чуточку...
Но мамуля велела мне придержать язык.
- Сонк говорит, вы умеете, - продолжал Енси. - А я сидел и
листал этот журнал, картинки смотрел. Пришла мне в голову хорошая
мысль. Спору нет, всякий знает, что колдун может находиться в двух
местах сразу. А может он находиться сразу в трех местах?
- Где два там и три, - сказала мамуля. - Да только никаких
колдунов нет. Точь-в-точь как эта самая хваленая наука. О которой
кругом твердят. Все досужие люди из головы выдумывают. На самом
деле так не бывает.
- Так вот, - заключил Енси, откладывая журнал, - где двое или
трое, там и целое скопище. Кстати, сколько всего народу на земле?
- Два миллиарда двести пятьдесят миллионов девятьсот пятьдесят
девять тысяч девятьсот шешнадцать, - говорю.
- Тогда...
- Стойте, - говорю, их теперь два миллиарда двести пятьдесят
миллионов девятьсот пятьдесят девять тысяч девятьсот семнадцать.
Славный ребеночек, оторва.
- Мальчик или девочка? - полюбопытствовала мамуля.
- Мальчик, - говорю.
- Так пусть я окажусь сразу в двух миллиардах и сколько-то
там еще местах сразу. Мне бы хоть на полминутки. Я не жадный. Да и
хватит этого.
- Хватит на что? - поинтересовалась мамуля.
Енси хитренько посмотрел на меня исподлобья.
- Есть у меня забота, - ответил он. - Хочу разыскать того малого.
Только вот беда: не знаю можно ли его теперь найти. Времени
уж прошло порядком. Но мне это позарез нужно. Мне земля пухом не
будет, если я не рассчитаюсь со всеми долгами, а я тридцать лет,
как хожу у того малого в должниках. Надо снять с души грех.
- Это страсть как благородно с вашей стороны, сосед, - похвалила
мамуля.
Енси шмыгнул носом и высморкался в рукав.
- Тяжкая будет работа, - сказал он. - Уж очень долго я ее откладывал
на потом. Я-то собирался при случае отправить восьмерых
моих ребят на поиски того малого, так что, сами понимаете, я вконец
расстроился, когда эти никудышники вдруг сгинули ни с того ни
с сего. Как мне теперь искать того малого?
Мамуля с озабоченным видом пододвинула Енси кувшин.
- Ух, ты! - сказал он, хлебнув здоровенную порцию. - На вкус - прямо
адов огонь. Ух, ты! - налил себе по новой, перевел дух и хмуро
глянул на мамулю.
- Если человек хочет спилить дерево, а сосед сломал его пилу,
то сосед, я полагаю, должен отдать ему взамен свою. Разве не так?
- Конечно, так, - согласилась мамуля. - Только у нас нет
восьми сыновей, которых можно было бы отдать взамен.
- У вас есть кое что получше, - сказал Енси. - Злая черная
магия, вот что у вас есть. Я не говорю ни да, ни нет. Дело ваше.
Но, по-моему, раз уж вы убили этих бездельников и теперь мои планы
летят кувырком, вы должны хоть как-то мне помочь. Пусть я только
найду того малого и рассчитаюсь с ним, больше мне ничего не надо.
Так вот, разве не святая правда, что вы можете размножить меня,
превратить в целую толпу моих двойников?
- Да, наверно, правда, - подтвердила мамуля.
- А разве не правда, что вы можете устроить, чтобы каждый из
этих прохвостов двигался так быстро, что увидел бы всех людей во
всем мире?
- Это пустяк, - говорю.
- Уж тогда бы, - сказал Енси, - я бы запросто разыскал того
малого и выдал бы ему все, что причитается. - Он шмыгнул носом. - Я
честный человек. Не хочу помирать, пока не расплачусь с долгами.
Черт меня побери, если я согласен гореть в преисподней, как вы
грешники.
- Да полно, - сморщилась мамуля. - Пожалуй, сосед, мы вас выручим, - если
вы это так близко к сердцу принимаете. Да, сэр, мы
все сделаем так, как вам хочется.
Енси заметно приободрился.
- Ей-богу? - спросил он. Честое слово? Поклянитесь.
Мамуля как-то странно на него посмотрела, но Енси снова вытащил
платок, так что нервы у нее не выдержали и она дала торжественную
клятву. Енси повеселел.
- А долго надо произносить заклинание? - спрошивает.
- Никаких заклинаний, - говорю. - Я же обьяснял, нужен только
металлолом да умывальник. Это недолго.
- Я скоро вернусь. - Енси хихикнул и выбежал, хохоча уже во
всю глотку. Во дворе он захотел пнуть ногой цыпленка, промазал и
захохотал пуще прежнего. Видно, хорошо у него стало на душе.
- Иди же, смастери ему машинку, пусть стоит наготове, - сказала
мамуля. - Пошевеливайся.
- Ладно, мамуля, - говорю, а сам застыл на месте, думаю. Мамуля
взяла в руки метлу.
- Знаешь, мамуля...
- Ну?
- Нет, ничего. - Я увернулся от метлы и ушел, а сам все старался
разобраться, что же меня грызет. Что-то грызло, а что, я никак
не мог понять. Душа не лежала мастерить машинку, хотя ничего
зазорного в ней не было.
Я, однако, отошел за сарай и занялся делом. Минут десять потратил - правда,
не очень спешил. Потом вернулся домой с машинкой и
сказал "готово". Папуля велел мне заткнуться.
Что ж, я уселся и стал разглядывать машинку, а на душе у меня
кошки скребли. Загвоздка была в Енси. Наконец я заметил, что он
позабыл свой журнал, и начал читать рассказ под картинкой - думал,
может, пойму что-нибудь. Как бы не так.
В рассказе описывались какие-то чудные горцы, они будто бы
умели летать. Это-то не фокус, непонятно было, всерьез ли писатель
все говорит или шутит. По-моему, люди и так смешные, незачем выводить
их еще смешнее, чем в жизни.
Кроме того, к серьезным вещам надо относиться серьезно. По
словам прохвессора, очень многие верят в эту самую науку и принимают
ее всерьез. У него-то всегда глаза разгораются, стоит ему завести
речь о науке. Одно хорошо было в рассказе: там не упоминались
девчонки. От девчонок мне становится как-то не по себе.
Толку от моих мыслей все равно не было, поэтому я спустился в
подвал поиграть с малышом. Цистерна ему становится тесна. Он мне
обрадовыался. Замигал всеми четырьмя глазками по очереди. Хорошенький
такой.
Но что-то в том журнале я вычитал, и теперь оно не давало мне
покоя. По телу у меня мурашки бегали как давным - давно в Лондоне,
перед пожаром. Тогда еще многие вымерли от страшной болезни.
Тут я вспомнил, как дедуля расказывал, что его точно так же
кинуло в дрожь, перед тем как Атлантиду затопило. Правда, дедуля
умеет предвидеть будущее, хоть в этом нет ничего хорошего, потому
что оно то и дело меняется. Я еще не умею предвидеть. Для этого
надо вырасти. Но я нутром чуял что-то неладное, пусть даже ничего
пока не случилось.
Я совсем было решился разбудить дедулю, так встревожился. Но
тут у себя над головой я услышал шум. Поднялся в кухню, а там Енси
распивает кукурузный самогон (мамуля поднесла). Только я увидел
старого хрыча, как у меня опять появилось дурное предчувствие.
Енси сказал: "ух ты", поставил кувшин и спросил, готовы ли
мы. Я показал на свою машинку и ответил, что вот она, как она ему
нравится.
- Только и всего? - удивился Енси. - А сатану вы не призовете?
- Незачем, - отрезал дядя Лес. - И тебя одного хватит, галоша
ты проспиртованная.
Енси был страшно доволен.
- Уж я таков, - откликнулся он. - Скользкий, как галоша, и
насквозь проспиртован. А как она действует?
- Да просто делает из одного тебя много-много Енси, вот и
все, - ответил я.
До сих пор папуля сидел тихо, но тут он, должно быть, подключился
к мозгу какого-нибудь прохвессора, потому что вдруг понес
дикую чушь. Сам-то он длинных слов сроду не знал.
Я тоже век бы их не знал, от них даже самые простые вещи запутываются.
- Человеческий организм, - заговорил папуля важно-преважно, - представляет
собой электромагнитное устройство, мозг и тело испускают
определенные лучи. Если изменить полярность на противоположную,
то каждая ваша единица, Енси, автоматически притянется к каждому
из ныне живущих людей, ибо противоположности притягиваются.
Но прежде вы войдете в аппарат Сонка и вас раздробят...
- Но-но! - взвыл Енси....
- На базовые электронные матрицы, которые затем можно копировать
до бесконечности, точно так же как можно сделать миллионы
идентичных копий одного и того же портрета - негативы вместо позитивов.
Поскольку для электромагнитных волн земные расстояния ничтожны,
каждую копию мгновенно притянет каждый из остальных жителей
земли, - продолжал папуля как заведенный. - Но два тела не могут
иметь одни и те же координаты в пространстве-времени, поэтому каждую
Енси-копию отбросит на расстояние полуметра от каждого человека.
Енси беспокойно огляделся по сторонам.
- Вы забыли очертить магический пятиугольник, - сказал он. - В
жизни не слыхал такого заклинания. Вы ведь вроде не собирались
звать сатану?
То ли потому, что Енси и впрямь похож был на сатану, то ли
еще по какой причине, но только невмоготу мне стало терпеть - так
скребло на душе. Разбудил я дедулю. Про себя, конечно, ну, и малыш
подсобил - никто ничего не заметил. Тотчас же в мезонине что-то
заколыхалось: это дедуля проснулся и приподнялся в постели. Я и
глазом моргнуть не успел, как он давай нас распекать на все корки.
Брань-то слышали все, кроме Енси. Папуля бросил выпендриваться
и закрыл рот.
- Олухи царя небесного! - гремел разьяренный дедуля.
- Тунеядцы! Да будет вам ведомо: мне снились дурные сны, и
надлежит ли тому удивляться? В хорошенькую ты влип историю, Сонк.
Чутья у тебя нет, что ли? Неужто не понял, что замышляет этот медоточивый
проходимец? Берись-ка за ум, Сонк, да поскорее, а не то
ты и после совершеннолетия останешься сосунком. - Потом он прибавил
что-то на санскрите. Дедуля прожил такой долгий век, что иногда
путает языки.
- Полно, дедуля, - мысленно сказала мамуля, - что такого натворил
Сонк?
- Все вы хороши! - завопил дедуля. - Как можно не сопоставить
причину со следствием? Сонк, вспомни, что узрел ты в том бульварном
журнальчике. С чего это Енси изменил намерения, когда чести в
нем не больше, чем в старой сводне? Ты хочешь, чтобы мир обезлюдел
раньше времени? Спроси - ка Енси, что у него в кармане штанов,
черт бы тебя побрал!
- Мистер Енси, - спрашиваю, - что у вас в кармане штанов?
- А? - он запустил лапу в карман и вытащил оттуда здоровенный
ржавый гаечный ключ. - Ты об этом? Я его подобрал возле сарая. - А
у самого морда хитрая-прехитрая.
- Зачем он вам? - быстро спросила мамуля.
Енси нехорошо так на нас посмотрел.
- Не стану скрывать, - говорит. - Я намерен трахнуть по макушке
всех и каждого, до последнего человека в мире, и вы обещали
мне помочь.
- Господи помилуй, - только и сказала мамуля.
- Вот так! - прыснул Енси. - Когда вы меня заколдуете, я окажусь
везде, где есть хоть кто-нибудь еще, и буду стоять у человека
за спиной. Уж тут-то я наверняка раскви таюсь. Один человек непременно
будет тот малый, что мне нужен, и он получит с меня должок.
- Какой малый? - спрашиваю. - Про которого вы рассказывали?
Которого встретили в Нью-Йорке? Я думал, вы ему деньги задолжали.
- Ничего такого я не говорил, - огрызнулся Енси. - Долг есть
долг, будь то деньги или затрещина. Пусть не воображает, что мне
можно безнаказанно наступить на мозоль, тридцать там лет или не
тридцать.
- Он вам наступил на мозоль? - удивилась мамуля. - Только и
всего?
- Ну да. Я тогда надравшись был, но помню, что спустился по
каким-то ступенькам под землю, а там поезда сновали в оба конца.
- Вы были пьяны.
- Это точно, - согласился Енси. - Не может же быть, что под
землей и вправду ходят поезда! Но тот малый мне не приснился, и
как он мне на мозоль наступил - тоже, это ясно как божий день. До
сих пор палец ноет. Ох, и разозлился я тогда. Народу было столько,
что с места не сдвинуться, и я даже не разглядел толком того малого,
который наступил мне на ногу.
Я было замахнулся палкой, но он был уже далеко. Так я и не
знаю, какой он из себя. Может, он вообще женщина, но это неважно.
Ни за что не помру, пока не уплачу все долги и не рассчитаюсь со
всеми, кто поступил со мной по-свински. Я в жизни не спускал обидчику,
а обижали меня почти все, знакомые и незнакомые.
Совсем взбелинился Енси. Он продолжал, не переводя духа:
