- Да, но... Но я ничего ему не сказала. Об этом.
- Ты могла сказать ему больше, чем сама об этом подозреваешь. Он
строит из себя послушную собачонку, но на самом деле он -
профессиональный резчик по яйцам на службе у Городского Совета. - Он
улыбнулся Феннеру. Тот улыбнулся в ответ, но довольно кисло. - У тебя
уже назначена с ним встреча?
- Да, но в чем дело? - В голосе ее послышалось удивленное недоумение.
- Но ведь он просто хочет поговорить о доме...
- Нет, это он только так говорит. На самом деле он хочет поговорить с
тобой обо мне. Думаю, что эти ребята собираются затащить меня на
психиатрическую экспертизу.
- Куда? - спросила она изумленно.
- Я до сих пор не взял их денег, следовательно, я сумасшедший. Мэри,
помнишь, о чем мы с тобой разговаривали в "Хэнди-Энди"?
- Барт, этот мистер Феннер у тебя?
- Да.
- Психиатр, - сказала она глухо. - Да, я упомянула, что ты
собираешься сходить к... Ой, Барт, прости меня.
- Ничего страшного, - сказал он мягко. - Ты ни в чем не виновата. Это
дело я улажу. Может быть, все остальное и полетит к чертовой матери, но
с этим я разберусь.
Он повесил трубку и обернулся к Феннеру. - Хотите, чтобы я позвонил
Стивену Орднеру? - спросил он. - Или, может быть, Винни Мэйсону? Рона
Стоуна и Тома Гренджера беспокоить не имеет смысла - они успеют
раскусить такого дешевого засранца, как ты, еще до того, как ты
раскроешь свой чемоданчик. Вот Винни не сумеет, а Орднер наверняка
примет тебя с распростертыми объятиями. Он роет под меня яму.
- Не надо никуда звонить, - сказал Феннер. - Вы не за того меня
принимаете, мистер Доуз. И вы явно имеете превратное представление о
моих клиентах. Никто за вами не охотится. Но действительно, поступила
информация, что вы - яростный противник расширения 784-й автострады. В
августе вы написали письмо в газету...
- В августе, - поразился он. - Так у вас что, ребята, есть
специальная служба, которая коллекционирует вырезки из газет, так что
ли?
- Разумеется.
Он закатил глаза и сжался в притворном испуге. - Тащите вырезки!
Наймите еще десять адвокатов, а лучше двадцать! Рон, отправляйся на
пресс-конференцию и навешай этим репортерам лапши на уши! Повсюду
прячутся враги. Мэвис, принесите мне мои таблетки! - Он выпрямился. -
Неужели все заболели паранойей? А я-то думал, это я болен.
- Кроме того, у нас есть служба по контактам с общественностью, -
сказал Феннер каменным голосом. - Мы здесь с вами говорим не о пакетике
попкорна, мистер Доуз. Мы обсуждаем десятимиллионный проект.
Он покачал головой. - Ваше дорожное управление - вот кого надо
отправить на психиатрическую экспертизу.
- Хорошо, я собираюсь выложить все свои карты на стол, мистер Доуз.
- Знаешь ли, мой жизненный опыт подсказывает мне, что когда люди
заявляют, что больше не собираются морочить друг другу голову разными
мелкими обманами, это означает, что они решили прибегнуть к большой лжи.
Феннер вспыхнул. Наконец-то в его голосе послышалась злоба. - Вы
написали в газету. Вы сорвали сделку по приобретению нового здания для
прачечной "Блу Риббон". Вас уволили...
- Ничего подобного. Я написал заявление об увольнении сам.
- ... И вы не предприняли никаких мер в связи с предстоящим
переездом, несмотря на все наши уведомления. Общее мнение таково, что
двадцатого числа вы собираетесь предпринять какую-нибудь публичную
акцию. Обзвоните газеты и телекомпании, созовете их всех сюда.
Героический домовладелец, который до последней капли крови сопротивлялся
агентам городского гестапо, пытавшимся оторвать его от родного очага.
- И это вас беспокоит.
- Еще бы нас это не беспокоило! Общественное мнение переменчиво, как
флюгер...
- А ваши клиенты избираются горожанами, не так ли?
Феннер посмотрел на него скучным взглядом.
- Ну, так что теперь? - спросил он. - Вы намереваетесь сделать мне
предложение, от которого я не в силах буду отказаться?
Феннер вздохнул. - Не понимаю, что мы тут спорим, мистер Доуз.
Городской Совет предлагает вам шестьдесят три тысячи долларов за...
- Шестьдесят три пятьсот.
- Хорошо. Так вот, Городской Совет предлагает вам эту сумму за дом и
участок. Многие люди получили гораздо меньше. Итак, вы получаете эти
деньги, и у вас нет никаких проблем, никаких неприятностей, никаких
беспокойств. Эти деньги практически не облагаются налогами, потому что
вы уже заплатили дядюшке Сэму с тех денег, которые вы потратили, чтобы
купить этот дом. Вы должны заплатить налог только с разницы между
прежней ценой и нынешней. Или вы считаете, что оценка произведена
несправедливо?
- Да нет, справедливо, - сказал он, подумав почему-то о Чарли. - В
том, что касается долларов и центов, у меня нет оснований быть
недовольным. Наверное, я получу за этот дом даже больше, чем если бы я
сам захотел его продать.
- Так о чем же мы спорим?
- Мы не спорим, - сказал он и отхлебнул глоток коктейля. Что ж, этот
человек действительно оказался коммивояжером. - У вас есть дом, мистер
Феннер?
- Да, есть, - торопливо ответил Феннер. - Прекрасный дом в Гринвуде.
И если вы собираетесь спросить меня, что бы я стал делать на вашем
месте, то я отвечу вам откровенно: я бы ухватил Городской Совет за вымя
и держал бы его до тех пор, пока не получил бы все, что можно. А потом
по дороге в банк я заливался бы радостным смехом.
- Разумеется, так вы и поступили бы. - Он засмеялся, подумав о Доне и
Рэе Таркингтоне, которые сначала ухватили бы Городской Совет за вымя, а
потом засунули бы ему в задницу флагшток со здания суда, чтоб неповадно
было впредь. - Стало быть, вы, ребята, действительно считаете, что у
меня шариков не хватает?
- Мы не знаем, - благоразумно ответил Феннер. - Но согласитесь, ваше
поведение в ситуации с покупкой нового здания для прачечной трудно
назвать нормальным.
- Ладно, вот что я вам скажу. У меня достаточно шариков, чтобы найти
себе адвоката, который не в восторге от права государства отчуждать
частную собственность за компенсацию и который до сих пор верит в эту
странную пословицу о том, что дом человека - это его крепость. Он вполне
может добиться судебного решения о временном прекращении работ на время
разбирательства, и тогда вы окажетесь в заднице на месяц или на два. При
удачном стечении обстоятельна и симпатии судей мы сможем протянуть
волынку по крайней мере до сентября.
Феннер не выглядел обескураженным. Напротив, он, казалось, испытывал
удовольствие от его слов. Впрочем, он на это и рассчитывал. Наконец-то
Феннер принялся думать. Посмотри, Фредди, какую наживку мы ему насадили.
Тебе нравится? Да, Джордж, не могу отрицать.
- Чего вы хотите? - спросил Феннер.
- Что вы можете предложить?
- Мы увеличим сумму компенсации на пять тысяч долларов. И ни цента
больше. Тогда никто не узнает о девчонке.
Он замер. Все вокруг замерло.
- Что? - прошептал он.
- О девчонке, мистер Доуз. Которую вы трахали. Она была у вас шестого
и седьмого декабря.
В течение нескольких секунд в голове у него вихрем пронеслось
множество мыслей. Некоторые были вполне благоразумными, хотя большинство
из них исказила и обессмыслила желтая пленка страха. Но и над
благоразумием, и над страхом царила слепая красная ярость, которая чуть
не заставила его перепрыгнуть через стол, вцепиться в горло этому
заводному человечку и сжимать его до тех пор, пока из ушей не полезут
часовые пружины. Но он не должен срываться. Только не это. Только не
сейчас.
- Дайте мне номер.
- Номер?
- Телефонный номер. Я позвоню вам сегодня днем и сообщу о своем
решении.
- Все-таки гораздо лучше было бы уладить это дело прямо сейчас.
Лучше. Еще бы не лучше! Рефери, продлите этот раунд на тридцать
секунд. Я уже прижал этого парня к канатам.
- Мне так не кажется. Прошу вас, покиньте мой дом.
Феннер равнодушно пожал плечами. - Вот моя визитная карточка. Номер
указан. Скорее всего я буду на месте между половиной третьего и
четырьмя.
- Я позвоню.
Феннер ушел. В окно рядом с парадной дверью он наблюдал за тем, как
он подошел к своему синему "Бьюику", сел за руль и уехал.
Потом он размахнулся и изо всех сил ударил кулаком по стене.
Он смешал себе еще один коктейль и присел за кухонный стол, чтобы
хорошенько обдумать ситуацию. Они знали об Оливии. Они были готовы
использовать это знание против него. Это был не самый лучший рычаг для
шантажа. Конечно, с его помощью они могли разрушить его брак, но брак
его и так был уже почти разрушен. Дело в другом: они следили за ним.
Как?
Если бы к нему был приставлен соглядатай, то им наверняка было бы
известно о прогремевшем на весь мир ба-бах та-ра-рах. Тогда бы они живо
разделались с ним. Какой смысл шантажировать его такой мелочевкой, как
шашни с девчонкой на стороне, если можно сразу же упрятать упорного
домовладельца в тюрьму за поджог? Стало быть, они поставили ему жучок в
телефон. Когда он подумал, как близок он был к тому, чтобы спьяну
проболтаться о своем преступлении, на лбу у него выступили мелкие
капельки холодной испарины. Слава Богу, что Мальоре вовремя заставил его
заткнуться. Впрочем и ба-бах та-ра-рах могло вызвать подозрения.
Итак, он выяснил, что его разговоры прослушиваются. Остается вопрос:
как быть с предложением Феннера и как реагировать на методы его
клиентов?
Он запихнул в духовку готовый обед и сел за стол с новым коктейлем,
дожидаясь, пока еда подогреется. Они шпионили за ним, а потом попытались
его полку пить. Чем дольше он об этом думал, тем сильнее злился.
Он вынул из духовки обед и съел его. Потом он стал расхаживать по
дому, бесцельно глядя по сторонам. В голове у него зародилась одна идея.
В три часа он позвонил Феннеру и сказал, чтобы тот присылал бланки.
Он подпишет уведомление о переселении, если Феннер возьмет на себя труд
проследить за выполнением тех двух пунктов, которые они обсуждали в
разговоре. В голосе Феннера зазвучало удовлетворение и даже облегчение.
Он сказал, что с радостью проследит за выполнением их договоренности и
позаботится о том, чтобы завтра же бланки были у него на руках. Также
Феннер сообщил о том, как он рад, что мистер Доуз склонился к
благоразумию.
- У меня есть пара условий, - сказал он.
- Условий, - повторил Феннер, и голос его внезапно зазвучал осторожно
и недоверчиво.
- Не нервничайте. Условия вполне выполнимые.
- Что ж, давайте послушаем, - сказал Феннер. - Но я предупреждаю вас,
Доуз, что вы выжали из нас уже все, что можно. Дальше давить не советую.
- Вы принесете бланки мне завтра домой, - сказал он. - Я заполню их и
принесу к вам в контору в среду. Я хочу, чтобы там меня ждал чек на
шестьдесят восемь тысяч пятьсот долларов. Понимаете? Чек на
предъявителя. Я отдам вам бумаги, вы мне - чек.
- Мистер Доуз, так дела не делаются...
- Может быть, и не делаются, но вы вполне можете на это пойти. Пошли
же вы на то, чтобы прослушивать мой телефон и Бог знает на что еще? Не
будет чека, не будет подписи. Тогда я найму адвоката.
Феннер не отвечал. Он почти слышал, как в голове у него ворочаются
мысли.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Второе условие? - После среды вы
должны оставить меня в покое. Двадцатого января дом ваш. До этого он
будет оставаться моим.
- Прекрасно, - тут же сказал Феннер, потому что, разумеется, это было
никакое не условие. По закону дом оставался его собственностью до
двенадцати часов ночи девятнадцатого числа. А если он подпишет
уведомление о переезде и получит чек, то ни одна газета и телепрограмма
