Роланд солгал, но Диливэн, еще не убравший руку с плеча Жирного
Джонни, так быстро пихнул толстяка назад, что разобраться, на самом ли
деле у того под ногой был бумажник, стало невозможно.
Сейчас или никогда. Роланд бесшумно скользнул к конторке продавца:
оба стрелка нагнулись, заглядывая под нее, и их головы оказались совсем
рядом - ведь стояли стрелки бок о бок. В правой руке у О'Мейры все еще был
пистолет, который продавец держал под прилавком.
- Черт подери, бумажник здесь! - возбужденно сказал Диливэн. - Я его
вижу!
Желая удостовериться, что человек, которого они назвали Жирным
Джонни, не собирается разыгрывать никаких комбинаций, Роланд метнул на
него быстрый взгляд. Но Джонни просто стоял, привалясь к стене
(собственно, вжимаясь в нее, точно жалел, что нельзя втиснуться внутрь),
уронив руки вдоль тела и оскорбленно округлив широко раскрытые серые
глаза. У него был вид человека, недоумевающего, как вышло, что гороскоп не
велел ему сегодня поостеречься.
С этим - никаких проблем.
- Ага! - ликующе откликнулся О'Мейра. Оба полицейских смотрели под
прилавок, упираясь ладонями в обтянутые форменными брюками колени. Теперь
О'Мейра снял руку с колена и потянулся подцепить бумажник. - И я ви...
Роланд сделал последний шаг вперед. Он приложил одну руку к правой
щеке Диливэна, другую - к левой щеке О'Мейры, и внезапно день, который, по
убеждению Жирного Джонни, уже был препаршивым, стал еще намного гаже.
Зомби в синем костюме свел головы фараонов вместе, да так сильно, что
послышался звук как от столкновения двух обернутых сукном камней.
Фараоны вповалку рухнули на пол. Мужчина в золотых очках выпрямился,
наставив на Жирного Джонни "Магнум-357". Дуло казалось достаточно большим
для запуска ракеты Земля-Луна.
- У нас хлопот не будет, верно? - мертвым голосом спросил зомби.
- Нет, сэр, - тут же сказал Жирный Джонни, - ни грамма.
- Стой, где стоишь. Если твоя жопа потеряет контакт со стенкой, ты
потеряешь контакт с жизнью в своем всегдашнем понимании. Ясно?
- Да, сэр, - сказал Жирный Джонни. - Еще как.
- Хорошо.
Роланд растащил бесчувственные тела полицейских. Оба были еще живы.
Хорошо. Пусть нерасторопные, ненаблюдательные - неважно; это были стрелки,
люди, попытавшиеся помочь незнакомцу, попавшему в беду. А Роланд вовсе не
горел желанием убивать своих.
Но ведь это уже бывало, правда? Да. Разве не погиб Алан, один из его
названных братьев, связанных клятвой верности, под дымящимися дулами
револьверов Роланда и Катберта?
Не сводя глаз с продавца, Роланд носком туфли Джека Морта нащупал под
прилавком бумажник. Пнул его. Бумажник, крутясь, вылетел из-под прилавка
под ноги продавцу. Жирный Джонни подскочил, взвизгнув, точно глупая
девчонка, увидавшая мышь. На миг его зад действительно оторвался от стены,
но стрелок оставил это без внимания - в его намерения не входило вгонять
пулю в этого человека. Скорее, он предпочел бы запустить в него
револьвером и оглушить: на выстрел из такого нелепо большого револьвера,
вероятно, сбежалось бы пол-района.
- Подними, - велел стрелок. - Медленно.
Жирный Джонни нагнулся, дотянулся до бумажника и, когда схватил его,
громко пукнул и пронзительно вскрикнул. Стрелок со слабым изумлением
понял: продавец принял собственное пуканье за выстрел и решил, будто
пришел его смертный час.
Неудержимо краснея, Жирный Джонни выпрямился. У него на брюках
спереди красовалось большое мокрое пятно.
- Кошель... то есть, бумажник - на стойку.
Жирный Джонни повиновался.
- Теперь патроны. К "Винчестеру" сорок пятого калибра. И чтоб я все
время видел твои руки.
- Мне надо слазать в карман. За ключами.
Роланд кивнул.
Пока Жирный Джонни сперва отпирал, а потом открывал застекленную
витрину, в которой были сложены картонные коробки с патронами, Роланд
размышлял.
- Давай четыре коробки, - наконец сказал он. Представить себе, что
потребуется так много патронов, Роланд не мог, но и искушение обладать ими
было непреодолимым.
Жирный Джонни выставил коробки на прилавок. Роланд, которому все еще
с трудом верилось, что это не розыгрыш и не обман, сдвинул крышку с одной
из них. Но нет, там лежали самые настоящие патроны - чистенькие, сияющие,
без отметин; ими никогда еще не стреляли, никогда не меняли в них порох.
Он на секунду поднес одну из пуль к свету, потом вернул ее в коробку.
- Теперь достань пару тех наручней.
- Наручней?..
Стрелок справился в "Мортципедии".
- Наручников.
- Мистер, не понимаю, чего вам надо. Касса...
- Делай, что я говорю. Быстро.
"Господи, это никогда не кончится", - мысленно простонал Жирный
Джонни. Открыв другую секцию прилавка, он вынул пару наручников.
- Ключ? - спросил Роланд.
Жирный Джонни положил ключ от наручников на прилавок. Ключ тихонько
звякнул. Один из лежащих в беспамятстве полицейских вдруг всхрапнул, и
Джонни едва слышно взвизгнул.
- Повернись ко мне спиной, - велел стрелок.
- Вы ведь не собираетесь застрелить меня, а? Скажите, что не
собираетесь!
- Не собираюсь, - без выражения произнес Роланд. - При условии, что
ты немедленно повернешься. Если нет, пристрелю.
Жирный Джонни повернулся спиной к Роланду, принимаясь шумно
всхлипывать. Конечно, мужик сказал, что не собирается его мочить, но запах
разборки между бандами становился слишком крепким, чтобы не обращать на
него внимания. Джонни и наварить-то толком не успел! Плач перешел в
сдавленные причитания с подвывом.
- Прошу вас, мистер, не стреляйте, пожалейте мою мать. Она
старенькая, совсем слепая. Она...
- Она обречена на страдание: ее сын - трусливая душонка, - сурово
оборвал его стрелок. - Запястья вместе.
Жирный Джонни (мокрые брюки прилипали в шагу), хныча, подчинился. На
руках у него в два счета защелкнулись стальные браслеты. Как этот зомби
исхитрился так быстро оказаться за прилавком, перелезть или обойти его,
Джонни не имел ни малейшего представления. И знать не хотел.
- Стой здесь и смотри в стену, пока я не скажу, что можно
повернуться. Если повернешься раньше, убью.
Рассудок Жирного Джонни озарила надежда. Может быть, в конце концов
этот тип не собирается его шлепнуть. Может, он не полный псих, а только с
легким приветом.
- Да нет же. Господом Богом клянусь. Клянусь всеми святыми. Всеми Его
ангелами. Всеми архан...
- А я клянусь, что коли ты не заткнешься, я прострелю тебе глотку, -
сказал зомби.
Жирный Джонни заткнулся. Ему казалось, что он простоял лицом к стене
целую вечность. В действительности прошло около двадцати секунд.
Стрелок опустился на колени, положил револьвер продавца на пол,
быстро взглянул на презренного червя, дабы убедиться, что тот ведет себя
паинькой, и перевернул двух других на спину. Оба были в полной отключке,
однако, рассудил Роланд, пострадали неопасно. Дышали они ровно,
размеренно. У того, которого звали Диливэн, из уха тонкой струйкой
сочилась кровь, но этим все ограничивалось.
Бросив на продавца еще один быстрый взгляд, Роланд расстегнул и снял
со стрелков портупеи. Потом он скинул синий пиджак Морта и застегнул их на
себе. Револьверы были не те, но опять иметь при себе пушку все равно
оказалось приятно. Чертовски приятно. Он не поверил бы, до чего приятно.
Два револьвера. Один для Эдди, другой для Одетты... если Одетте
когда-нибудь можно будет доверить револьвер. Роланд вновь облачился в
пиджак Джека Морта и опустил в каждый карман по две коробки патронов.
Некогда безупречный пиджак разбух, потерял форму. Взяв "Магнум" продавца,
Роланд переложил патроны в задний карман, а револьвер зашвырнул на другую
половину магазина. Когда тот ударился о пол, Жирный Джонни вздрогнул,
снова тихонько взвизгнул и упустил в штаны еще несколько капель теплой
влаги.
Стрелок встал и велел Жирному Джонни обернуться.
Когда Жирный Джонни еще раз посмотрел на пренеприятнейшего субъекта в
синем костюме и золотых очках, челюсть у него отвалилась. На миг он свято
и несокрушимо уверовал в то, что пока стоял к незваному гостю спиной, тот
превратился в привидение. Жирному Джонни померещилось, будто за этим
человеком брезжит куда более реальная фигура, один из тех легендарных
джентльменов удачи, о ком в свое время (сам Джонни был тогда от горшка два
вершка) сняли столько фильмов и телепостановок; один из парней вроде
Вайятта Эрпа, Дока Холлидэя и Буча Кэссиди.
Потом перед глазами у Джонни прояснилось, и он понял, что сделал этот
псих ненормальный: забрал у фараонов пушки и нацепил на себя. В результате
из-за костюма с галстуком он должен был бы выглядеть смехотворно, однако
смеяться почему-то не хотелось.
- Ключ к наручням на прилавке. Когда поссмены очнутся, они освободят
тебя.
Псих ненормальный взял бумажник, раскрыл и - невероятно! - прежде чем
запихать обратно в карман, выложил на стекло четыре двадцатидолларовых
купюры.
- За патроны, - пояснил Роланд. - Пули из твоего револьвера я тоже
забрал. Их я намерен выбросить, когда уйду из магазина. Думаю, что с
незаряженным револьвером и без бумажника тебя трудно будет обвинить в
совершении преступления.
Жирный Джонни громко сглотнул. Наступил один из редких моментов в его
жизни: он онемел.
- Теперь вот что. Где тут ближайший... - Пауза. - Ближайшая аптека?
Жирный Джонни внезапно все понял - или ему так показалось. Конечно,
парень торчок. Вот и ответ. Неудивительно, что он такой странный. Небось,
накачался по самые уши.
- З-за углом. Полквартала по Сорок девятой в сторону центра.
- Если врешь, я вернусь и вгоню пулю тебе в мозги.
- Не вру я! - возопил Жирный Джонни. - Христом-Богом клянусь! Святыми
угодниками! Родной матерью...
Но дверь уже захлопывалась. Жирный Джонни на миг застыл в абсолютном
молчании, не в силах поверить, что чокнутый ушел.
Потом он так быстро, как только мог, обогнул прилавок и подошел к
двери. Повернувшись к ней спиной, он принялся ощупью искать замок. Наконец
Джонни удалось ухватиться за него и повернуть. Повозившись еще немного, он
изловчился и задвинул засов.
Только тогда Жирный Джонни позволил себе медленно сползти по стене и
занять сидячее положение. Судорожно разевая рот, точно вытащенная из воды
рыба, он задыхающимся, плачущим голосом клятвенно заверял Господа со всеми
Его святыми и ангелами, что сегодня же после обеда - собственно, как
только кто-нибудь из легавых очухается и освободит его от наручников -
отправится в церковь Святого Антония. Он собирался исповедаться, покаяться
и принять причастие.
Жирный Джонни Холден хотел уладить дела с Богом.
Что до сих пор было, едрена мать, просто слишком нелегко.
Заходящее солнце над Западным Морем превратилось в огненную дугу.
Дуга сузилась в одинокую светлую и яркую полоску, опалившую Эдди глаза;
если долго смотреть на подобный свет, можно получить хронический ожог
сетчатки. Таков был лишь один из множества занятных фактов, которые
узнаешь в школе - фактов, помогающих устроиться на работу, где можно
реализовать свои возможности (например, барменом на неполный рабочий
день), и обзавестись интересным хобби (скажем, целыми днями искать, где и
на какие шиши прикупить героинчика). Эдди все смотрел. Ему казалось, что
получит он ожог глаз или нет, скоро станет уже несущественно.
Он не докучал мольбами ведьме, засевшей у него за спиной. Во-первых,
это не помогло бы. Во-вторых, Эдди не хотел унижаться. Вся его жизнь до
