мертвый город из странных белых зданий, залитый яростным
светом, не предназначавшимся для человеческих глаз. Да, этот
город мог считаться мертвым, ибо никогда и не жил - но в нем
трепетала энергия более могущественная, чем та, что движет
органической материей. Пока стоит мир, эти безмолвные машины
вечно пребудут здесь, никогда не отклоняясь своим искусственным
разумом от мыслей, давным-давно вложенными в них гениальными
умами.
Хотя Джезерак и задавал Элвину кое-какие вопросы по пути
в Зал Совета, он ничего не узнал о беседе с Центральным
Компьютером. Причина заключалась не в особой осторожности со
стороны Элвина, а в том, что он был все еще под впечатлением
увиденного и слишком опьянен успехом, чтобы поддержать
вразумительный разговор. Джезерак должен был собрать остатки
терпения и надеяться, что Элвин вскоре выйдет из этой эйфории.
Улицы Диаспара купались в свете, который после сияния
машинного города казался бледным и тусклым. Элвин едва замечал
окружающее; он пренебрегал как знакомой красотой проплывавших
мимо огромных башен, так и любопытными взорами сограждан.
Странно, думал он, как все, случившееся с ним до сих пор вело к
этому мигу. Со времени встречи с Хедроном события словно
автоматически направляли его к предопределенной цели. Мониторы,
Лис, Шалмирана - на любой стадии он мог отвернуться, ничего не
увидев - но что-то влекло его вперед. Был ли он сам творцом
своей судьбы, или Рок особенно возлюбил его? Может быть, все
дело заключалось лишь в вероятности, в работе законов
случайности? Любой мог отыскать пройденную им тропу, и в
прежние века другие люди бессчетное число раз могли зайти по
ней почти так же далеко. Эти прежние Уникумы, к примеру - что с
ними произошло? Возможно, ему просто первому повезло.
Во время обратного пути по улицам города Элвин
устанавливал все более и более тесную связь с машиной,
освобожденной им от вечного рабства. Она всегда была в
состоянии воспринимать его мысли, но раньше он никогда не знал,
подчинится ли она его приказам. Теперь эта неопределенность
исчезла: он мог говорить с ней, как с человеком. Сейчас, в
присутствии посторонних, он предложил ей не использовать устную
речь, а вместо этого направлять ему простые, понятные мысленные
изображения. Иногда он негодовал на то обстоятельство, что
роботы могут свободно общаться между собой на телепатическом
уровне, а человек - если он не житель Лиса - нет. Еще одна
способность, которую Диаспар потерял или намеренно отбросил.
Этот безмолвный и несколько одностороний разговор
продолжался во время ожидания в вестибюле Зала Совета.
Невозможно было удержаться от сравнения нынешней ситуации с
тем, что произошло в Лисе, когда Серанис и ее коллеги пытались
подчинить Элвина своей воле. Он надеялся, что нужды в новом
конфликте не возникнет, да и подготовлен он был теперь куда
лучше.
Взглянув на лица членов Совета, Элвин мгновенно понял,
какое именно решение они приняли. Он не был ни особенно
удивлен, ни разочарован. Слушая Президента, подводящего итоги,
он - возможно, вопреки ожиданиям Советников - не выказал
никаких чувств.
- Элвин, - начал Президент, - мы весьма тщательно
рассмотрели положение, вызванное твоими открытиями, и пришли к
следующему единодушному решению. Поскольку никто не желает
перемен в нашем образе жизни, и поскольку лишь раз во много
миллионов лет рождается кто-либо, способный покинуть Диаспар
даже при наличии соответствующих средств, туннельная система,
ведущая в Лис, не нужна. В то же время она представляет
опасность. Поэтому вход в помещение движущихся дорог замурован.
Более того, поскольку не исключена возможность, что существуют
и другие способы покинуть город, поиск таковых будет произведен
с помощью мониторов памяти. Этот поиск уже начался. Мы также
рассмотрели вопрос о том, какие действия должны быть
предприняты в отношении тебя. Учитывая твою молодость, а также
необычные обстоятельства твоего происхождения, следует
признать, что ты не можешь быть осужден за свои поступки. В
сущности, выявив потенциальную опасность для нашего образа
жизни, ты оказал услугу городу, и мы выражаем тебе
благодарность за это.
Раздался вежливый рокот аплодисментов, и лица Советников
удовлетворенно расплылись. Со сложной ситуацией разобрались
быстро. Советники избавились от необходимости устраивать Элвину
нагоняй и могли теперь заняться своими делами с полным
сознанием того, что они, главные граждане Диаспара, выполнили
свой долг. При достаточном везении могут пройти века, прежде
чем нужда в них возникнет вновь.
Президент выжидательно взглянул на Элвина: возможно, он
надеялся, что Элвин отплатит взаимностью, выразив свое
восхищение Совету, столь легко отпустившему его. Он был
разочарован.
- Могу ли я задать один вопрос? - вежливо обратился Элвин
к Президенту.
- Конечно.
- Центральный Компьютер, как я понимаю, одобрил ваши
действия?
В обычных обстоятельствах такой вопрос выглядел бы
бестактным. Совет не обязан был подтверждать свои решения или
объяснять, почему он к ним пришел. Но Элвин был в
привилегированном положении, поскольку он уже воспринимался как
доверенное лицо Центрального Компьютера.
Вопрос явно вызвал некоторое затруднение, и ответ был
дан очень неохотно.
- Естественно, мы консультировались с Центральным
Компьютером. Он предоставил нам решать самим.
Элвин ожидал этого. Центральный Компьютер совещался с
Советом тогда же, когда разговаривал с ним - и одновременно
занимался миллионами других дел в Диаспаре. Как и Элвин, он
знал, что любое решение, принятое Советом, уже не будет иметь
значения. Будущее полностью ускользнуло из-под контроля Совета
в тот самый миг, когда Советники в счастливом неведении решили,
что кризис благополучно преодолен.
Элвин не ощущал чувства превосходства и сладостного
ожидания триумфа, глядя на этих глупых старцев, мнивших себя
правителями Диаспара. Он видел подлинного правителя города и
беседовал с ним в угрюмой тишине его тайного сверкающего мира.
Благодаря этой встрече высокомерия в душе Элвина поубавилось,
но его все равно хватило бы на последнее дерзание, которое
должно было превзойти все уже случившееся.
Покидая Совет, он спросил себя - неужели его тихая
покорность, полное отсутствие негодования по поводу закрытия
пути в Лис не вызвали у Советников удивления. Служители не
сопровождали его: он больше не находился под наблюдением, по
крайней мере - явным. Только Джезерак последовал за ним из Зала
Совета на пестрые, людные улицы города.
- Ну что ж, Элвин, - сказал он. - Ты был примерным
мальчиком, но меня ты не проведешь. Что ты задумал?
Элвин улыбнулся.
- Я знал, что у тебя обязательно возникнут подозрения.
Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе, почему подземная дорога
в Лис потеряла теперь значение. К тому же я хотел бы поставить
еще эксперимент: тебе он не повредит, но может оказаться
неприятен.
- Отлично. Я все еще считаюсь твоим наставником, но роли,
видимо, переменились. Куда ты ведешь меня?
- Мы отправимся к Башне Лоранна, и там я собираюсь
показать тебе мир за пределами Диаспара.
Джезерак побледнел, но овладел собой. Затем, словно не
доверяя собственным словам, он сдержанно кивнул и шагнул вслед
за Элвином на ровно скользящую поверхность движущейся дороги.
Пока они шли вдоль туннеля, через который в Диаспар
врывался холодный ветер, Джезерак не ощущал страха. Туннель
изменился: каменная решетка, закрывавшая выход во внешний мир,
исчезла. Она не несла конструктивных целей, и Центральный
Компьютер без возражений убрал ее по просьбе Элвина. Позже он,
возможно, прикажет мониторам опять вспомнить решетку и вернуть
ее на место. Но в данный момент между туннелем и отвесной
стеной города никаких препятствий не было.
Дойдя почти до края воздуховода, Джезерак впервые
сообразил, что на него надвигается внешний мир. Он взглянул на
ширившийся круг неба, и походка его стала утрачивать
уверенность, пока, наконец, Джезерак не застыл в неподвижности.
Элвин вспомнил, как Алистра повернулась и убежала прочь с этого
самого места, и засомневался, сможет ли он побудить Джезерака
идти дальше.
- Я прошу тебя только посмотреть, - упрашивал он, - но не
покинуть город. С этим-то ты должен справиться?
Во время своего недолгого пребывания в Эрли Элвин видел,
как мать учила ребенка ходить. Он вспомнил эту сцену, пока
уговаривал Джезерака двигаться вперед по коридору, делая
одобрительные замечания наставнику, едва передвигавшему
непослушные ноги. Джезерак, в отличие от Хедрона, не был
трусом. Он был готов бороться с предубеждениями, но это была
отчаянная борьба. Когда Элвин, наконец, смог довести Джезерака
до места, откуда открывался вид на просторы пустыни, он выдохся
не меньше старика.
Необычная красота пустыни, столь чуждая всему, виденному
Джезераком в этом и предыдущих существованиях, поборола его
страх. Он явно был зачарован впечатляющим видом ползущих дюн и
далеких древних холмов. Было далеко за полдень, и вскоре всю
эту землю должна была окутать неведомая Диаспару ночь.
- Я просил тебя придти сюда, - заговорил Элвин быстро,
словно не в силах сдержать нетерпение, - поскольку считаю, что
ты имеешь больше прав, нежели кто-либо, увидеть мою нынешнюю
цель. Я хотел, чтобы ты не только взглянул на пустыню, но и
стал свидетелем происшедшего. Пусть Совет знает, что я сделал.
Этого робота я доставил сюда из Лиса в надежде, что Центральный
Компьютер сможет разрушить блокировку, наложенную на его память
человеком, известным под именем Учитель. С помощью не вполне
понятной мне уловки Компьютер сделал это. Теперь я имею доступ
ко всей памяти машины и ко всем встроенным в нее специальным
функциям. Одну из них я сейчас хочу использовать. Гляди!
По едва угаданному Джезераком беззвучному приказу робот
выплыл из туннеля, набрал скорость и в считанные секунды
превратился в далекий металлический отблеск в небе. Он мчался
над пустыней на небольшой высоте, проносясь над дюнами,
подобными замерзшим волнам. У Джезерака создалось безошибочное
впечатление, что робот разыскивает нечто - хотя он не мог
представить, что именно.
Затем сверкающая искра вдруг взмыла над пустыней и
зависла метрах в трехстах от земли. И тут же Элвин вздохнул -
удовлетворенно и радостно. Он мельком взглянул на Джезерака,
словно говоря: "Вот оно! "
Вначале Джезерак, не зная, чего следует ожидать, стоял в
растерянности. Потом, едва веря своим глазам, он увидел, как
над пустыней медленно встает облако пыли.
Нет ничего страшнее, чем увидеть движение там, где оно,
казалось бы, совершенно невозможно. Но когда песчаные дюны
начали расползаться, Джезерак уже потерял способность к
удивлению или страху. Под пустыней что-то шевелилось; казалось,
то был пробуждающийся от сна гигант. Вскоре до ушей Джезерака
донесся грохот падающей земли и скрежет камней, раскалываемых
непреодолимой силой. Внезапно, закрыв собою землю, на сотни
метров вверх взлетел огромный фонтан песка.
Пыль медленно начала осыпаться обратно в рваную рану на
лице пустыни. Но Джезерак и Элвин смотрели не туда, а в
открытое небо, где только что находился лишь застывший в
ожидании робот. Теперь, наконец, Джезерак понял, почему Элвин
