до мозга костей и еще сильнее.
Он опять посмотрел на Корта.
- Вечером я похороню своего сокола, учитель. А после схожу в город к
простолюдинам - просвещу тех в веселых домах, кому будет интересно, куда
ты запропал.
Губы Корта раздвинула обиженная улыбка. Потом он забылся сном.
Стрелок поднялся и повернулся к остальным.
- Сделайте носилки и снесите его домой. Потом приведите сиделку. Нет,
двух сиделок. Договорились?
Друзья по-прежнему вглядывались в него, попавшись в тенета
захватывающего мгновенья, которые пока нельзя было порвать. Они все еще
высматривали огненный венец или вервольфово изменение черт.
- Двух сиделок, - повторил стрелок - и улыбнулся. Улыбнулись и они.
- Ты, гуртовщик проклятый! - вдруг с ухмылкой завопил Катберт. -
Бросил нам голые кости, ни кусочка мяса!
- Завтра мир с места не сдвинется, - сказал стрелок, с улыбкой
цитируя старое изречение. - Аллен, дубина стоеросовая, пошевеливайся.
Аллен взялся делать носилки; Томас с Джейми вместе отправились в
главный зал и в лазарет.
Стрелок с Катбертом переглянулись. Мальчиков всегда связывала самая
тесная дружба - вернее, они были дружны настолько, насколько позволяли
особые черточки нрава каждого из них. В глазах Катберта открыто светился
рискованный огонек, и стрелок лишь с великим трудом справился с
побуждением втолковать товарищу, чтобы тот еще год или даже полтора не
требовал испытания, не то погубит себя. Но юноши пережили вместе очень
многое. К тому же стрелку казалось, что, рискнув дать подобный совет,
нельзя избежать тона, который может быть принят за покровительственный. Он
подумал: "Я уже становлюсь интриганом", - и слегка испугался. Потом
Роланду представился Мартен, мать, и он улыбнулся другу улыбкой обманщика.
"Первым быть мне, - подумал он, впервые понимая это, хотя (с
некоторым смущением) и раньше много раз предавался подобным размышлениям.
- Первым быть мне". И сказал:
- Пошли.
- С радостью, стрелок.
Они вышли с восточного конца окаймленного живой изгородью коридора.
Томас и Джейми уже возвращались с сиделками. В тяжелых белых халатах с
красным крестом на груди те напоминали призраков.
- Помочь тебе с соколом? - спросил Катберт.
- Да, - сказал стрелок.
Позже, когда пришла тьма, а с ней - гроза с проливным дождем, когда
по небу катались огромные призрачные пустые бочки, когда кривые улочки той
части города, где селился низкий по рождению люд, омыли голубоватым огнем
молнии, а лошади с обвисшими хвостами, опустив головы, стояли у коновязей,
стрелок заплатил одной из женщин и лег с ней.
Было быстро и хорошо. Когда все кончилось, и они молча лежали бок о
бок, отрывисто, дробно и свирепо застучал град. Внизу, далеко-далеко,
кто-то играл рэгтайм "Эй, Джуд". Сознание стрелка задумчиво обратилось
внутрь. В этой-то заполненной бормотанием града тишине, долей секунды
раньше, чем его сковал сон, он в первый раз подумал, что с равным успехом
может оказаться и последним.
Разумеется, рассказывать мальчику все стрелок не стал, но, возможно,
большая часть все равно просочилась. Он давно уже понял, что мальчуган
крайне восприимчив и не так уж отличается от Катберта или даже Джейми.
- Спишь? - спросил стрелок.
- Нет.
- Ты понял, о чем я рассказывал?
- Понял? - с осторожной насмешкой спросил мальчик. - Понял или нет?
Вы шутите?
- Нет. - Но стрелок чувствовал, что обороняется. Он еще никому,
никогда не рассказывал, как происходило его посвящение в мужчины - это
воспоминание рождало в нем противоречивые чувства. Конечно, сокол был
вполне приемлемым оружием... но все-таки не обошлось и без обмана. И
предательства. Первого из многих: Что же я - готовлюсь бросить этого
мальчика на человека в черном?
- Я понял, - сказал мальчик. - Это была игра, правда? Взрослым
мужчинам всегда приходится играть? Все должно оправдывать какую-то другую
игру, да? А есть такие, кто вырастает, или все мужчины только проходят
посвящение?
- Ты знаешь не все, - сказал стрелок, стараясь сдержать медленно
закипающий гнев.
- Нет. Но я знаю, что я для вас такое.
- И что же? - натянуто спросил стрелок.
- Покерная фишка.
Стрелок ощутил сильнейшее желание найти камень и размозжить мальчишке
голову. Вместо этого он придержал язык.
- Спи, - сказал он. - Мальчикам надо спать.
А в голове у него эхом прозвучали слова Мартена: "Ступай, дай волю
руке".
Оглушенный ужасом, Роланд деревянным истуканом сидел в темноте,
страшась (впервые за все время своего существования он чего-то испугался)
отвращения к себе, которое могло придти.
Во время следующего периода бодрствования железная дорога отклонилась
в сторону реки, и путники наткнулись на Мутантов-Недоумков.
Увидев первого, Джейк громко и пронзительно закричал.
Стрелок, который, налегая на рычаг, смотрел только вперед, рывком
повернул голову вправо. Чуть поодаль, внизу, слабо пульсировало нечто
округлое и зеленое, точно гнилая хэллоуиновская тыква. Ноздрей в первый
раз коснулся запах - еле заметный, неприятный, сырой.
Нечто зеленое оказалось лицом, и лицо это было ненормальным. Над
сплюснутым носом выступали, точно у насекомого, глаза-наросты, смотревшие
на пришельцев без выражения. Стрелок почувствовал, как в кишках и
причинном месте закопошился первобытный страх, и немного ускорил ритм
работы.
Тлеющее лицо померкло.
- Что это было? - спросил мальчик. По спине у него ползли мурашки. -
Что... - Слова застряли у Джейка в горле - дрезина миновала группу из трех
слабо фосфоресцировавших силуэтов, которые неподвижно стояли между
рельсами и невидимой рекой, наблюдая за путниками.
- Это Мутанты-Недоумки, - сказал стрелок. - Вряд ли они нас
потревожат. Вероятно, они так же напуганы нами, как...
Один из силуэтов стронулся с места, отделился от остальных и,
неуклюже волоча ноги, направился к дрезине, испуская слабый свет и меняясь
на ходу. Лицо было лицом умирающего от голода идиота. Хилое обнаженное
тело трансформировалось в узловатое месиво похожих на щупальца конечностей
с присосками.
Мальчик снова закричал. Он жался к ноге стрелка, как испуганная
собака.
Одно из щупалец зашарило по плоской платформе дрезины. От него несло
сыростью, тьмой и неизвестностью. Отпустив рукоять, стрелок выхватил
револьвер и вогнал изголодавшемуся идиоту пулю в лоб. Физиономия
скользнула вниз, прочь; бледное свечение болотных огней стало меркнуть -
лунное затмение. На привыкшей к мраку сетчатке путников вспышка выстрела
оставила ослепительно-яркое клеймо, исчезавшее весьма неохотно. Запах
потраченного пороха казался в этом подземелье жарким, свирепым,
враждебным.
Появились и другие, их было больше. Ни один не выступал против
стрелка с мальчиком открыто, однако эта молчаливая, страшная компания
зевак преследовала дрезину, все больше приближаясь.
- Может быть, тебе придется качать вместо меня, - сказал стрелок. -
Сможешь?
- Да.
- Тогда готовься.
Джейк, балансируя всем телом, стал рядом с ним. Глаза мальчика не
бегали по сторонам, они видели не больше, чем следовало, и
Мутантов-Недоумков заметили только тогда, когда те обогнали дрезину.
Мальчик принял на себя психическую атаку ужаса так, будто самый его ид
изловчился вытечь сквозь поры и образовать телепатический щит.
Стрелок размеренно налегал на рукоять, но темпа не убыстрял.
Мутанты-Недоумки могли учуять их страх, стрелок это знал. Сомнения
вызывало другое: довольно ли с них будет внушенного пришельцам ужаса? В
конце концов, и мальчик, и Роланд были созданиями света, к тому же
пребывающими в добром здравии. "Как они должны нас ненавидеть", -
мелькнуло в голове у стрелка, и ему стало интересно, возбудил ли у
Мутантов такую же ненависть человек в черном. "Нет, - подумал стрелок, -
может быть, он прошел среди них, через жалкую колонию-муравейник, без
ведома обитателей, тенью темного крыла, не более".
Мальчик издал гортанный звук, и стрелок почти что небрежно повернул
голову. Спотыкаясь, дрезину атаковали четверо мутантов - один как раз
искал, за что бы уцепиться.
Стрелок выпустил рычаг и опять, тем же сонным, небрежным движением
выхватил револьверы. Пуля вошла вожаку мутантов в голову. Издав то ли
вздох, то ли всхлип, тот расплылся в ухмылке. Руки у этого существа были
вялыми, похожими на рыб, мертвыми; пальцы слиплись, словно пальцы
перчатки, которую давно окунули в подсыхающую грязь. Одна из этих трупных
рук нашла ногу мальчика и потащила на себя.
Каменную утробу огласил громкий, пронзительный визг Джейка.
Стрелок выстрелил мутанту в грудь. Не переставая ухмыляться, недоумок
пустил слюни. Джейк падал за край платформы. Стрелок поймал мальчика за
руку и от рывка сам чуть не потерял равновесие - тварь была на удивление
сильной. Стрелок вогнал в голову мутанту вторую пулю. Один глаз погас, как
свечка. Мутант все тащил. Началось молчаливое перетягивание каната,
которым было извивающееся, дергающееся тело Джейка. Они рвали мальчика,
будто куриную дужку.
Дрезина сбавляла ход. Ее уже нагоняли другие - увечные, слепые,
колченогие. Возможно, они всего-навсего искали некоего Иисуса, который
исцелил бы их и, как Лазаря, поднял из тьмы.
"Мальцу крышка, - совершенно спокойно подумал стрелок. - Вот какой
финал подразумевался. Разжать руки и налечь на рукоять - или держать и
найти свою могилу. Мальчишке каюк".
Роланд с невероятной силой рванул мальчика за руку и выстрелил
мутанту в живот. На одно застывшее мгновение хватка твари стала даже более
крепкой, и Джейк снова начал соскальзывать с края платформы. Потом
мертвые, точно облепленные тиной руки ослабли, выпустили его, и
Мутик-Недоумок, все еще ухмыляясь, упал ничком между рельсов позади
замедляющей ход дрезины.
- Я думал, вы меня бросите, - всхлипывал мальчик. - Я думал... я
подумал...
- Держись за мой ремень, - сказал стрелок. - Крепко держись, что есть
мочи.
Рука Джейка пробралась под ремень и накрепко ухватилась за него;
мальчик дышал с трудом, судорожно, беззвучно хватая ртом воздух.
Стрелок вновь принялся размеренно налегать на рычаг, и дрезина пошла
быстрее. Отступив на шаг, Мутанты-Недоумки следили, как она уезжает: вряд
ли человеческие (или трогательно-человеческие) лица; лица, источавшие
слабую фосфоресценцию, присущую тем странным рыбам, что обитают в глубинах
моря под невероятным, зловещим давлением; лица, в бессмысленных шарах глаз
которых не было ни гнева, ни ненависти, а лишь нечто, казавшееся
полусознательным сожалением слабоумного.
- Их становится меньше, - сказал стрелок. Подобравшиеся мышцы низа
живота самую капельку расслабились. - Они...
Мутанты-Недоумки перегородили железнодорожное полотно камнями. Путь
был закрыт. Сделано это было наспех, убого - возможно, расчистка завала
оказалась бы минутным делом, - однако дрезину остановили. И кому-то нужно
было спуститься, чтобы растащить камни. Мальчик со стоном содрогнулся и
подвинулся ближе к стрелку. Стрелок выпустил рукоять. Дрезина бесшумно, по
инерции покатила к камням, глухо ударилась в них и замерла.
Мутанты-Недоумки опять начали подтягиваться ближе, точно случайно,
почти так, как если бы, заплутав во сне мрака, проходили мимо и обнаружили
того, у кого можно спросить дорогу. Этакое уличное сборище проклятых под
древней скалой.
- Они хотят схватить нас? - спокойно спросил мальчик.
