океаны, слабую дымку атмосферы. В очертаниях материков было
что-то загадочное, но вскоре Элвин и Хилвар сообразили, что
границы между сушей и водой отличаются необычайно правильной
формой. Континенты этой планеты были не такими, какими их
сотворила Природа. Но какой незначительной должна была казаться
задача переделки целого мира тем, кто создал его солнца!
- Да это вообще не океаны! - вдруг воскликнул Хилвар. -
Посмотри, на них видны какие-то отметины!
Лишь когда планета оказалась еще ближе, Элвин смог ясно
увидеть то, о чем говорил его товарищ. Вдоль границ материков
он разглядел размытые полосы и линии, которые располагались на
достаточном расстоянии от черты, казавшейся краем моря. Это
зрелище посеяло в Элвине внезапное сомнение, ибо смысл линий
был известен ему слишком хорошо. Однажды он уже видел их в
пустыне вокруг Диаспара; теперь он понял, что путешествие было
напрасным.
- Эта планета так же суха, как и Земля, - сказал он
тоскливо. - Ее вода исчезла; эти полосы - отложения соли от
испарившихся морей.
- Они никогда бы этого не допустили, - ответил Хилвар. -
Думаю, что в итоге мы слишком опоздали.
Разочарование было столь горьким, что Элвин, боясь
заговорить, стал молча рассматривать распростершийся перед ним
огромный мир. С впечатляющей медлительностью планета
поворачивалась под кораблем, и ее поверхность величественно
вздымалась навстречу. Теперь путешественники увидели здания -
крошечные белые вкрапления, разбросанные повсюду, кроме
океанского дна.
Когда-то этот мир являлся центром Вселенной. Теперь он
был безмолвен, воздух - пуст; на поверхности планеты не было
видно подвижных точек, свидетельствовавших о жизни. Но корабль
по-прежнему целеустремленно скользил над застывшим каменным
морем, сгустившимся в многочисленные огромные волны, бросавшие
вызов небесам.
Вскоре корабль замер - видимо, робот наконец вернулся к
самым истокам своих воспоминаний. Под ними, из центра
внушительного мраморного амфитеатра, вздымалась колонна из
снежно-белого камня. Элвин немного выждал; поскольку машина
оставалась неподвижной, он приказал ей приземлиться у основания
столба. Даже сейчас он втайне надеялся найти на этой планете
жизнь. Но когда люк открылся, эта надежда немедленно исчезла.
Никогда еще в своей жизни, даже среди запустения Шалмираны, он
не сталкивался со столь полной тишиной. На Земле всегда
ощущался шепот голосов, шорохи живых существ, вздохи ветра.
Здесь не было ничего - и никогда уже не будет.
- Зачем ты доставил нас к этому месту? - спросил Элвин.
Ответ его мало интересовал, но инерция поисков все еще
влекла Элвина, даже несмотря на утрату необходимого для их
продолжения мужества.
- Отсюда Учитель отправился в свой путь, - ответил робот.
- Я ожидал такого объяснения, - сказал Хилвар. - Какая
ирония во всем этом! Он бежал из этого мира униженным - но
взгляни, какой монумент они воздвигли ему!
Огромная каменная колонна, вероятно, раз в сто превышала
человеческий рост; она покоилась на металлическом круге, слегка
приподнятом над равниной. Колонна была гладкой и не содержала
каких-либо надписей. Сколько тысяч или миллионов лет, подумал
Элвин, последователи Учителя собирались здесь, чтобы воздать
ему почести? Стало ли им известно, что тот умер в изгнании на
далекой Земле?
Теперь это не имело значения. Как Учитель, так и ученики
были погребены в забвении.
- Выйдем наружу, - настаивал Хилвар, стараясь вывести
Элвина из состояния подавленности. - Мы пролетели половину
Галактики, чтобы увидеть это место. Ты, по крайней мере, мог бы
высунуться за порог.
Вопреки своему желанию Элвин улыбнулся и последовал за
Хилваром. Выйдя, он несколько воспрял духом. Даже если этот мир
мертв, в нем должно содержаться много интересного, такого, что
поможет Элвину прояснить тайны прошлого.
Воздух оказался затхлым, но пригодным для дыхания.
Несмотря на множество солнц на небе температура была низкой.
Тепло исходило лишь от белого диска Центрального Солнца, да и
то, по-видимому, рассеивалось, проходя сквозь туманную дымку
вокруг звезды. Прочие солнца добавляли лишь разноцветье, но не
тепло.
Лишь несколько минут ушло на то, чтоб убедиться -
обелиск им ничего не скажет. Прочный материал, из которого он
был сделан, выказывал явные признаки старения: края обелиска
округлились, а металл, на котором он стоял, был истерт следами
поколений учеников и посетителей. Странно было сознавать, что
Элвин и Хилвар оказались, видимо, последними из многих
миллиардов человеческих существ, когда-либо приходивших к этому
месту.
Хилвар уже собирался было предложить вернуться к кораблю
и перелететь к ближайшему из окрестных зданий, когда Элвин
заметил длинную узкую трещину в мраморном полу амфитеатра. Они
прошли вдоль нее немалое расстояние. Расселина все время
увеличивалась и вскоре сделалась такой широкой, что через нее
нельзя было перешагнуть.
Еще секунда - и они оказались у начала расселины.
Поверхность арены была продавлена и расколота так, что
образовалась громадная пологая вмятина длиной свыше километра.
Не требовалось особого разума и воображения, чтобы понять ее
происхождение. Много веков назад - хотя, вне всякого сомнения,
после того, как этот мир был покинут - здесь опустилось
огромное цилиндрическое тело; а затем оно снова поднялось в
космос, предоставив планету ее воспоминаниям.
Кто были они? Откуда они пришли? Элвин мог только
глядеть в изумлении. Он никогда не узнает, разминулся ли он с
этими гостями на тысячу или на миллион лет.
В молчании они вернулись к собственному звездолету
(каким крошечным он бы выглядел рядом с монстром, некогда
покоившимся здесь! ) и медленно пересекли арену, пока не
достигли самого впечатляющего из окаймлявших ее зданий. Когда
они опустились перед богато украшенным входом, Хилвар обратил
внимание на факт, подмеченный также Элвином.
- Эти здания выглядят не очень-то безопасными. Посмотри на
все эти упавшие камни. Дома стоят только чудом. Если бы на этой
планете происходили бури, все постройки были бы сметены еще
тысячелетия назад. Я не думаю, что нам стоит заходить внутрь.
- А я и не собираюсь. Я пошлю робота - он может двигаться
намного быстрее нас и ничего не заденет. Так что крыша на него
не обрушится.
Хилвар одобрил эту предосторожность, но настоял еще на
одной, которую Элвин упустил из виду. Перед тем, как робот
отправился на разведку, Элвин велел ему проинструктировать
почти столь же разумный компьютер звездолета, так что теперь,
что бы ни произошло с пилотом, путешественники могли бы по
крайней мере вернуться на Землю.
Потребовалось немного времени, чтобы понять: мир этот
ничего им не даст. Пока робот изучал пустынные лабиринты, они
вдвоем следили за проплывавшими по экрану километрами пустых,
устланных пылью коридоров и проходов. Все здания,
сконструированные разумными существами, какими бы телами те не
обладали, должны соответствовать определенным основным законам,
и, в конце концов, даже самые чуждые архитектурные формы
перестают вызывать удивление. Сознание гипнотизировалось
повторами, будучи не в состоянии воспринимать новые
впечатления. Здешние дома, несомненно, являлись жилыми, и
обитавшие в них существа были примерно человеческого роста.
Вполне возможно, что они были именно людьми: правда,
обнаружилось поразительно много комнат и закоулков, доступных
только летающим существам, но это не означало, что строители
этого города обладали крыльями. Они могли использовать личные
антигравитационные устройства, некогда бытовавшие повсюду, но в
Диаспаре от таких аппаратов не осталось и следа.
- Элвин, - сказал наконец Хилвар, - мы можем потратить
миллион лет на изучение этих домов. Ясно, что они были не
просто покинуты - из них к тому же тщательно изъяли все ценное.
Мы зря теряем время.
- Что же ты предлагаешь? - спросил Элвин.
- Поглядим еще на два-три участка этой планеты - такие же
они или нет; по правде говоря, я не ожидаю ничего нового. Затем
сделаем быстрый обзор прочих планет. Приземляться будем только
в том случае, если они покажутся совершенно иными, или если мы
заметим что-либо необычное. Это все, на что мы можем
рассчитывать, если только не собираемся оставаться здесь до
конца жизни.
Это было справедливо: они пытались установить контакт с
разумом, а не проводить археологические исследования. Первая
задача при благоприятном стечении обстоятельств могла быть
решена за несколько дней, вторая же потребовала бы
многовекового труда армии людей и роботов.
Двумя часами позднее они, к собственному удовлетворению,
покинули планету. Даже когда здесь бурлила жизнь, подумал
Элвин, этот мир бесконечных зданий должен был выглядеть
подавляюще. Не обнаруживалось никаких признаков парков или
других открытых мест, где могла бы существовать растительность.
Этот мир был совершенно стерилен, и трудно было вообразить
психологию обитавших здесь существ. Элвин решил, что если
следующая планета окажется такой же, он, вероятно, не станет
продолжать поиски.
Но как раз следующая планета являла поразительный
контраст с первой. Она находилась ближе к светилу и даже из
космоса казалась горячей. Частью она была покрыта низкими
облаками, что указывало на изобилие воды, но, с другой стороны,
путешественники не обнаружили и намека на океаны. Не было также
признаков разума: они дважды облетели планету, не заметив
следов хоть чего-нибудь рукотворного. Весь шар, от полюсов до
экватора, был укутан в ядовито-зеленый покров.
- Мне кажется, мы здесь должны быть очень осторожны, -
сказал Хилвар. - В этом мире есть жизнь - и мне не нравится
цвет этой растительности. Лучше всего оставаться в корабле и
вообще не открывать люка.
- Даже не высылать робота?
- Да, и этого не стоит делать. Ты забыл, что такое
болезни. Хотя мой народ знает, как с ними справляться, мы
находимся вдалеке от дома, а здесь могут обнаружиться
непредвиденные опасности. Я подозреваю, что этот мир охвачен
бешенством. Возможно, когда-то это был огромный сад или парк,
но теперь он опустел, и здесь властвует природа. Пока планетная
система была обитаема, он никогда не мог бы стать таким.
Элвин не сомневался в правоте Хилвара. В биологической
анархии на планете было нечто недоброе, враждебное тому порядку
и правильности, на которых основывались Лис и Диаспар. Здесь
миллиард лет бушевала беспрерывная битва; стоило опасаться тех,
кто выжил в ней.
Они осторожно опустились над огромной плоской и
удивительно гладкой равниной, которая была окаймлена
возвышенностью, полностью покрытой деревьями. О высоте
последних можно было только гадать - они стояли столь плотно и
были так опутаны прочей растительностью, что стволы их были
почти совершенно скрыты. Между верхними ветвями летало
множество крылатых существ, носившихся так стремительно, что
невозможно было решить - птицы это, насекомые, - или что-то
иное.
Какой-нибудь древесный гигант на том или ином участке
леса ухитрялся перерасти своих конкурентов на несколько
десятков метров; те тут же заключали временный союз, чтобы
свалить его и уничтожить завоеванное им преимущество. Несмотря
на безмолвие этой войны, идущей слишком медленно и незаметно
для глаз, впечатление от беспощадной, неутолимой вражды было
