получится, но я хочу быть во всеоружии.
Он положил на стол большую фотографию - вид Моря Жажды, снятый с
малой высоты разведывательным спутником и размноженный Топографическим
управлением Луны. Хотя снимок был сделан вечером, когда тени падали в
противоположную сторону, он почти в точности повторял изображение,
которое Спенсер видел на экране перед посадкой. Журналист изучил эту
фотографию настолько внимательно, что знал ее наизусть.
- Горы Недоступности, - сказал он, - вздымаются почти отвесно из
Моря Жажды на высоту около двух тысяч метров. Вот этот темный овал -
Кратерное Озеро...
-...где пропала "Селена"?
- Возможно. Теперь в этом уже сомневаются. У нашего общительного
молодого друга с "Лагранжа" есть доказательства, похоже, что корабль
затонул в Море Жажды, примерно вот тут. Но тогда люди могли остаться
живы. А это означает, капитан, что в ста километрах отсюда полным ходом
развернутся спасательные работы. Порт-Рорис окажется в центре внимания
всей Солнечной системы!
Капитан присвистнул:
- Похоже, вам повезло! Но при чем тут я?
Палец Спенсера снова лег на карту.
- Вот при чем, капитан. Я хочу зафрахтовать ваш корабль. И хочу,
чтобы вы доставили меня, оператора и двести килограммов телевизионного
оборудования на западный склон Гор Недоступности.
- У меня больше нет вопросов, ваша честь, - сказал адвокат Шастер,
садясь.
- Хорошо, - ответил коммодор Ханстен. - Я должен просить свидетеля
не удаляться за пределы юрисдикции сего суда.
Под общий хохот Девид Баррет вернулся на место. Он хорошо сыграл
свою роль. В большинстве ответов англичанина серьезная мысль сочеталась
с искрой юмора, и слушали его с интересом. Если остальные свидетели
будут отвечать так же охотно, за развлечением дело не станет - пока им
вообще до развлечений... Даже если взять предельную, вряд ли возможную
цифру: четыре исповеди в день, со всеми подробностями, какие способна
сохранить человеческая память, - то кто-то еще будет рассказывать, когда
испустит дух кислородная цистерна.
Ханстен посмотрел на часы. Целый час до скудного обеда. Можно
вернуться к "Шейну" или (хоть мисс Морли и против) обратиться к этому
дурацкому историческому роману. Нет, лучше продолжать спектакль, пока
все еще настроены так, как надо.
- Если никто не возражает, - сказал коммодор, - я вызову следующего
свидетеля.
- Я - за! - поспешно отозвался Баррет, чувствуя себя в
безопасности. Даже картежники не были против, и секретарь суда вытащил
из кофейника клочок бумаги. Его лицо отразило замешательство, и он
почему-то замялся.
- В чем дело? - спросил председатель суда. - Вам попалась ваша
фамилия?
- Гм... нет, - ответил секретарь, с озорной улыбкой глядя на
адвоката. Потом прокашлялся и провозгласил: - Миссис Шастер!
- Ваша честь, я возражаю! - миссис Шастер с трудом оторвала от
сиденья свои килограммы, хоть их и поубавилось с тех пор, как "Селена"
по кинула Порт-Рорис. Жестом она указала на своего супруга, который
смущенно уткнулся в записи. - Разве это по чести, чтобы он меня
выспрашивал?
- Я готов уступить свое место, - сказал Ирвинг Шастер, не
дожидаясь, когда председатель суда произнесет формулу "протест принят".
- Я согласен вести допрос, - отозвался коммодор, хотя лицо говорило
обратное. - Или, может быть, кто-нибудь еще хочет взять это на себя?
Все молчали. Вдруг, к удивлению и радости Ханстена, поднялся с
места один из любителей покера.
- Я, правда, не юрист, ваша честь, но у меня есть кое-какой
правовой опыт. Я готов помочь вам.
- Отлично, мистер Хардинг. Приступайте к допросу.
Хардинг занял место Шастера и обвел взглядом внимательную
аудиторию. Это был ладно и крепко скроенный мужчина, не очень-то похожий
на банковского служащего. Недаром, когда все представлялись, Ханстен
подумал, что Хардинг не тот, за кого выдает себя.
- Ваше имя Майра Шастер?
- Да.
- Что же привело вас на Луну, миссис Шастер?
Свидетельница улыбнулась:
- Это я сразу могу ответить. Мне сказали, что на Луне я буду весить
двадцать килограммов, вот и полетела.
- Нельзя ли уточнить: почему вам хотелось весить двадцать
килограммов?
Миссис Шастер посмотрена на Хардинга так, словно он сказал
величайшую глупость.
- Когда-то я была танцовщицей, - ответила она, и голос ее вдруг
стал грустным, лицо - задумчивым. - Конечно, пришлось это дело бросить,
