является поэтому использование определенного количества ресурсов (91) - к
примеру, труда или машин - за определенное время... В более общей форме
можно сказать, что единица "выжидания" имеет размерность время ценность,
или, говоря проще,- хотя и менее строго,- она измеряется в годо-фунтах, как
выражается д-р Кассель... Надо также предостеречь против обычного взгляда,
будто величина накапливаемого за год капитала всегда обязательно равна
величине "сбережений" в этом же году. Это не так, даже когда сбережения
понимаются как чистые сбережения, т. е. исключая те сбережения, которые
носят характер ссуды одного лица для потребления другого, и даже если не
принимать во внимание временных накоплений невостребованных капитальных сумм
или процентов по облигациям в форме банковских вкладов. Многие сбережения,
которые предназначаются к тому, чтобы стать капиталом, в действительности
расходятся впустую из-за неразумного распоряжения ими" (92) .
Как я полагаю, единственное существенное упоминание проф. Пигу о том, что
определяет норму процента, можно найти лишь в его книге "Промышленные
колебания" (93) , где он оспаривает взгляд, что норма процента, определяясь
общими условиями спроса и предложения реального капитала, лежит вне сферы
контроля центрального или любых других банков. Против этого взгляда он
приводит следующий довод (94) : "Создавая дополнительный кредит для
предпринимателей, банкиры (как это было объяснено в гл. 13, ч. 1)
осуществляют принудительный сбор реальных ценностей с публики, что
увеличивает поток реального капитала в распоряжение предпринимателей и
вызывает падение реальной нормы процента как по долгосрочным, так и
краткосрочным займам. Одним словом, верно, что банковская цена на денежном
рынке механически связана с реальной нормой процента по долгосрочным займам;
однако неверно, что эта реальная норма определяется условиями, лежащими
целиком вне контроля со стороны банкиров".
Мои беглые комментарии по поводу вышесказанного приведены в подстрочных
примечаниях. Путаница, которую я обнаружил в рассуждениях Маршалла,
коренится, на мой взгляд, в перенесении понятия "процент", которое
принадлежит денежному хозяйству, в работу, где вопрос о деньгах оставлен в
стороне. В самом деле, проценту совсем нечего делать в "Принципах экономики"
Маршалла - он относится к предмету из другой области. Проф. Пигу подводит
нас (в своей "Экономии благосостояния") к выводу, будто единица выжидания
есть то же самое, что единица текущих инвестиций, и что вознаграждение за
выжидание есть квазирента, а о проценте он практически нигде не упоминает,
что вполне в порядке вещей. Тем не менее эти авторы вовсе не говорят о
неденежном хозяйстве (если таковое существует). Они совершенно определенно
исходят из того, что функционируют деньги и существует банковская система.
При этом, если взять книгу проф. Пигу "Промышленные колебания" (которая
представляет главным образом исследование колебаний предельной эффективности
капитала) или "Теорию безработицы" (которая представляет главным образом
исследование того, чем определяются изменения в уровне занятости при
предположении об отсутствии вынужденной безработицы), то норма процента едва
ли играет в них большую роль по сравнению с его "Экономией благосостояния".
II
Следующее извлечение из "Начал политической экономии" раскрывает суть
рикардианской теории нормы процента (95) .
"Норма процента регулируется не учетным процентом Английского банка,
составляет ли последний 5,4 и 3%, а нормой прибыли, которая может быть
получена при затрате капитала и которая совершенно не зависит от количества
или стоимости денег. Выдает ли банк ссуды на 1,10 или 100 млн., он все равно
не может на продолжительное время изменить норму процента. Банк может
изменить только стоимость денег, которые он таким образом выпускает. В одном
случае для ведения какого-нибудь дела может потребоваться в десять или
двадцать раз больше денег, чем могло бы потребоваться в другом случае.
Обращения к банку за ссудами денег зависят от сопоставления нормы прибыли,
которую можно получить с помощью этих денег, и нормы процента, по которой
банк ссужает свои деньги. Если банк взимает меньший процент, чем его
рыночная норма, то нет пределов той сумме, которую он мог бы таким образом
ссудить, но если процент этот выше рыночной нормы, то разве только
расточители и моты согласились бы занимать деньги".
Это сказано настолько ясно, что дает лучший отправной пункт для
обсуждения проблемы, чем формулировка более поздних авторов, которые, не
отходя, по существу, от основ доктрины Рикардо, тем не менее в такой степени
не удовлетворены ею, что ищут выход в туманных формулировках. Конечно,
приведенный выше отрывок следует трактовать, как и всегда у Рикардо, в
долгосрочном аспекте, с особым ударением на слова "на продолжительное время"
в середине цитаты. Рассмотрим допущения, необходимые для того, чтобы
сказанное в ней имело законную силу.
Таким необходимым допущением снова оказывается обычная классическая
предпосылка, что всегда существует полная занятость; так что, если не брать
изменений в кривой предложения труда (выраженного в продукте), существует
единственный уровень занятости, удовлетворяющий долгосрочному равновесию.
При этом допущении наряду с обычной оговоркой о прочих равных условиях, т.
е. об отсутствии изменений в психологических склонностях и предположениях
(но не тех, которые вытекают из изменений в количестве денег), теория
Рикардо правомерна в том смысле, что при данных предположениях существует
лишь одна норма процента, которая совместима с полной занятостью для
длительного периода. Рикардо и его преемники просмотрели тот факт, что даже
в долгосрочном периоде занятость не обязательно стремится к уровню полной
занятости, что уровень занятости может изменяться и что каждой отдельной
банковской политике соответствует отличающийся от других уровень занятости.
Таким образом, существует много состояний долгосрочного равновесия,
соответствующих различным мыслимым вариантам процентной политики органа,
регулирующего денежную систему.
Если бы Рикардо удовольствовался представлением своей аргументации как
относящейся только к известному, заранее заданному количеству денег,
выпускаемых органом, который регулирует денежную систему, она оставалась бы
правильной при допущении гибкой денежной заработной платы. То есть, если бы
Рикардо доказывал, что, независимо от того, фиксировано ли количество денег
органом, регулирующим денежную систему, на уровне 10 млн. или 1 100 млн.,
это не окажет длительного воздействия на норму процента, тогда его вывод был
бы верен. Но если под политикой денежного органа, регулирующего денежную
систему, понимать условия, на которых он увеличивает или уменьшает
количество денег, т. е. норму процента, исходя из которой он будет
увеличивать или уменьшать свои активы путем изменения в объеме учитываемых
векселей или путем операций на открытом рынке (а именно это Рикардо,
совершенно очевидно, и подразумевает в вышеприведенной цитате), тогда вовсе
не обязательно, чтобы эта политика не оказывала бы никакого влияния. Это не
означало бы и того, что с долгосрочным равновесием совместим лишь один
вариант денежной политики. Впрочем, в предельном случае, т. е. при
предположении, что денежная заработная плата может неограниченно падать
перед фактом - вынужденной безработицы в результате тщетных поисков работы
конкурирующими между собой безработными, тогда действительно существовали бы
только два возможных долгосрочных состояния - полная занятость и уровень
занятости, соответствующий норме процента, при которой предпочтение
ликвидности становится абсолютным (если этот уровень меньше, чем полная
занятость). При условии гибкой денежной заработной платы количество денег
как таковое действительно не оказывает никакого долгосрочного влияния. Но
условия, исходя из которых центр, регулирующий денежную систему, будет
изменять количество денег, входят в экономическую схему как реальные
определяющие факторы. Стоит добавить, что заключительные замечания в
приведенной цитате указывают на то, что Рикардо проглядел возможность
изменений в предельной эффективности капитала в соответствии с величиной
инвестиции. И это опять-таки можно истолковать как еще один пример большей
внутренней согласованности его доктрины по сравнению с его преемниками. Ведь
если уровень занятости и психологические склонности общества берутся за
данные, то действительно существует лишь один возможный размер накопления
капитала и, следовательно, лишь одно возможное значение для предельной
эффективности капитала. Рикардо демонстрирует перед нами высочайшее
интеллектуальное достижение, недосягаемое для более слабых умов, создав для
себя некий воображаемый мир, весьма далекий от опыта, но представив его так,
как если бы это и был мир опыта, и затем обжив его со всей основательностью
и логикой. Большинство его последователей вынуждены были кое в чем уступить
под напором здравого смысла в ущерб логической последовательности их
построений.
III
Своеобразная теория нормы процента была выдвинута проф. Мизесом и
заимствована у него проф. Хайеком, а также, как мне представляется, и проф.
Робинсом. В соответствии с этой теорией изменения нормы процента можно
отождествить с изменениями в относительных уровнях цен потребительских и
капитальных товаров (96) . Как получен этот вывод, неясно. Похоже, нить
рассуждений такова. Путем довольно смелого упрощения предельная
эффективность капитала принимается за величину, измеряемую как отношение
цены предложения новых потребительских благ к цене предложения новых
капитальных товаров (97) . Это отношение затем отождествляется с нормой
процента. Во всеуслышание отмечается тот факт, что падение нормы процента
благоприятно для инвестиций. Отсюда следует вывод, что падение отношения
цены потребительских благ к цене капитальных товаров благоприятно для
инвестиций.
Таким путем устанавливается связь между возрастанием сбережений,
осуществляемых отдельными лицами, и возрастанием совокупных инвестиций.
Общепризнано, что возрастание индивидуальных сбережений вызовет падение цен
потребительских благ и, вполне возможно, большее их падение, чем падение цен
капитальных товаров. Следовательно, по изложенным выше причинам понижение
нормы процента стимулирует инвестиции. Но ведь очевидно, что понижение
предельной эффективности отдельных видов капитальных активов, а значит,
сдвиг вниз графика предельной эффективности капитала в целом оказывают
эффект, прямо противоположный тому, который был принят в вышеприведенных
рассуждениях. Инвестиции стимулируются либо повышением графика предельной
эффективности, либо понижением нормы процента. Смешав предельную
эффективность капитала с нормой процента, проф. Мизес и его последователи
пришли к своим выводам, рассуждая прямо противоположно. Яркий пример
подобного смешения этих двух направлений демонстрирует следующий отрывок из
книги проф. Элвина Хансена: "Некоторыми экономистами было высказано мнение,
будто конечным результатом понижения расходов является более низкий уровень
цен потребительских благ по сравнению с тем, каким он был бы в другом
случае, и что вследствие этого стимулы к инвестированию в Основной капитал
уменьшились бы. Однако такой взгляд неправилен и основывается на ошибочном
