уходившую в глубину, но они смогли рассмотреть лишь начало этой
шахты, так как изображение вскоре исчезло. Как уже известно
было Элвину, это означало, что запрашиваемая информация
монитору недоступна.
Элвин едва успел сообразить это, как экран засветился
вновь. На нем появилось краткое сообщение, напечатанное
упрощенным шрифтом, который машины использовали для связи с
людьми с тех пор, как достигли интеллектуального равенства:
ВСТАНЬ ТАМ, КУДА ГЛЯДИТ СТАТУЯ - И ВСПОМНИ:
Д И А С П А Р Н Е В С Е Г Д А Б Ы Л Т А К И М
Последние пять слов были укрупненного размера, и смысл
всего сообщения сразу стал понятен Элвину. Сформулированные в
уме кодовые фразы веками использовались для того, чтобы
отпирать двери или приводить в действие машины. Что же касается
требования "встать там, куда глядит статуя" - ничего проще
нельзя было и придумать.
- Интересно, сколько человек прочитало это сообщение, -
сказал задумчиво Элвин.
- Четырнадцать, насколько мне известно, - ответил Хедрон.
- Могли быть и другие.
Он не подчеркнул эту довольно загадочную фразу, а Элвин
слишком спешил в парк и не стал расспрашивать дальше.
Они не были уверены, что механизмы отзовутся на пусковой
импульс. Когда они достигли Гробницы, потребовалось лишь
несколько секунд, чтобы среди блоков, которыми был вымощен пол,
отыскать именно тот, на который был устремлен взор Ярлана Зея.
Лишь на первый взгляд казалось, что статуя глядит на город:
встав прямо перед ней, можно было заметить, что глаза ее
опущены, и ускользающая усмешка направлена к месту,
расположенному сразу после входа в Гробницу. Зная секрет, в
этом уже нельзя было сомневаться. Элвин перешел на соседний
блок и удостоверился, что взгляд Ярлана Зея обращен теперь уже
чуть-чуть в сторону от него.
Он вернулся к Хедрону и в уме повторил слова,
произнесенные Шутом вслух: "Диаспар не всегда был таким".
Механизмы откликнулись мгновенно, словно и не было миллионов
лет, прошедших со дня их последнего включения. Огромный
каменный блок, на котором стояли Элвин и Хедрон, начал плавно
уносить их в глубину.
Голубое пятнышко над головой внезапно исчезло. Шахта
закрылась сверху: больше не было опасности, что кто-нибудь
случайно свалится в нее. Возможно, другой каменный блок
каким-то образом материализовался на смену тому, который
поддерживал теперь Элвина и Хедрона. Впрочем, более вероятным
казалось другое: первичный блок все еще оставался вделанным в
Гробницу; тот же, на котором они стояли, существовал только
бесконечно малую долю секунды, постоянно воспроизводясь все
глубже и глубже под землей и создавая иллюзию непрерывного
спуска.
Пока стены безмолвно проплывали мимо, Элвин и Хедрон
молчали. Хедрон снова боролся со своей совестью, раздумывая, не
зашел ли он на этот раз слишком далеко. Он не мог представить
себе, куда ведет этот путь, если он вообще вел куда-нибудь.
Впервые в жизни он начал постигать истинный смысл понятия
"страх".
Элвин не боялся: он был слишком возбужден. Это было
чувство, уже изведанное в Башне Лоранна, когда он глядел на
девственную пустыню и видел, как звезды завоевывают ночное
небо. Тогда он просто смотрел в неизвестность; теперь же он
приближался к ней.
Стены перестали плыть. На одной из сторон таинственно
двигавшейся комнаты появилось пятнышко света; оно становилось
все ярче - и превратилось в дверь. Они переступили через порог,
сделали несколько шагов по короткому коридору и оказались
внутри огромной полости, стены которой плавными изгибами
смыкались метрах в ста над их головами.
Колонна, по внутренней части которой они опустились,
казалась слишком тонкой, чтобы удержать каменный груз весом в
миллионы тонн. В сущности, она выглядела не столько как
составная часть всего помещения, сколько как позднейшее
добавление. Хедрон, поймав взгляд Элвина, пришел к такому же
выводу.
- Эта колонна, - сказал он отрывисто, словно испытывая
потребность сказать хоть что-нибудь, - была построена просто
для того, чтобы заключить в себе шахту, по которой мы прибыли.
Она не смогла бы пропустить сквозь себя все движение, которое
происходило здесь в эпоху, когда Диаспар еще был открыт для
мира. Движение шло через туннели вон в той стороне; я полагаю,
ты узнаешь, что они из себя представляют.
Элвин посмотрел на стены помещения, отстоявшие от него
по меньшей мере метров на сто. Их пронзали двенадцать широких
туннелей, отделенных друг от друга равными интервалами. Туннели
расходились по всем направлениям, точно так же, как и
движущиеся дороги наверху. Он заметил, что они плавно
устремлялись вверх, и узнал и здесь серую поверхность
движущихся путей. Но это были лишь разорванные обрубки огромных
дорог: оживлявшее их удивительное вещество застыло неподвижно.
Когда был построен парк, узел всей системы движущихся дорог
подвергся захоронению. Но уничтожен он не был.
Элвин направился к ближайшему из туннелей. Сделав
несколько шагов, он сообразил, что с землей под его ногами
что-то происходит. Она становилась прозрачной. Еще несколько
метров, и он оказался словно висящим в воздухе без видимой
опоры. Он остановился и посмотрел вниз, в раскрывшуюся бездну.
- Хедрон! - позвал он. - Иди сюда, взгляни на это!
Тот присоединился к нему, и вдвоем они стали
рассматривать чудо, разверзшееся под ногами. Глубоко внизу,
едва различимая, лежала гигантская карта - огромная сеть линий,
сходящихся к точке под центральной шахтой. Какое-то время они
молча разглядывали; затем Хедрон тихо сказал:
- Ты понимаешь, что это?
- Думаю, что да, - ответил Элвин. - Это карта всей
транспортной системы, а эти маленькие кружочки, должно быть,
означают другие города Земли. Я даже вижу возле них названия,
но они слишком тусклы, чтобы их прочесть.
- Вероятно, здесь было какое-то внутреннее освещение, -
отчужденно произнес Хедрон.
Взглядом он отыскивал места, где линии под ногами
сливались со стенами помещения.
- Я так и думал! - внезапно воскликнул он. - Видишь ли ты,
как все эти расходящиеся линии ведут к малым туннелям?
Элвин заметил, что помимо огромных сводов над
движущимися дорогами, существовало еще бесчисленное множество
туннелей меньшего диаметра - туннелей, направленных вниз, а не
вверх.
Хедрон продолжал, не дожидаясь ответа:
- Трудно было придумать что-либо более элементарное. Люди
сходили с движущихся дорог, выбирали место, которое им хотелось
посетить, и следовали вдоль соответствующей линии на карте.
- А что происходило с ними потом? - спросил Элвин.
Хедрон замолк, глаза его искали разгадку нисходящих
туннелей. Их было тридцать или сорок, и внешне они не
отличались друг от друга. Только названия на карте давали
возможность различить их, а название эти теперь были
неразборчивы.
Элвин отошел в сторону, чтобы обойти центральный столб.
Вдруг его голос, слегка сдавленный и искаженный эхом, донесся
до Хедрона.
- В чем дело? - крикнул Хедрон, не желая двигаться с
места, поскольку ему почти удалось прочесть одну из едва
различимых строк.
Но голос Элвина был настойчив, и он подошел к нему.
Далеко внизу виднелась другая половина огромной карты;
ее тусклая паутина расходилась по всем направлениям компаса. Но
здесь не вся она была тусклой. Одна из линий - и только одна -
ярко светилась. Она не соединялась с остальной системой и,
подобно сверкающей стреле, указывала на один из уходящих вниз
туннелей. Концом своим линия пронзала золотистый кружочек
света, около которого было только одно слово: ЛИС. И это было
все.
Долго стояли Элвин и Хедрон, глядя на этот безмолвный
символ. Для Хедрона он был вызовом, который он никогда не смог
бы принять - и который, по сути, как бы не существовал. Но для
Элвина он выглядел намеком на возможность свершения всех его
грез; и хотя слово "Лис" было ему непонятно, он перекатывал его
в рту, смакуя его присвист как некий экзотический привкус.
Кровь бурлила в жилах Элвина, щеки горели, как в лихорадке. Он
глядел на это скопление знаков, силясь представить, что было
здесь в древности, когда воздушный транспорт уже прекратил свое
существование, но города Земли все еще сохраняли связь друг с
другом. Он думал о бессчетных миллионах лет, в течение которых
движение постепенно уменьшалось, и огни на огромной карте
угасали один за другим - пока не осталось ничего, кроме этой
единственной линии. Как долго сияла она среди своих потухших
соседей, тщетно ожидая момента, чтобы направить чьи-нибудь
шаги, пока наконец Ярлан Зей не закрыл движущиеся пути и не
отгородил Диаспар от мира!
Это было миллиард лет назад. Лис тогда утерял связь с
Диаспаром. Казалось невероятным, чтобы он выжил; ведь карта, в
конце концов, могла уже ничего не значить.
Наконец Хедрон прервал его раздумья. Казалось, что он не
в себе; трудно было узнать ту самонадеянную личность, какой он
всегда выглядел там, наверху.
- Не думаю, что нам следует идти дальше, - сказал он. -
Это может быть небезопасно, пока... пока мы не будем более
подготовлены.
Это было справедливо, но Элвин заметил скрытую нотку
страха в голосе Хедрона. При других обстоятельствах он бы повел
себя более разумно, но острое осознание собственной доблести,
помноженное на презрение к робости Хедрона, погнало Элвина
вперед. Зайдя так далеко, глупо было возвращаться, когда цель,
быть может, уже была совсем близка.
- Я иду в этот туннель, - сказал он упрямо, словно
призывая Хедрона остановить его. - Я хочу посмотреть, куда он
ведет.
Он решительно двинулся вперед вдоль стрелы, светившейся
у них под ногами, и после секундного колебания Шут последовал
за ним.
Едва вступив в туннель, они ощутили знакомую тягу
перистальтического поля и мгновенно были втянуты в его глубину.
Путешествие продлилось меньше минуты: когда поле отпустило их,
они оказались в длинном узком помещении в форме полуцилиндра. У
дальнего края виднелись слабо освещенные отверстия двух
туннелей, уходивших в бесконечность.
Люди почти всех цивилизаций со времен Рассвета нашли бы
все окружающее совершенно привычным, но для Элвина и Хедрона
это был иной мир. Назначение длинной обтекаемой машины,
нацеленной, подобно снаряду, на дальний туннель, было
очевидным, но это не делало ее менее необычной. Верхняя часть
машины была прозрачной, и сквозь стенки Элвин мог видеть ряды
роскошно отделанных кресел. Не было и намека на вход. Вся
машина парила на высоте полуметра над единственным
металлическим прутом, который уходил вдаль, исчезая в одном из
туннелей. Невдалеке другой прут вел в соседний туннель, но
машины над ним не было. Элвин не сомневался, что где-то под
неизвестным далеким Лисом, в таком же помещении, как это, ждет
вторая машина; его уверенность была настолько полной, как будто
кто-нибудь сказал ему об этом.
Хедрон заговорил с излишней торопливостью:
- Какая странная транспортная система! Она принимает
одновременно всего человек сто - значит, они не рассчитывали на
большое движение. И зачем они пошли на все эти трудности,
закапываясь в Землю, когда небеса все еще были открыты? Может
быть, Пришельцы не разрешали им даже летать - хотя мне что-то
не верится. Или все это построили в переходный период, когда
люди еще путешествовали, но не желали вспоминать о космосе? Они
