найти обитателей этого мира и хоть кого-нибудь спасти от
гибели. Еще есть время вызвать на помощь главный корабль.
Цинадри послал сигнал своему командиру, и Торкали
остановил катер как раз над зданием. Может получиться так,
что им некогда будет петлять по всем этим переходам, хотя
заблудиться они не могут, весь лабиринт четко запечатлен в
памяти паладорца. Если понадобится. Торкали взрывом
пробьет им прямой путь сквозь все двенадцать этажей. Да
нет, они быстро выяснят, что кроется в конце туннеля...
Они узнали это через тридцать секунд. Туннель
заканчивался очень странным цилиндрическим помещением с
роскошными мягкими сиденьями вдоль стен. Другого хода сюда
не было, только через туннель, по которому они пришли, и
Аларкену понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить,
для чего предназначалась эта кабина. Жаль, что нет времени
ею воспользоваться, подумал он. Крик Цинадри нарушил
течение его мыслей. Аларкен резко обернулся и увидел, что
стена бесшумно сомкнулась за ними.
Даже невольный испуг не помешал Аларкену с уважением
подумать: "Кто бы они ни были, они хорошо разбирались в
автоматике!"
Первым заговорил паладорец. Он указал щупальцами на
сиденья.
- Мы думаем, что лучше всего сесть, - сказал он.
Множественное сознание Паладора уже анализировало
обстановку и знало, что последует.
Им не пришлось долго ждать. Из-за решетки в потолке
вырвалось слабое гудение, и в последний раз в истории на
Земле зазвучал пусть безжизненный, но все-таки человеческий
голос. Хотя слова были незнакомые, запертые разведчики
угадали их смысл.
- Прощу назвать остановки и занять места.
Одновременно засветилась панель на одной из стен. Они
увидели нехитрую карту, с десяток кружочков, соединенных
линией. У каждого кружочка была надпись, а около надписи -
две кнопки разного цвета.
Аларкен вопросительно поглядел на своего командира.
- Не трогайте, - сказал Цинадри. - Может быть, тогда
дверь сама откроется.
Он ошибся. Инженеры, строившие это автоматическое метро,
исходили из того, что любой, кто войдет в вагон, непременно
куда-то направляется. Если пассажиры не выберут ни одной из
промежуточных станций, значит, им нужна конечная.
Снова пауза: реле и тиратроны ждали команды. В эти
тридцать секунд пришельцы могли бы открыть двери и выйти,
если бы они знали, как это сделать. Они не знали, и машины,
рассчитанные на человеческую психологию, продолжали
действовать.
Толчок ускорения был не очень сильным; мягкая обивка
служила не для защиты, а для удобства. Лишь едва заметная
вибрация говорила о скорости, с которой они перемещались в
недрах земли, не ведая, сколько продлится это путешествие.
А через тридцать минут К.9000 уйдет из солнечной системы.
Долго в скользящей неведомо куда кабине царило безмолвие.
Цинадри и Аларкен напряженно думали. Думал и паладорец,
правда, по-своему. Понятие индивидуальной смерти для него
не существовало, потому что гибель единицы означала для
коллективного разума не больше, чем для человека потеря
выпавшего волоса. Но он мог, хотя и с трудом, понять
терзания индивидуального разума, например, Аларкена и
Цинадри, и стремился им помочь.
Аларкен связался своим передатчиком с Торкали; сигнал был
очень слаб и быстро затухал. Он торопливо рассказал, в чем
дело, и почти сразу слышимость стала лучше. Торкали шел
следом за ними, летя над землей, в толще которой они мчались
навстречу неизвестности. Только теперь выяснилось, что
кабина идет со скоростью около тысячи миль в час. А затем
разведчики услышали от Торкали еще более озадачивающую
новость: они стремительно приближались к морю. Пока над
ними земля, оставалась хоть какая-то надежда остановить
машину и выйти. Но когда они очутятся под океаном, все умы
и все механизмы на борту большого корабля не в силах будут
спасти их. Более надежной ловушки не придумаешь.
Цинадри пристально изучал карту на стене. Ее смысл был
теперь ясен. Вдоль линии, которая соединяла кружочки,
ползло пятнышко света. Оно прошло уже половину пути до
первой станции.
- Я нажму одну из этих кнопок, - сказал, наконец,
Цинадри. - Беды никакой не случится, а может быть, мы
что-нибудь и узнаем.
- Согласен. С какой начнете?
- Их всего две, ничего, если сперва ошибемся. Наверно,
одна останавливает кабину, вторая пускает ее.
Аларкен не очень надеялся на успех.
- Она пошла сама, мы ни на что не нажимали, - сказал он.
- Боюсь, кабина полностью автоматизирована, отсюда ею
управлять нельзя.
Цинадри был не согласен с ним.
- Эти кнопки, очевидно, связаны со станциями. Для чего
они, если нельзя остановить ими кабину? Весь вопрос в том,
чтобы выбрать правильную.
Он рассуждал верно. Кабину можно было остановить на
любой промежуточной станции. Они всего десять минут в пути,
и все будет в порядке, если удастся выйти сейчас. Но так уж
получилось - Цинадри нажал не ту кнопку.
Световое пятнышко, не меняя скорости, медленно пересекло
освещенный кружок. Одновременно донесся голос Торкали с
катера:
- Вы сейчас прошли под городом, теперь направляетесь к
морю. Следующая остановка только через тысячу миль.
Альверон оставил всякую надежду найти жизнь на этой
планете. К.9000 обрыскал уже половину земного шара, то и
дело спускаясь, чтобы привлечь к себе внимание. Но Земля
словно вымерла. "Если кто-то из ее обитателей и остался
жив, - подумал Альверон, - они прячутся в недрах, и хотя им
все райю грозит неминуемая гибель, до них не доберешься".
Руган сообщил ему о беде. Корабль прекратил бесплодные
поиски и сквозь бурю ринулся обратно к океану, над которым
маленький аппарат Торкали продолжал идти по следам подземной
кабины.
Грозный вид открывался внизу. Со времен своего рождения
Земля не знала таких волн. Ураган, достигший скорости
нескольких сот миль в час, гнал горы воды. Даже вдали от
материка в воздухе летели стволы деревьев, обломки домов,
листы металла; ни один самолет землян не справился бы с
таким штормом, но грохот сшибающихся гигантских валов
заглушал даже рев урагана.
К счастью, еще не было сильных землетрясений. Глубоко
под ложем океана великолепное инженерное сооружение, которое
было личным метро Президента, продолжало безупречно
работать, не затронутое сумятицей и разрушениями. Ему
предстояло действовать до последней минуты существования
Земли. Иначе говоря, если астрономы не ошиблись, еще
немногим больше четверти часа. Альверон очень хотел бы
точно знать, на сколько больше... Только через час попавший
в ловушку отряд выйдет из-под океана, и можно будет что-то
сделать, чтобы спасти его.
Альверон получил строжайшие инструкции, но и без них он
никогда не позволил бы себе рисковать вверенным ему огромным
кораблем.
Тем временем Аларкен и Цинадри, заточенные в миле под
ложем океана, дали полную нагрузку своим передатчикам.
Пятнадцать минут не так уж много, когда нужно подвести итог
всей жизни. Хорошо если успеешь продиктовать прощальные
послания, которые кажутся в такой миг важнее всего
остального на свете.
Паладорец молчал и не двигался. Остальные двое,
поглощены собственной судьбой и личными делами, даже как-то
забыли о нем. И для них было полной неожиданностью, когда
он вдруг обратился к ним своим странно бесстрастным голосом:
- Мы полагаем, что вы принимаете определенные меры в
связи с вашей ожидаемой гибелью. Но это, вероятно, излишне.
Капитан Альверон надеется спасти нас, если мы сумеем
остановить кабину, как только достигнем материка.
В первую секунду Цинадри и Аларкен были слишком удивлены,
чтобы отвечать. Потом Аларкен вымолвил:
- Откуда вы это знаете?
Нелепый вопрос; он сам тут же вспомнил, что на борту
К.9000 осталось много паладорцев, значит, его спутник знает
все, что происходит на корабле. И Аларкен, не дожидаясь
ответа, продолжал:
- Альверон этого не сделает! Он не может пойти на такой
риск!
- Риска никакого, - возразил паладорец. - Мы сказали
ему, как надо действовать. - Это очень просто.
Аларкен и Цинадри с почтением посмотрели на товарища; они
поняли, что случилось. В критические минуты отдельные
элементы, слагающие сознание Паладора, могли смыкаться так
же согласованно, как клетки обычного мозга. И возникал
разум, равного которому не была во всей вселенной.
Несколько сот или тысяч элементов решали любую рядовую
задачу. Очень редко требовалось совместное усилие миллионов
единиц, и за всю историю было известно только два случая,
когда миллиарды клеток сознания Паладора все смыкались в
одну цепь, чтобы отвратить угрозу, нависшую над целым
народом. Разум Паладора был одним из наиболее могучих
ресурсов вселенной, ко всей его мощи прибегали редко, но уже
мысль о том, что он есть, внушала великую уверенность другим
народам. "Сколько клеток объединилось, чтобы справиться с
этой задачей? - спрашивал себя Аларкен. - И почему Паладор
занялся таким незначительным, в сущности, происшествием?"
Ответить на этот вопрос было некому, но он мог бы сам
догадаться, в чем дело, если бы знал, что необычное разуму
Паладора присуще почти человеческое честолюбие. Очень давно
Аларкен написал книгу, доказывая, что в конечном счете все
разумные народы пожертвуют индивидуальным сознанием и
наступит день, когда во вселенной останутся только групповые
виды разума. Паладор, писал он, - первый из них; и надо
сказать, что огромный дисперсный мозг был польщен его
словами.
Прежде чем они успели задать новые вопросы, через эфир к
ним донесся голос самого Альверона:
- Говорит Альверон! Мы остаемся на этой планете, пока
сюда не дойдет взрывная волна и, может быть, вам удастся вас
спасти. Вы идете к городу на побережье, при такой скорости
будете там через сорок минут. Если не сумеете остановиться,
мы взрывом разрушим туннель впереди и позади вас, чтобы
прекратить подачу энергии. Потом пробьем к вам шахту.
Главный инженер говорит, что с нашими установками он сделает
это за пять минут. Не пройдет и часа, как вы будете в
безопасности, если только солнце не взорвется раньше.
- Но если это произойдет, вы тоже погибнете! Вам нельзя
так рисковать!
- Не беспокойтесь, нам ничто не грозит. Когда взорвется
солнце, пройдет еще не одна минута, прежде чем взрывная
волна достигнет максимума. А мы к тому же на ночной
стороне, прикрыты могучим экраном - восемь тысяч миль горных
пород. Как только заметим первые признаки взрыва, будем
уходить из солнечной системы, держась в тени планеты. На
предельной тяге мы достигнем световой скорости прежде чем
выйдем из конуса тени, а тогда нам солнце не страшно.
Цинадри все еще не смел надеяться. Ему тотчас пришло на
ум новое возражение:
- Но ведь мы на ночной стороне - как вы узнаете, что
взрыв начался?
- Очень просто, - ответил Альверон. - У этой планеты
есть луна, ее сейчас видно из этого полушария. Мы навели на
нее телескопы. Если яркость вдруг возрастет, стартер
автоматически включит полную мощность, и нас выбросит из
системы.
Ни к чему не придерешься. Осторожный, как всегда,
Альверон все предусмотрел. Пройдет немало минут, прежде чем
пламя взорвавшегося солнца расплавит могучий щит из камня и
металла. За это время К.9000 в самом деле сумеет развить
спасительную световую скорость.
Аларкен заранее, когда до берега еще было далеко, нажал
кнопку. Он не ждал немедленного эффекта, полагая, что
кабина не останавливается между станциями. Но через
несколько минут, к их общей радости, прекратилась легкая
вибрация, и они остановились.
Бесшумно раскрылись двери. Все трое выскочили наружу,
прежде чем створки раздвинулись до конца. Туннель, медленно
поднимаясь вверх, терялся вдали. Они смотрели вперед, когда
внезапно раздался голос Альверона:
- Оставайтесь на местах! Взрываем!
Земля содрогнулась, донесся грохот камней. Еще раз - и в
ста ярдах перед ними туннель вдруг исчез. Его пересекла
вертикальная шахта.
Отряд поспешил туда и остановился на краю шахты. Она
достигала в ширину тысячи футов, а вглубь уходила так
