какая-то гипнотическая сила, как-то обманул нас, заставив поверить, что
мы что-то видели, чего на самом деле не было? И вот теперь это дело с
Хэлом Мурсом. В тот день, войдя неожиданно в его кабинет, я встретил
дрожащего, плачущего старика. Но я не думаю, что это истинное лицо
начальника тюрьмы. Я полагаю, что настоящий начальник Мурс - это
человек, который однажды сломал руку заключенному, бросившемуся на него
с ножом, человек, который с циничной точностью указал мне, что мозги
Делакруа все равно поджарятся, независимо от того, кто будет
распорядителем на казни. Неужели я считал, что Хэл Мурс спокойно отойдет
в сторону и даст нам ввести в его дом приговоренного детоубийцу, чтобы
тот наложением рук исцелил его жену?
Мои сомнения росли стремительно, пока мы ехали. Я просто не понимал
уже, почему сделал то, что сделал, или почему заставил остальных ехать
со мной в эту безумную ночную поездку, и я не верил, что у нас есть шанс
выйти сухими - ни малейшего шанса в рай с грехами, как говорят старые
заключенные. Но я не высказал вслух ничего, хотя мог бы. Окончательно мы
потеряли контроль над ситуацией, только когда подъехали к дому Хэла
Мурса. Что-то - наверное, какие-то волны восторга, исходящие от гиганта
рядом со мной, - удержали меня от того, чтобы постучать в крышу кабины и
закричать Харри, чтобы поворачивал назад и ехал в тюрьму, пока еще есть
время.
Вот в таком настроении пребывал я, когда мы съехали с шоссе на дорогу
номер пять, а с нее на дорогу Чимни Ридж. Через каких-то пятнадцать
минут я увидел силуэт крыши, закрывающий звезды, и понял, что мы
приехали.
Харри переключил со второй на более низкую передачу (думаю, за всю
дорогу он переключился лишь один раз - на верхнюю). Двигатель фыркнул,
вогнав в дрожь весь грузовик, словно тот тоже боялся того, что лежало
прямо перед нами.
Харри съехал на усыпанную гравием дорожку, ведущую к дому Мурсов, и
остановил свой рычащий грузовик позади изящного "бьюика" начальника
тюрьмы. Впереди и слегка справа возвышался ухоженный, с иголочки, дом в
стиле, который называется по-моему, "Кейп Код". Дома такого типа должны
смотреться несколько необычно в наших горах, но этот был как раз к
месту. Вышла луна, ее серп был чуть шире сегодня, и в ее свете я увидел,
что двор, всегда такой опрятный, совсем заброшен. Наверное, это из-за
листьев, которые не убирались. Обычно этим занималась Мелинда, но в эту
осень Мелинде не до листьев, и больше она осенних листьев не увидит. В
этом была суровая правда, и я сошел с ума, если поверил, что этот идиот
с нездешними глазами сможет что-то изменить.
Возможно, еще было не поздно спасти себя. Я собирался встать, одеяло
сползло с плеч. Я хотел наклониться, постучать в стекло водителя и
сказать Харри, что надо убираться к черту отсюда, пока... Джон Коффи
схватил мое запястье своей могучей рукой и усадил назад так легко, как я
бы справился с двухлетним ребенком.
- Смотри, босс, - сказал он, показывая. - Кто-то не спит.
Я посмотрел в направлении его пальца и почувствовал, как сердце мое
упало. В одном из задних окон я увидел вспышку света. Скорее всего, в
комнате, где теперь Мелинда проводит дни и ночи. Она, наверное, уже не в
состоянии ходить по лестнице, как не может выйти, чтобы убрать листья
после недавней грозы.
В доме, конечно, услышали грузовик - проклятый "фармолл" Харри
Тервиллиджера, его двигатель рычал и фыркал во всю длину выхлопной
трубы, не обремененной никаким глушителем. Черт, а Мурсы вообще,
наверное, в эти ночи спят плохо.
Свет приближался к фасаду дома (кухне), потом к гостиной наверх, к
передней, к окну над входом. Я наблюдал за его перемещением, как
человек, стоящий у бетонной стены и докуривающий последнюю сигарету,
следя за медленно приближающимся огневым взводом. Но даже тогда я еще не
до конца осознавал, что уже слишком поздно, пока неровный гул двигателя
"фармолла" не замолк, не заскрипели дверцы и не хрустнул гравий под
ногами Харри и Брута.
Джон встал и потянул меня за собой. В тусклом свете его лицо казалось
оживленным и напряженным. А почему бы и нет? Я, помню, подумал так в тот
момент. Почему бы ему не быть напряженным? Он ведь дурак.
Брут и Харри стояли плечом к плечу около кузова, как дети в грозу, и
я увидел, что они оба так же напуганы и растеряны, как и я. От этого мне
стало еще хуже.
Джон спрыгнул вниз. Хотя для него это был скорее шаг, а не прыжок. Я
спрыгнул за ним, жалкий, на негнущихся ногах. Я растянулся бы прямо на
холодном гравии, не поймай он меня за плечо.
- Это ошибка, - произнес Брут тихим хриплым голосом. Глаза его были
огромные и перепуганные. - Боже Милосердный, Пол, где были наши головы?
- Уже слишком поздно, - сказал я. Я толкнул Коффи в ногу, и он
послушно отошел и стал рядом с Харри. Потом я сжал локоть Брута, словно
мы были на свидании, и мы вдвоем пошли к крыльцу, где теперь горел свет.
-Говорить буду я, понятно?
- Да, - согласился Брут. - Именно это сейчас я только и понимаю.
Я оглянулся через плечо:
- Харри, стой с ним у грузовика, пока не позову. Я не хочу, чтобы
Мурс увидел его, пока я не подготовлюсь. - Разве что я не буду готов
вообще. Сейчас я это знал.
Едва мы с Брутом дошли до крыльца, входная дверь резко распахнулась,
так что молоточек ударил по пластинке. Перед нами стоял Хэл Мурс в синих
пижамных брюках и полосатой футболке, его седые волосы торчали в разные
стороны. У этого человека за время службы появилась тысяча врагов, и он
знал об этом. Пистолет, который он сжимал в правой руке - известной
марки "Нед Бантлайн специал", с ненормально длинным стволом, - этот
пистолет, всегда висевший над камином, принадлежавший еще деду, сейчас
был направлен отнюдь не в пол, он смотрел прямо на нас (я видел это,
ощущая холодок в животе).
- Кого это, черт побери, принесло в полтретьего ночи? - спросил он. В
голосе Мурса я не услышал страха. И не заметил, чтобы его трясло. Рука,
державшая пистолет, была тверда, как камень. - Отвечайте, а то... -
Ствол пистолета начал подниматься.
- Перестань, начальник. - Брут поднял руки вверх ладонями к человеку
с пистолетом. Я никогда не слышал, чтобы его голос так звучал, словно
дрожание рук Мурса каким-то образом перешло на горло Брутуса Ховелла.
- Это мы! Пол и... Это мы!
Брут сделал шаг вперед, так что свет над крыльцом полностью осветил
его лицо. Я присоединился к нему. Хэл Мурс смотрел то на одного, то на
другого, и его агрессивная решительность уступила место недоумению.
- Что вы тут делаете? - спросил он. - Ведь сейчас ночь, к тому же вы
должны быть на дежурстве. Я знаю, у меня есть график в мастерской. Так
что какого черта... О Боже. Надеюсь не локаут? И не мятеж? - Он
посмотрел на нас, и взгляд его стал настороженным. - А кто еще там у
грузовика? "Говорить буду я". Так я приказал Бруту, и вот настало время
говорить, а я не мог даже рта раскрыть. По дороге на работу в тот вечер
я тщательно продумал, что скажу, когда мы доберемся, и мне казалось, это
не будет звучать слишком безумно. Не нормально - в этом деле ничего
нормального не было, - но хотя бы чуть ближе к нормальному, чтобы
впустить нас и дать шанс. Дать шанс Джону. Но сейчас все мои тщательно
отрепетированные слова утонули в волнах растерянности. Мысли и образы -
горящий Дэл, умирающая мышь, Тут, дергающийся на Олд Спарки с криками,
что он жареный индюк, вертелись в моей голове, как песок во время
песчаной бури. Я верю, что в мире есть добро и оно так или иначе исходит
от любящего Бога. Но я уверен, что есть еще и другая сила, такая же
реальная, как Бог, которому я молился всю свою жизнь, и она направлена
на то, чтобы разрушить все наши добрые порывы. Это не Дьявол (хотя я
верю и в то, что он существует), а своего рода демон раздора, озорной и
глупый, который радостно смеется, когда старик поджигает себя, пытаясь
раскурить трубку, или когда любимое всеми дитя берет в рот свою первую
рождественскую игрушку и умирает от удушья. Я много лет об этом думал,
всю дорогу из Холодной Горы до Джорджии Пайнз, и уверен, что в ту ночь
именно эта сила действовала на нас, расстилаясь, как туман, и пытаясь не
допустить Джона Коффи к Мелинде Мурс.
- Начальник... Хэл... Я... - Все, что я пытался сказать, не имело
смысла.
Он снова поднял пистолет, направляя его между мной и Брутом и не
слушая. Его покрасневшие глаза вдруг округлились.
И тут подошел Харри Тервиллиджер, которого так или иначе тащил наш
парень, улыбающийся широко и чарующе.
- Коффи, - вдохнул Мурс. - Джон Коффи. - Он втянул в себя воздух и
закричал пронзительным, но сильным голосом: - Стой! Стой, где стоишь или
буду стрелять!
Откуда-то из-за спины слабый и неуверенный женский голос позвал:
- Хэл? Что ты там делаешь? С кем это ты там беседуешь, долбаный сукин
сын?
На секунду Мурс повернулся на звук голоса жены, лицо его стало
растерянным и полным отчаяния. Всего на секунду, как я сказал, но мне
хватило бы, чтобы выхватить пистолет из его руки. Однако я не мог
поднять своих собственных рук. Будто к ним привязали гири. Голова была
полна разрядов, словно радио, пытающееся передавать программы в грозу.
Единственные чувства, которые, я помню, испытывал в тот момент, -
страх и смущение за Хэла.
Харри и Джон Коффи дошли до ступеней. Мурс отвернулся и снова поднял
пистолет. Позже он сказал, что действительно, в самом деле хотел
застрелить Коффи; он предположил, что всех нас захватили и что человек,
являющийся мозговым центром происходящего, находится у грузовика,
прячась в тени. Он не понял, почему мы приехали к его дому, но самой
вероятной причиной казалась месть.
Однако прежде чем он успел выстрелить, Харри Тервиллиджер вышел
вперед, стал перед Коффи и заслонил собой, насколько мог. Коффи не
заставлял его это делать, Харри так поступил по собственной воле.
- Нет, начальник Мурс, - сказал он. - Все нормально. Никто не
вооружен, никто не пострадает, мы здесь, чтобы помочь!
- Помочь? - Изогнутые, спутанные брови Мурса сдвинулись. Глаза его
сверкнули. Я не мог отвести глаз от ствола его "Бантлайна". - Помочь в
чем? Помочь кому?
И словно в ответ опять раздался голос пожилой женщины, недовольный,
уверенный и явно безумный:
- Иди сюда, сукин сын, и заставь свой член работать! Зови своих
долбаных друзей! Пусть и они развлекутся!
Я посмотрел на Брута, потрясенный до глубины души. Я понял, что она
ругается, что это опухоль как-то заставляет ее ругаться, - но то были не
просто ругательства, а нечто гораздо большее.
- Что вы здесь делаете? - снова спросил Мурс. Решительности в его
голосе заметно поубавилось после срывающихся криков жены. - Я не
понимаю. В тюрьме что, ЧП или... Джон отстранил Харри - просто взял и
передвинул в сторону, - потом взошел на крыльцо. Он стал между мной и
Брутом, такой большой, что чуть не столкнул нас в кусты остролиста по
сторонам крыльца. Мурс проследил за ним глазами так, словно пытался
разглядеть верхушку высокого дерева. И вдруг для меня все встало на свои
места. Дух сомнений, ворошивший мои мысли, словно сильные пальцы,
перебирающие песок или рис, улетучился. Я понял, почему Харри смог
действовать, когда мы с Брутом были в состоянии лишь стоять перед боссом
в растерянности и нерешительности. Харри находился с Джоном... И какой
бы дух ни противостоял той демонической силе, он в ту ночь жил в Джоне
Коффи. И, когда Джон вышел вперед к начальнику Мурсу, это был тот дух -
я его представляю как нечто белое, - и он взял ситуацию в свои руки.
Другая сила не исчезла, но я видел, как она уползает прочь, словно тень
