Круг распался. Пауки рассыпались, чтобы с дисциплинированностью
вымуштрованных солдат сложиться в новую фигуру. На стене появилась буква
К, за которой последовали И, потом Н, О, затем Т...
Существо остановило их, когда они складывали букву Е.
- _Ен_ _тоу_, - изрекло оно. - _Рас_.
Пауки из недостроенной Т перестроились в вибрирующий круг.
- _Тен_ _ах_? - спросило существо-демон мгновение спустя, и пауки
образовали новую фигуру, похожую на восьмерку. Существо в обличье Эллен
Карвер несколько секунд смотрело на эту восьмерку, постукивая пальцами
Эллен Карвер по ключицам Эллен Карвер, потом махнуло рукой. Фигура
распалась. Пауки устремились на пол.
Существо уставилось в пол, не глядя на пауков, которые бежали между
ног Эллен Карвер. Главное в том, что пауки явятся по первому зову, а
остальное значения не имело.
Существо некоторое время постояло в дверях, глядя в ночь. Отсюда не
был виден старый кинотеатр, но существо знало, где находится "Американский
Запад", примерно в одной восьмой мили к северу от здания муниципалитета,
чуть ли не сразу за единственным городским перекрестком. Благодаря паукам
демону теперь было известно, где находятся беглецы. Где находится этот
мерзкий набожный мальчишка.
3
Джонни Маринвилл вновь рассказал свою историю, на этот раз всю.
Впервые за много лет он старался не забывать, что краткость - сестра
таланта. Многие критики Америки отметили бы сей подвиг аплодисментами,
если б поверили.
Джонни рассказал о том, как остановился, чтобы справить малую нужду,
о том, как Энтрегьян подложил мешок с марихуаной в его седельную сумку,
пока сам он опорожнял мочевой пузырь. Рассказал о койотах, с которыми
вроде бы говорил Энтрегьян и которые выстроились вдоль шоссе, словно
почетный караул. О том, как здоровяк коп избил его. Подробно описал
убийство Билли Рэнкорта и нападение стервятника, несомненно, по команде
Колли Энтрегьяна.
На лице Одри Уайлер читалось откровенное неверие, а вот Стив и
худющая девчонка, которую он где-то подобрал, похоже, ничуть не удивились,
даже понимающе переглянулись. По ходу рассказа Джонни ни на кого не
смотрел, предпочитая разглядывать свои руки, лежащие на коленях, и
концентрируясь на том, что ему необходимо донести до слушателей.
- Этот парень хотел, чтобы я пососал его член. Думаю, он рассчитывал
услышать от меня вопли: "Только не это!" - и униженные мольбы
смилостивиться надо мной, но я нашел эту идею не столь шокирующей, как
предполагал Энтрегьян. Собственно, отсосать - стандартное сексуальное
требование в ситуациях, где власть определяется законами, отличными от
тех, по которым живет цивилизованное общество. На поверхности насилие
выражается в доминировании агрессивности. Изнутри оно предопределяется
злостью, вызванной страхом.
- Благодарю вас, доктор Рут, - бросила Одри. - В следующий раз мы
обсудим ночные страхи.
Джонни посмотрел на нее без всякой злобы.
- Я написал роман на тему гомосексуального изнасилования. "Тибарон".
Критики оценили его не слишком высоко, но я беседовал со многими людьми,
так что этот предмет знаю достаточно глубоко. Суть в том, что Энтрегьян
разозлил меня, а не испугал. К тому времени я решил, что терять мне
особенно нечего. Я сказал, что готов пососать его член, но, как только он
окажется у меня во рту, я откушу его. Тогда... тогда... - Джонни глубоко
задумался, пытаясь вспомнить все до мельчайших подробностей. - Тогда я
бросил в лицо Энтрегьяну одно из его собственных бессмысленных слов. Во
всяком случае, бессмысленных для меня, слов из какого-то искусственного
языка.
- Вы про _тэк_? - спросила Мэри.
Джонни кивнул.
- Но слово это оказалось совсем не бессмысленным ни для койотов, ни
для Энтрегьяна. Когда я его произнес, он отпрянул... после чего приказал
стервятнику спикировать на меня.
- Не могу я в это поверить, - стояла на своем Одри. - Конечно, вы
знаменитый писатель и все такое, к тому же вы вроде бы не из тех, кто
будет сочинять подобные истории только ради красного словца, но все-таки я
не могу вам поверить.
- Однако именно так все и произошло. Вы не видели ничего подобного?
Странного, агрессивного поведения животных?
- Я пряталась в городской прачечной-автомате. Вы это понимаете? Мы
говорим на одном языке?
- Но...
- Послушайте, вы хотите поговорить о странном и агрессивном
поведении животных? - спросила Одри, наклонившись вперед, ее ярко
блестевшие глаза не отрывались от Маринвилла. - Мы ведь говорим о Колли. О
том, каким он стал. Он убивал всех, кого видел, всех, кто попадался ему на
пути. Этого вам недостаточно? Надо ли добавлять сюда еще и дрессированных
стервятников?
- А как насчет пауков? - Стив и худышка уже сидели в самом кресле, а
не на подлокотниках. Стив обнимал девушку за плечи.
- А они при чем?
- Вы видели пауков, которые... э... сбиваются в стаи?
- Как птицы осенью? - Во взгляде Одри читалось: _Осторожно_,
_сумасшедший_!
- Вот-вот. Путешествуют вместе. Как волки или койоты.
Одри покачала головой.
- А как насчет змей?
- Не видела я никаких змей. И койотов в городе тоже. Не видела и
собаки, разъезжающей в шляпе на велосипеде. Для меня все это новости.
Дэвид вернулся на сцену с мешком из плотной коричневой бумаги, в
каких клерки обычно носят мелкие покупки: пачки печенья, пакеты молока,
банки пива. Под мышкой он держал коробку крекеров "Риц".
- Еду я нашел, - доложил он.
- Отлично. - Стив глянул на мешок и коробку. - Этим мы точно победим
голод в Америке. Что нас ждет, Дэйви? По одной сардинке и два крекера на
человека?
- На самом деле еды много, - ответил Дэвид. - Больше, чем вы
думаете... - Он помолчал, задумчиво и в то же время тревожно оглядел всех.
- Никто не будет возражать, если я помолюсь, прежде чем раздам еду?
- Хочешь произнести благодарственную молитву? - спросила Синтия.
- Да.
- Нам сейчас как раз необходимо Его заступничество, - заметил
Джонни. - Так что молитва может прийтись весьма кстати.
- Аминь, - откликнулся Стив. Дэвид положил мешок и коробку между
кроссовками, закрыл глаза и сложил руки перед собой, пальчик к пальчику.
Что поражало Джонни в этом мальчике, так это полное отсутствие
показушности. Вел он себя абсолютно естественно.
- Господи, пожалуйста, благослови еду, которую нам предстоит съесть,
- начал Дэвид.
- Конечно, куда ж мы без этого, - вырвалось у Синтии, и тут же по ее
лицу стало ясно, что она сожалеет о своей несдержанности. Дэвид, впрочем,
не выразил никакого неудовольствия. Возможно, он даже не услышал ее.
- Благослови нашу дружбу, позаботься о нас и убереги от зла.
Пожалуйста, позаботься о моей маме, если будет на то Твоя воля. - Дэвид
помолчал, затем добавил, но уже тише: - Возможно, ее нет, но, пожалуйста,
если будет на то Твоя воля. Именем Иисуса, аминь. - И он открыл глаза.
Молитва мальчика тронула Джонни, задела те струны, до которых
пытался, но не смог дотянуться Энтрегьян.
Естественно, тронула. Потому что он искренне верит. В сравнении с
этим мальчишкой папа римский в его роскошных одеяниях- просто маскарадный
христианин.
Дэвид наклонился, поднял крекеры и мешок, сунул в него руку.
- Держите, Мэри. - Он достал банку сардин и протянул ей. - Ключ на
дне.
- Спасибо тебе, Дэвид.
- Благодарите приятеля мистера Биллингсли. Это его еда, а не моя. -
Он передал Мэри крекеры. - Пустите по кругу.
- Возьми сколько нужно, а остальное оставь, - изрек Джонни. - Так
говорим мы, члены Внутреннего круга... правильно, Том?
Ветеринар хмуро посмотрел на него, но промолчал.
Дэвид дал по банке сардин Стиву и Синтии.
- Нет-нет, дорогой, этого достаточно. - Синтия попыталась вернуть
свою банку. - Нам со Стивом хватит одной.
- В этом нет необходимости, - ответил Дэвид. - Сардин хватит на
всех. Честное слово.
По банке получили Одри, Том и Джонни. Последний повертел свою банку
в руках, как бы желая убедиться, настоящая ли она, потом сорвал обертку,
отломил ключ, вставил в его прорезь полоску металла, отходящую от стенки,
и открыл банку. Едва до его ноздрей долетел запах рыбы, Джонни понял,
какой же он голодный. Если бы раньше кто-нибудь сказал ему, что банка
паршивых сардин вызовет у него такую реакцию, он бы поднял этого человека
на смех.
Кто-то постучал Джонни по плечу. Он обернулся. Мэри протягивала ему
коробку с крекерами. Она просто сияла от счастья. Из уголка рта по
подбородку текла струйка масла.
- Берите. С крекерами сардины просто восхитительны. Убедитесь сами!
- Точно, - поддакнула Синтия. - С крекерами все кажется вкуснее, я
давно об этом твержу.
Джонни взял коробку, заглянул в нее и увидел, что там только один
полупустой столбик вощеной бумаги. Джонни достал из него три круглых
оранжевых крекера. Но урчащий желудок запротестовал против такого
ущемления его прав, поэтому Джонни не удержался и взял еще три крекера,
прежде чем передать коробку Биллингсли. Их взгляды на мгновение
встретились, и он вспомнил, как старик говорил о том, что даже Гудини не
смог бы этого сделать. Из-за головы. И, разумеется, Джонни помнил о
телефоне. Три черты, сигнализирующие о том, что телефон к работе готов,
появились лишь тогда, когда он перекочевал в руки мальчика. Когда же
телефон находился в руках Джонни, этих черточек не было вовсе.
- Теперь вопрос решен окончательно, - говорила Синтия с полным ртом.
А физиономия у нее сияла совсем как у Мэри. - Еда куда лучше секса.
Джонни посмотрел на Дэвида. Тот сидел на подлокотнике кресла-качалки
отца и ел. Банка с сардинами, которую мальчик отдал Ральфу, стояла на его
бедре. Ральф так ее и не открыл. Он все смотрел в глубь зала.
Дэвид взял пару сардин из своей банки, аккуратно положил на крекер и
отдал отцу, который начал механически их жевать, похоже, только для того,
чтобы освободить рот. Джонни отвернулся от мальчика и заметил стоящую на
полу коробку с крекерами. Все увлеклись едой, поэтому никто не обратил
особого внимания на Джонни, когда тот поднял коробку и заглянул в нее.
Она обошла всех, каждый взял не меньше полудюжины крекеров
(Биллингсли даже больше, старый козел заглатывал их, как удав), но цилиндр
вощеной бумаги по-прежнему лежал в коробке, и Джонни мог бы поклясться,
что число крекеров в нем не изменилось.
4
Пока народ ел сардины, изредка возвращаясь к прерванному разговору,
Ральф прокручивал в голове крушение семьи Карвер. Он пытался вырваться из
воспоминаний, вернуться в настоящее, хотя бы ради Дэвида, но давалось ему
это с трудом. Перед его мысленным взором вновь и вновь возникала Кирсти,
застывшая у подножия лестницы, Энтрегьян, уводящий Эллен. _Не_ _волнуйся_,
_Дэвид_, _я_ _вернусь_, сказала она, но для Ральфа, который за
четырнадцать лет совместной жизни изучил все интонации Эллен, фраза
звучала иначе: _Прощай_ _навсегда_. Однако ради Дэвида он не должен был
оставаться в прошлом. Ему нужно было перенестись в настоящее и встать
плечом к плечу с мальчиком, поддержать его. Но как же это трудно, Господи,
как же это трудно.
- Хоть тут нет никаких ссылок на зверье, - прокомментировала Одри,
когда Ральф закончил свой рассказ. - Но мне так жаль вашу маленькую
девочку и вашу жену, мистер Карвер. И тебя тоже, Дэвид.
- Благодарю, - вырвалось у Ральфа. А когда Дэвид произнес: "С моей
