Роланд замолчал. Еще один лист упал с дерева. Спланировал на
гриву Быстрого.
- Слушай меня внимательно, Риа, ничья дочь, и запоминай каждое
слово. Я пришел сюда под именем Уилла Диаборна, но настоящее мое имя -
не Диаборн, и служу я Альянсу. Больше того, сила, которая стоит за
Альянсом, - Белая сила. Ты пересекла тропу ка, и я предупреждаю тебя
один и единственный раз - никогда больше не пересекай этой тропы. Ты
меня поняла?
В ответ - все то же молчание.
- Если тронешь хоть волосок на голове юноши, которому ты дала это
гнусное письмо, ты умрешь. Скажи еще хоть слово о том, что ты знаешь
или думаешь, что знаешь... кому угодно, не только Корделии Дельгадо
или Джонасу, или Раймеру, или Торину, - и ты умрешь. Живи с нами в
мире, и мы ответим тем же. Выступи против нас, и мы тебя уничтожим. Ты
поняла?
Молчание в ответ. Грязные окна пялились на него, как глаза. Порыв
ветра осыпал его листьями, заставил пугало жалобно скрипнуть на своем
столбе. Почему-то Роланду вспомнился повар Хакс, извивающийся на
веревке.
- Ты поняла?
Нет ответа. Пропало и мерцание, которое он видел за дверью.
- Очень хорошо. Молчание означает согласие. - Движение ноги,
Быстрый начал разворачиваться. При этом Роланд приподнял голову и
увидел меж желтых листьев зеленую ленту. Услышал тихое шипение.
- Роланд, берегись! Змея! - закричал Катберт, но прежде чем
второе слово слетело с его губ. Роланд уже выхватил револьвер.
Изогнулся вбок и трижды выстрелил, грохот выстрелов разорвал
тишину и покатился к соседним холмам. Каждой пулей змею подбрасывало
все выше, красные капли крови летели к синему небу, пятнали желтые
листья. Последняя пуля оторвала змее голову, так что на землю она
упала двумя частями. А из хижины донесся столь горестный вопль, что у
Роланда заледенело сердце.
- Мерзавец! - вопила женщина, прячущаяся в тенях. - Убийца! Мой
друг! Мой милый друг!
- Если он был твоим другом, не следовало выпускать его против
меня. Запомни это, Риа, ничья дочь.
Из хижины донесся еще один вопль, и все стихло.
Роланд подъехал к Катберту, убирая револьвер в кобуру. Глаза
Берта восторженно сверкали.
- Роланд, какие выстрелы! Боги, это потрясающе! - Поехали отсюда.
- Но мы так и не выяснили, как она узнала!
- Ты думаешь, она сказала бы? - Голос Роланда чуть дрогнул. Эта
змея, висевшая прямо над ним, он еще не мог поверить, что она мертва.
Спасибо богам за его руку, которая среагировала как должно.
- Мы могли бы заставить ее сказать. - Но по голосу Берта
чувствовалось, что он в это не верит. Может, позже, многое повидав,
набравшись стрелецкого опыта, он будет воспринимать пытку как
необходимость. Пока же от одной этой мысли к горлу подкатывала
тошнота.
- Даже если бы она и заговорила, мы не сумели бы добиться от нее
правды. Она лжет с такой же легкостью, с какой другие дышат. Если
сегодня мы убедили ее не высовываться, это уже много. Поехали. Я
ненавижу это место.
18
- Мы должны встретиться, - объявил Роланд по пути в город.
- Мы четверо. Как я понимаю, ты об этом? - уточнил Катберт.
- Да. Я хочу рассказать обо всем, что знаю и о чем догадываюсь.
Хочу изложить вам свой план. Объяснить, почему мы выжидаем.
- Давно пора.
- Сюзан сможет нам помочь. - Роланд словно рассуждал сам с собой.
Катберт улыбнулся, заметив листик, желтеющий в его черных волосах. - И
помощь ее придется нам как нельзя кстати. Почему я этого не видел?
- Потому что любовь слепа, - хохотнул Катберт и хлопнул Роланда
по плечу. - Любовь слепа, старина.
19
Убедившись, что мальчишки уехали. Риа выползла из хижины в
ненавистный солнечный свет. Заковыляла к дереву, упала на колени у
останков змеи, рыдая в голос.
- Эрмот, Эрмот! Посмотри, что они с тобой сделали!
Голова лежала отдельно, с открытой пастью, ядовитыми зубами, на
которых застыли поблескивающие в солнечных лучах капельки яда.
Блестели и остекленевшие глаза. Она подняла голову Эрмота, поцеловала
в пасть, слизнула капельки яда, всхлипывая, с катящимися по щекам
слезами.
Другой рукой подобрала тело, застонав при виде кровавых ран,
оставленных пулями Роланда. Дважды прикладывала голову к телу,
произнося заклинания, но безо всякого результата. Конечно же Эрмот
умер, и ее чары не могли вернуть его к жизни. Бедный Эрмот.
Она прижала к груди руки, одну с головой, другую - с телом
Эрмота. Последние капли его крови упали ей на платье. Посмотрела вслед
этим отвратительным мальчишкам.
- Я вам отплачу, - прошептала она. - Клянусь всеми богами, я тебе
отплачу. В самый неожиданный для вас момент Риа доберется до вас, и
тогда ваши крики разорвут вам горло. Слышите меня? Ваши крики
разорвут, вам горло!
Она еще долго стояла на коленях, потом встала и поплелась к
хижине, прижимая Эрмота к груди.
Глава пятая
КОЛДОВСКАЯ РАДУГА
1
Через три дня после визита Роланда и Дипейпа на Коос, ближе к
вечеру. Рой Дипейп и Клей Рейнолдс на пару поднялись на второй этаж
"Приюта путников" и направились к двери просторной спальни, которую
занимала Корал Торин. Клей постучал. Джонас предложил им войти, дверь,
мол, не заперта.
Прежде всего в глаза Дипейпу бросилась сэй Торин, сидевшая в
кресле-качалке у окна. В ночной рубашке из белоснежного шелка, с
красным bufanda [шарф (исп.).] на голове. Сэй Торин вязала. Дипейп в
изумлении уставился на нее, она же, улыбнувшись, поздоровалась с ними:
"Привет, господа", - и продолжила свое увлекательное занятие. Снаружи
доносился треск шутих (молодым не терпелось, если шутихи попадали к
ним в руки, они тут же доставали спички), нервное ржание лошади,
громкий смех ребятни.
Дипейп повернулся к Рейнолдсу. Тот пожал плечами и сложил руки на
груди, подхватив полы плаща. Так он выражал сомнение или неодобрение,
а то и первое, и второе.
- Проблемы?
Джонас стоял на пороге ванной, уголком полотенца, что лежало у
него на плече, стирая с лица остатки мыльной пены. Голый по пояс.
Дипейп многократно видел его таким, но всякий раз ему становилось не
по себе от этих перекрестных шрамов.
- Ну... я понимаю, что мы в комнате дамы. Не знаю только, можем
ли мы говорить в ее присутствии.
- Можете. - Джонас швырнул полотенце в ванную, снял с крючка
рубашку. Корал подняла голову, бросила жадный взгляд на его спину,
вновь заработала спицами. Джонас надел рубашку. - Как дела в СИТГО,
Клей?
- Все тихо. Но станет шумно, если некие молодые vahabundos
[бездельники (исп.).] сунут туда свои длинные носы.
- Сколько там людей?
- Днем - десять, ночью - двенадцать. Рой и я заглядываем к ним
несколько раз на день, но, как я и говорил, пока все тихо.
Джонас кивнул, но сообщение Клея его не порадовало. Он-то
надеялся, что молокососы не замедлят объявиться в СИТГО. Он надеялся
на стычку с ними после того, как разгромил их жилище и убил голубей.
Однако они по-прежнему прятались за своим Укреплением. Он видел себя
тореро, вышедшим на бой с тремя молодыми бычками. У него красная
тряпка, он машет ею изо всех сил, однако молодые toros [быки (исп.).]
не желают атаковать его. Почему?
- Транспортировка? Как обстоят дела с ней?
- Строго по плану, - ответил Рейнолдс. - Четыре цистерны за ночь,
перевозим по две зараз. Шестнадцать уже на новом месте. Руководит
транспортировкой Ренфрю с "Ленивой Сюзан". Ты все равно хочешь
оставить полдюжины для приманки?
- Да, - кивнул Джонас. В дверь постучали.
Дипейп подпрыгнул:
- Это не...
- Нет, - ответил Джонас на невысказанный вопрос. - Наш приятель в
черной сутане отбыл. Может, сейчас он благословляет войска Благодетеля
перед битвой.
Дипейп заржал. Женщина, сидевшая у окна, наклонила голову, но
ничего не сказала, продолжая вязать.
- Открыто! - крикнул Джонас. Вошел мужчина в сомбреро, пончо и
сандалиях фермера или vaquero [скотовод (исп.).], но белокожий, с
торчащим из-под сомбреро клоком светлых волос. Латиго. Суровый,
жестокий мужчина, что все же лучше, чем этот смеющийся клоун в черном.
- Рад видеть вас, джентльмены. - Он вошел в комнату, закрыл за
собой дверь. Лицо у него оставалось мрачным, лицо человека, долгие
годы не видевшего ничего хорошего, может, с самого рождения. - Джонас?
Ты в порядке? Как идут дела?
- Я в порядке, а дела идут хорошо. - Он протянул руку, и Латиго
коротко пожал ее. Дипейп и Рейнолдс такой чести не удостоились, а вот
на Корал он взглянул.
- Долгих дней и приятных ночей, леди.
- И пусть у вас их будет в два раза больше, сэй Латиго. - Она не
подняла головы от вязанья.
Латиго присел па край кровати, достал из-под пончо кисет, начал
сворачивать самокрутку.
- Надолго я не задержусь, - говорил он, рубя слова: манера,
свойственная выходцам из северных феодов Привходящего мира. -
Задерживаться здесь мне не стоит. Очень уж я отличаюсь от местных.
- Отличаетесь, это точно, - вставил Рейнолдс.
Латиго бросил на него короткий взгляд, вновь повернулся к
Джонасу.
- Большая часть моего отряда расположилась лагерем в тридцати
колесах отсюда, в лесу к западу от каньона Молнии... что за мерзкий
звук, идущий из каньона? Он пугает лошадей.
- Червоточина, - ответил Джонас.
- Он пугает и людей, если подойти поближе, - добавил Рейнолдс. -
Лучше держаться от нее подальше, капитан.
- Сколько вас? - спросил Джонас.
- Сто. Все хорошо вооружены.
- То же говорили и про людей лорда Перта.
- Не остри.
- Они участвовали в боях?
- Они знают, что это такое, - ответил Латиго, но Джонас видел,
что он лжет. Опытных бойцов Фарсон держал при себе, в горах. А в таком
вот экспедиционном отряде пороха нюхали разве что сержанты, да и то не
все. - Двенадцать человек у Скалы Висельников, охраняют цистерны,
которые привезли твои люди.
- Больше, чем нужно.
- Я рискнул приехать в этот вонючий городишко не для того, чтобы
обсуждать с тобой мои приказы, Джонас.
- Прошу меня извинить, сэй, - ответил Джонас. По голосу
чувствовалось, что это всего лишь слова. Он сел на пол рядом с Корал,
начал сворачивать самокрутку. Она оставила вязанье, чтобы погладить
его по волосам. Дипейп не мог понять, что находит в ней Джонас. Лично
он видел перед собой костлявую уродину с длинным носом и крошечными
сиськами.
- Теперь насчет этих молодых людей, - продолжил Латиго, ясно
показывая, что в них причина его появления в Хэмбри. - Благодетель
очень обеспокоился, узнав о посланцах Привходящего мира, объявившихся
в Меджисе. А теперь ты говоришь, что они не те, за кого себя выдают.
Так кто же они?
Джонас сбросил с головы руку Корал, как настырное насекомое. Она,
нисколько не обидевшись, принялась вязать.
- Они - не молодые люди, а мальчишки, и если их приезд сюда - ка
(а насколько мне известно, Фарсон к ка относится более чем серьезно),
то это скорее наша ка, а не Альянсова.
- К сожалению, мы не можем порадовать Фарсона твоими
теологическими изысканиями, - ответил Латиго. - Мы привезли с собой
радиопередатчики, но они или сломаны, или не работают на таких
расстояниях. И никто не знает, в чем причина. Ненавижу я эти игрушки.
Боги смеются над ними. Так что самостоятельность у нас полная. Хорошо
это или плохо.
- Фарсон волнуется понапрасну.
- Добродетель не желает, чтобы эти три парня воспринимались как
