густой и теплый, словно кровь, дух. Не смесь ароматов устриц и
пригоршни медяков. И даже не запах крови. Это был запах...
На этом ток ее мыслей прервался и обрывки его унеслись прочь.
Джесси уснула.
Глава пятнадцатая
Она осталась вместе с отцом в Закатных Тропинках в тот день
20-го июля 1963-го по нескольким причинам. Первая из причин была,
как сказать, внешним вместилищем, обложкой для другой. Внешняя,
открытая обложечная причина по ее словам сводилась к тому, что она
до сих пор немного боится миссис Джиллет, и это несмотря на то,
что с момента происшествия с пирожными и хлопаньем по рукам прошло
уже не много ни мало, а целых пять лет (да что там, и все шесть
уже скоро грянут). Подлинная же причина была гораздо проще и
бесхитростней: этот особый, единственный-в-человеческой-жизни день
nm` хотела провести со своим любимым папочкой.
Ее мать была полна подозрений и то, что ее муж и десятилетняя
дочь сообща играли ей словно самой что ни на есть мелкой пешкой,
совершенно не поднимало ее настроение, но когда пришло время
решать, дело было уже, так сказать, fair accompli. В первую
очередь Джесси заглянула к отцу. До ее одиннадцатого дня рождения
оставалось еще целых четыре месяца, но ума ей было уже не
занимать. Как подозревала Салли Магот, так оно и вышло: Джесси
начала отлично продуманную, выверенную и незримую для стороннего
наблюдателя комбинацию, результатом которой должно было стать
проведенный наедине с обожаемым папочкой день затмения. Многими
днями позже Джесси сказала себе, что именно в этом заключалась еще
одна причина для того, чтобы держать свой рот на замке в отношении
того, что случилось в тот день; могли ведь найтись и такие люди _
и Салли Магот в числе их - кто наверное посчитал бы, что у нее нет
права жаловаться; ибо она получила именно то, что заслужила.
За день до дня затмения Джесси нашла своего отца сидящим в
шезлонге на террасе напротив окна своего _кабинета_ за чтением
_Лики Отваги_ в бумажной обложке, в то время как его жена, сын и
старшая дочь купались, брызгались и хохотали в озере совсем
неподалеку. Джесси присела в стоящий рядом шезлонг и отец
улыбнулся ей и она улыбнулась ему в ответ. Она только что и
специально для этого разговора подкрасила губы новой помадой _
_Перечная Мята Юм-Юм_ - подаренной ей на день рождения Мэдди.
После того, как Джесси впервые попробовала помаду, она ей не
понравилась - детский цвет, вот что подумала она, и воняет
пепсодентом - но папочка сказал, что с помадой на губах она
настоящая милашка, в результате чего _Юм-Юм_ превратился в самый,
может быть, ценный атрибут скромного набора косметики, которым она
располагала, она очень им с тех пор дорожила и пользовалась только
для особых случаев.
Он выслушал ее внимательно и со всем уважением, но даже не
попытался скрыть отблеска удивленного скептицизма в глазах. Ты
хочешь сказать мне, что до сих пор боишься Эдрин Джиллет? _
переспросил ее он, когда она наконец закончила чуть освеженный
пересказ старинной истории о том, как миссис Джиллет хлопнула ее
по руке, когда она потянулась за последним пирожным, оставшимся на
тарелке. Это случилось в... Вот тебе раз, я уже забыл, хотя нет,
тогда я еще работал у Даннингера, так что это случилось, наверное,
аж в 1959-м году. И ты, после всех этих лет, до сих пор дрожишь
перед ней? Классический фрейдистский случай, моя дорогая.
Ну... знаешь... как бы это сказать... да, немножко дрожу.
Она широко раскрыла глаза, стараясь изо всех сил
продемонстрировать, что несмотря на то, что она старается сказать
очень немного, на самом деле подразумеваются здесь вещи
чрезвычайно серьезные. По правде сказать, она не смогла решить
даже для себя самой, робеет ли она по сию пору перед старой
Пыхтелкой или нет, просто сама мысль о том, что весь поразительный
день полного солнечного затмения ей придется провести в обществе
этой скрипучей матроны, чей жуткий голубой парик надоел ей до
смерти, вместо того чтобы чудесно скоротать время в компании
своего обожаемого превыше всего, что только можно описать словами,
папочки, приводило ее в неописуемое уныние.
Оценив на взгляд выражение сомнения, появившееся на его лице,
она с облегчением поняла, что в нем более всего преобладает
дружелюбность и даже желание помочь и сохранить тайну, и
конспирация. Поэтому, снова улыбнувшись, она сказала, очень
просто: А кроме того, я просто хочу остаться с тобой.
Тогда он легко взял ее руку и, поднеся ее к губам, осторожно
onveknb`k ее пальцы, словно французский мосье. В этот день он не
побрился - отдыхая в лагере, он частенько не брился денек-другой _
и от колючего прикосновения щетинки его усов к нежной коже по ее
рукам и спине побежали приятные мурашки.
Comme tu es douce, сказал ей он. Ma joile mademuiselle. Je
t'aime.
Она хихикнула, не понимая его неуклюжий французский, в полной
внезапной уверенности о том, что все выйдет именно так, как она на
то надеялась.
Мы здорово повеселимся, радостно защебетала она. Только мы
вдвоем и больше никого. Я приготовлю ранний ужин и мы съедим его
вот здесь, на террасе.
Он улыбнулся ей в ответ: Бургеры _Затмение_ a deux?
Она кивнула и от удовольствия захлопала в ладоши.
Затем он сказал нечто такое, что уже тогда показалось ей
несколько странным, потому что он был не из тех, кто много
внимания уделяет нарядам и модам: И ты могла бы одеть это свое
хорошенькое новое пляжное платьице, верно?
Конечно, если ты хочешь, ответила она, сама уже несколько
недель назад собирающаяся сказать маме о том, что пляжное платье
нужно бы отнести в магазин обменять, потому что оно - даже если
вас не сводят с ума красные и желтые полоски кричащих оттенков _
просто было ей мало и слишком туго. Ее мама заказала платье от
Сирса, основываясь по преимуществу на прикидках и оценках _на
глазок_ и заполняя бланк заказа, просто поставила в графе
_размеры_ цифру на единицу большую, чем Джесси носила в прошлом
году. Случилось так, что она и там и тут выросла немножко более
рассчитанного. Но папочке платьице все равно нравилось... и ежели
он взял в _деле о затмении_ ее сторону и поможет ей, то почему бы
и ей...
Он в самом деле взял ее сторону и принялся лоббировать словно
бык. В тот же вечер он начал дело, после ужина (и пары
успокоительных бокалов vine rouge) предложив своей жене сделать
Джесси одолжение и освободить ее от поездки на _бдение затмения_
на вершину горы Вашингтона. Туда отправлялись большинство их
соседей; сразу же после дня Поминовения начались стихийные
собрания на предмет того, где и как кто собирается наблюдать
грядущий солнечный феномен (по мнению Джесси эти собрания были
лишь очередным удобным поводом для летнего сообщества потусоваться
и пропустить в обществе друг друга по коктейлю), в результате
костяк общества даже выбрал себе имя - они стали называть себя
_Солнцепоклонники Темного Пятна_. В результате вечеринок с
коктейлями Солнцепоклонники заарендовали школьный микроавтобус для
того, чтобы в день события, нагрузившись коробками с ланчем,
темными очками _Полароид_, специально сварганенными для такого
случая самодельными рефлекторами и фотоаппаратами и кинокамерами с
солнечными фильтрами, и, конечно же, шампанским, подняться на
высочайшую вершину штата Нью-Гемпшир. Шампанского припасено было
немало. По мнению мамы и старшей сестры Джесси подобное
времяпрепровождение было отличным образчиком высоко-светского и
всесторонне-приятного веселья. Что касается Джесси, то для нее
предстоящая поездка была апофеозом возможной существующей скуки...
и это прежде того, как в уравнение был добавлен непредвиденный
фактор Пыхтелки.
Тем же вечером, 19-го числа, после ужина она снова вышла на
террасу, предположительно для того, чтобы прочитать страниц
двадцать-тридцать романа миссис Си. Эс. Ливайс _Побег с планеты
тишины_, прежде чем солнце не окончательно скрылось за горизонтом.
Ее истинные цели были куда менее интеллектуальные: ей хотелось
qnaqrbemm{lh ушами услышать как на деле ее папочка примет ее - их
_ сторону и мысленно поддержать его. Уже много лет она и сестрица
Мэдди знали о том, что особенность расположения гостиной и спальни
их летнего домика создавала забавный акустический эффект, причиной
чему вероятнее всего были необычно высокие, круто-скошенные
потолки; Джесси подозревала, что Виллу тоже было хорошо известно о
том, как хорошо доносились звуки из внутренности дома сюда на
террасу. Об этом знали все, за исключением самих родителей,
благодаря тому, что в комнатах словно бы установлены _жучки_, что
суть и долгий путь к большинству принимаемых за бокалом
послеобеденного коньяка или чашкой кофе решений становился
известным (по крайней мере сестрам) задолго до их официального
объявления рядовому составу из уст представителя штаба.
Заметив, что она держит роман миссис Ливайс вверх ногами,
Джесси поспешила исправить незадачливый казус, прежде чем
проходящая мимо сестрица Мэдди, подмигнувшая ей и испустившая
беззвучный смешок, успела заметить это. Она чувствовала себя
чуточку виноватой за то, что позволяет себе. То, что она делает
сейчас, нельзя назвать _желанием держаться в курсе событий_,
скорее всего это было похоже на обычное подслушивание; как только
ты понимаешь, что пал так низко, тебе следует немедленно
остановится. Но до сих пор она чувствовала себя стойко пребывающий
по правую сторону тонкой линии дозволенной морали. В конце концов,
она ведь не прячется в шкафу и не вытворяет ничего подобного; она
сидит на виду у всех, совершенно не скрываясь, ярко освещенная
последними лучами склоняющегося на запад солнца. Посиживая перед
закатным солнышком, она раздумывала о том, случаются ли на Марсе
затмения и если затмения все-таки есть, то имеются ли там
марсиане, чтобы эти затмения наблюдать. И если ее родители
легкомысленно уверены в том, что для того, чтобы никто не смог их
услышать, достаточно устроиться за столом в гостиной, то разве
есть в этом ее вина? Может быть она должна прямо вот так взять и
пойти к ним и все рассказать?
- Лично я так вовсе не думаю, дорогуша, - прошептала Джесси
своим самым что ни наесть игривым голоском, позаимствованным у
Элизбет Тэйлор из _Кошки на раскаленной крыше_ и, сложив ладошку
горсткой, торопливо прикрыла широкую улыбку, всплывшую на ее
губах. Сейчас можно было так же не ждать появления сестрицы Мэдди,
способной помешать ей, по крайней мере пока; снизу, из столовой
доносились голоса Мэдди и Вилла, добродушно бранящихся над какой-
то настольной игрой, составной головоломкой или шарадами или чем-
то подобным.
Что касается меня, то мне кажется, что если она останется
завтра со мной, не будет никакого _вреда_, - говорил отец,
используя для этого случая свой самый беспощадный исполненный
юмора и насмешки голос привыкшего из всего выходить победителем.
Как ты считаешь?
Конечно это не причинит ей никакого вреда, отвечала мама
Джесси, как не умрет она и от того, что прокатится вместе со всеми
нами хотя бы разочек этим летом. А то, последнее время я заметила,
что Джесси постепенно превращается полностью в папочкину дочку.
На прошлой неделе она ездила с тобой и Виллом на кукольный
спектакль в Бизель. Кстати, Салли, почему ты не сказала мне, что
Джесси нянчилась с Виллом весь спектакль и даже купила ему
мороженное из своих карманных денег, пока ты сама наведывалась на
