чем ясный. Она взялась за руку Шими, прижимающую сомбреро к груди,
наклонилась, схватившись второй рукой за переднюю луку седла, и
поцеловала юношу в щеку.
Он улыбнулся.
- Мы сделаем все, что в наших силах, не так ли? - спросила она
Шими.
- Да, Сюзан, дочь Пата. Для наших друзей мы сделаем все. Приложим
все силы.
- А теперь слушай, Шими. Слушай внимательно.
Она говорила.
Шими слушал.
10
Двадцать минут спустя, когда раздувшаяся оранжевая луна с трудом,
словно беременная женщина, идущая в гору, всплыла над городом, по
Холмовой улице одинокий скотовод вел за собой мула, направляясь к
Управлению шерифа. Эта часть Холмовой улицы утонула в темноте.
Одинокий фонарь горел у "Зеленого сердца", но парк (обычно шумный,
веселый, ярко освещенный накануне ярмарки Жатвы) практически пустовал.
Работали лишь предсказатели судьбы. В этот вечер никому не обещали
светлого будущего, но желающие узнать его все равно приходили. Такова
уж человеческая природа.
Толстое широкое пончо скрывало фигуру скотовода: будь у него
женская грудь, она осталась бы незамеченной. Сомбреро с широченными
полями не позволяло увидеть лица. Будь оно женским, никто бы этого не
углядел. Насвистывал скотовод мелодию "Беззаботной любви".
На маленьком седле мула, перетянутый веревкой, лежал большой тюк,
судя по всему, одежда, хотя темнота Холмовой улицы не позволяла этого
разглядеть. На шее мула болтался довольно-таки странный амулет: два
сомбреро и ковбойская шляпа.
Когда скотовод приблизился к Управлению шерифа, свист смолк. На
присутствие людей указывал только тусклый свет в одном окне. На
крыльце в кресле-качалке сидело соломенное пугало в жилетке Херка
Эвери с нацепленной на нее жестяной звездой. Снаружи охрана
отсутствовала. Кто бы мог подумать, что в этот самый момент в тюрьме
находились трое юношей, которых ненавидел весь Меджис? Прислушавшись,
скотовод уловил треньканье гитары.
Его тут же заглушила взорвавшаяся неподалеку петарда. Скотовод
оглянулся, различил в темноте силуэт своего напарника. Тот помахал
рукой. Скотовод кивнул, помахал в ответ, привязал мула к коновязи...
той самой, к которой привязывали лошадей Роланд и его друзья, когда
прибыли, чтобы засвидетельствовать свое почтение шерифу, в оставшийся
в далеком прошлом летний день.
11
Дверь открылась, никто не удосужился запереть ее, когда Дейв
Холлис пытался, наверное, уже в двухсотый раз, подобрать мелодию
"Капитана Миллза". Шериф Эвери сидел за столом, откинувшись на спинку
стула, сложив руки на огромном животе. Освещала кабинет шерифа
настольная лампа под оранжевым абажуром.
- Продолжай играть, помощник шерифа Дейв, и никакой казни не
будет. - Катберт Оллгуд стоял у решетки своей камеры, схватившись
руками за прутья. - Мы покончим с собой. Это будет называться
самозащита.
- Заткнись, червяк, - процедил шериф Эвери. Он дремал,
переваривая плотный обед, думая о том, что он расскажет брату (и жене
брата, симпатичной толстушке), проживающим в соседнем феоде, об этом
героическом дне. Конечно, он будет избегать громких слов, но все-таки
донесет до них мысль о том, что сыграл решающую роль. Если бы не он,
эти трое...
- Только не пой, - умолял Катберт Дейва. - Я готов сознаться в
убийстве Артура Эльдского, только не пой.
Слева от Берта сидел на койке скрестив ноги Ален. Роланд лежал,
заложив руки за голову, уставившись в потолок. Но в тот момент, когда,
чуть скрипнув, открылась входная дверь, сел. Словно ждал сигнала.
- Должно быть, Бриджер. - Дейв радостно отложил гитару. Он
ненавидел это дежурство и с нетерпением дожидался сменщика. А больше
всего его доставали шутки Хита. Как он мог шутить, зная, что ожидает
всех троих завтрашним вечером!
- Я думаю, это один из них, - пробурчал шериф Эвери, имея в виду
Больших охотников за гробами.
Они ошиблись. В кабинет вошел скотовод в большом, не по размеру,
пончо, его края волочились по полу, и надвинутой на глаза шляпе. Когда
он закрывал дверь, Херк Эвери решил, что к ним пожаловал не живой
человек, а соломенное пугало.
- Эй, незнакомец! - Губы Эвери начали растягиваться в улыбке...
кто-то явно решил подшутить над ними, а Херк Эвери умел оценить
хорошую шутку. Особенно после четырех отбивных и горы картофельного
пюре. - Привет тебе! Каким ветром...
Рука, которая не закрывала дверь, а пряталась под пончо,
появилась на свет Божий. Она держала револьвер, который мгновенно
узнали пленники. Эвери уставился на него, улыбка медленно сползла с
его лица. Руки, сложенные на животе, расползлись. Ноги, которые он
положил на стол, сами по себе опустились на пол.
- Эй, приятель. Что это ты задумал? - глухо спросил он.
- Возьми со стены ключи и открой камеры, - хрипло приказал
незнакомец. А снаружи (внимание на это обратил только Роланд)
загремели петарды.
- Я не могу этого сделать. - Ногой Эвери открыл ящик стола. В нем
лежали револьверы, оставленные там с утра. - Опять же я не уверен, что
эта штуковина заряжена, и я не думаю, что ты...
Незнакомец нацелил револьвер в стол и нажал на спусковой крючок.
Оглушающе грохнул выстрел, но Роланд думал, надеялся, что (дверь-то
закрыта) его примут за разрыв очередной петарды. Не самой маленькой,
но и не самой большой.
Хорошая девочка, думал он. Только будь поосмотрительнее, хорошая
девочка. Ради богов, Сью, будь поосмотрительнее.
Все трое уже стояли у решетчатых дверей своих камер, широко
раскрыв глаза, крепко сжав губы.
Пуля ударила в угол стола и отщепила немалый кусок. Эвери
вскрикнул, откинулся назад, стул перевернулся. Нога шерифа потащила за
собой ящик. Он грохнулся на пол, из него выскочили три древних
револьвера.
- Сюзан, берегись! - крикнул Катберт. И тут же добавил: - Не
надо, Дейв!
На конце его жизни именно долг, а не страх перед Большими
охотниками за гробами двигал Дейвом Холлисом, который надеялся стать
шерифом Меджиса после ухода Эвери на пенсию (и, как он иногда говорил
своей жене Джуди, куда лучшим шерифом, чем Толстяк). Он напрочь забыл
о том, что вина юношей вызывала у него серьезные сомнения, и не мог
согласиться с уготованной им ужасной казнью. Он думал лишь о том, что
они посажены в тюрьму феода и он не может допустить, чтобы они
покинули ее без ведома властей.
Он бросился на незнакомца в пончо с намерением выбить револьвер
из его руки, а при необходимости и застрелить его.
12
Сюзан смотрела на расщепленный стол шерифа, забыв обо всем на
свете: одно движение маленького пальчика - и такой результат, когда
отчаянный крик Катберта вернул ее в реальный мир.
Она отпрянула к стене, счастливо избежав объятий Дейва, и вновь
нажала на спусковой крючок. Грохот наполнил кабинет шерифа, и Дейва
Холлиса, лишь на два года старше ее, отбросило назад с дымящейся дырой
в рубашке, аккурат между двумя лучами звезды. Его широко раскрытые
глаза словно не верили тому, что произошло. Рука сжимала монокль. Нога
задела гитару, и она упала на пол, жалобно позвякивая струнами.
- Дейв, - прошептала Сюзан. - О, Дейв, извини, что же я наделала?
Дейв осел на пол, попытался встать, а потам повалился лицом вниз.
На груди курилась маленькая дырочка, зато на спине зияла огромная
дыра, красно-черная, с обугленными клочьями одежды вокруг, словно она
не выстрелила в него, а ткнула раскаленной кочергой.
- Дейв, - прошептала она. - Дейв, я...
- Сюзан, берегись! - крикнул Роланд.
Эвери, не поднимаясь с карачек, он рванулся вперед и схватил ее
за бедра. Пол ушел из-под ног Сюзан, она плюхнулась на задницу,
оказавшись с ним лицом к лицу... с его выпученными глазами, щеками в
оспинах, идущим изо рта чесночным запахом.
- Боги, да это девка, - прошептал он и потянулся к ней. Она вновь
нажала на спусковой крючок револьвера Роланда, опалив свое пончо и
пробив дыру в потолке. Вниз посыпалась штукатурка. Пальцы-сосиски
Эвери сомкнулись на ее горле, где-то далеко Роланд выкрикивал ее имя.
У нее оставался только один шанс. Если оставался.
Один и нужен, Сью, раздался в голове голос отца. Один и нужен,
дорогая.
Взведя курок большим пальцем, она вдавила ствол в дряблую плоть
под подбородком шерифа Херка Эвери и нажала на спусковой крючок.
Сгустки крови, ошметки мозга, куски костей полетели во все
стороны.
13
Эвери повалился ей на колени, тяжелый и мокрый, как кусок сырого
мяса. Она чувствовала, как ей печет лицо. Где-то внизу заплясали
язычки пламени.
- На столе! - кричал Роланд, изо всех сил тряся решетку. - Сюзан,
кувшин с водой на столе! Ради твоего отца!
Она вылезла из-под Эвери, поднялась, поплелась к столу с горящим
подолом пончо. Пахло паленой тканью, и она, в самом дальнем уголке
мозга, похвалила себя за то, что завязала волосы узлом на затылке.
В кувшине оказалась не вода, а грэф. Она вылила его на пончо,
огонь зашипел и потух. Сюзан скинула пончо вместе с сомбреро. Вновь
посмотрела на Дейва, с которым выросла, которого даже в незапамятные
времена поцеловала за конюшней Хуки.
- Сюзан! - резкий, настойчивый голос Роланда ворвался в ее
воспоминания. - Ключи! Быстрее!
Сюзан схватила со стены связку ключей. Подошла к камере Роланда и
протянула ее сквозь решетку. В воздухе стоял запах порохового дыма,
паленой шерсти, крови. При каждом вдохе желудок Сюзан сводило
судорогой.
Роланд выбрал нужный ключ, просунув руку между прутьями, вставил
его в замочную скважину. Мгновением позже выскочил из камеры, коротко
обнял Сюзан, аккурат в то мгновение, когда из ее глаз брызнули слезы.
Освободил Катберта и Алена.
- Ты ангел! - Ален крепко прижал ее груди.
- Только не я. - Сюзан уже не плакала, а рыдала. Она сунула
револьвер в руку Роланда, твердо зная, что никогда больше не
прикоснется к нему. - Мы с ним играли в детстве. Он никогда не дергал
за косички. И вырос хорошим человеком. А теперь я убила Дейва, и кто
скажет об этом его жене?
Роланд обнял ее, долго не отпускал.
- Ты выполнила свой долг. Если б не он, то мы. Или ты этого не
знаешь?
Она кивнула, прижимаясь к груди Роланда.
- Эвери, его мне ничуть не жалко, но Дейв...
- Пошли. - Роланд увлек ее к двери. - Кто-нибудь может отличить
выстрелы от разрывов петард. Их поджигал Шими?
Сюзан кивнула.
- Я принесла вам одежду. Пончо и шляпы.
Сюзан поспешила к двери, открыла ее, выглянула, посмотрела
направо, налево, выскользнула в темноту.
Катберт взял обгорелое пончо, накрыл им лицо Дейва.
- Не повезло тебе, парень. Оказался меж двух огней, не так ли?
Человеком ты был неплохом.
Сюзан вернулась, нагруженная одеждой, которую привезла на Капи.
Шими без всякого напоминания отправился выполнять ее следующее
поручение. Если этот парень - полоумный, думала она, то ей доводилось
знать многих людей, у которых ума на четверть, а то и на осьмушку.
- Где ты это все взяла? - спросил Ален.
- В "Приюте путников". Брала не я, Шими. - Она раздала шляпы. -
Поспешим.
Роланд, Катберт и Ален уже надели пончо. В шляпах, надвинутых на
лоб, они ничем не отличались от ковбоев, фермеров, скотоводов феода.
- Куда теперь? - спросил Ален, когда они вышли на крыльцо. Темная
улица оставалась такой же пустынной: выстрелы не привлекли внимания.
- Для начала к Хуки, - ответила Сюзан. - Ваши лошади там.
