- Тогда это социально санкционированный прием, выражающий желание
всего общества, - ответил я. - социально признанный способ коллективного
освобождения от психологического стресса.
- Твои аргументы сладкоречивы, убедительны и разумны, - отозвался он.
- но поскольку твой дух мертв, ты не можешь видеть изъян твоих доводов.
Он взглянул на меня, как бы уговаривая понять то, что он сказал. У
меня не было слов. Все, что я мог сказать, звучало бы несвязно и
раздраженно.
- Маг-рассказчик, изменяя окончание "фактического изложения событий,
- сказал он. - делает это по указанию и под покровительством духа. А так
как он может манипулировать своей неуязвимой связью с "намерением", он
может действительно изменить событие. Маг-рассказчик дает сигнал, что он
намеренно делает это, снимая шляпу, кладя ее на землю и поворачивая ее на
все триста шестьдесят градусов против часовой стрелки. Под
покровительством духа это простое действие погружает его непосредственно
вглубь духа. И он позволяет своему мышлению совершить прыжок в
невообразимое.
Дон Хуан поднял руку выше головы и на миг вытянул ее к небу над
горизонтом.
- Благодаря чистому пониманию того, что продвижения курьера зондируют
вот эту безмерность, - сказал дон Хуан. - маг-рассказчик знает без тени
сомнения, что где-то, как-то в этой безграничности, именно в этот самый
миг дух совершает свое нашествие. Калисто Муни - победитель. Он освободил
свой народ. Его цель превзошла его личность.
ПЕРЕДВИЖЕНИЕ ТОЧКИ СБОРКИ
Через пару дней дон Хуан и я отправились в горы. На полпути к вершине
мы присели отдохнуть. Днем раньше дон Хуан решил отыскать подходящее
место, где можно будет объяснить мне некоторые сложные аспекты мастерства
сознания. Обычно ему нравилось идти к ближайшей западной горной цепи. Но
на этот раз он избрал восточные вершины. Они были гораздо выше и дальше.
Мне они казались более зловещими и мрачными, в них была какая-то
массивность. Но я не могу сказать, было ли это впечатление моим
собственным, или я каким-то образом впитывал чувства дон Хуана.
Я раскрыл свой рюкзак. Женщины-видящие из партии дон Хуана собрали
его для меня, и теперь я обнаружил, что они вложили в него какой-то сыр. Я
пережил момент раздражения, Потому что, хотя мне и нравился сыр, он был
вреден для меня. И все же я не мог заставить себя отказаться от него,
когда он был рядом.
Дон Хуан указывал на это, как на настоящую слабость, и постоянно
высмеивал меня. Сначала это меня смущало, но затем я обнаружил, что когда
со мной рядом сыра не было, я не томился по нему. Проблема же состояла в
том, что практичные шутники из партии дон Хуана постоянно подкладывали мне
большие куски сыра, которые, конечно же, я в конце концов всегда поедал.
- Покончи с ним одним махом, - посоветовал мне дон хуан с озорной
искоркой в глазах. - и ты никогда больше не будешь беспокоиться о нем.
Может быть, под влиянием этого предложения у меня появилось сильное
желание сожрать весь кусок. Дон Хуан смеялся так, что я начал сомневаться,
а не задумал ли он вместе со своей партией опять перевоспитывать меня.
Уже более серьезным тоном он предложил провести эту ночь в предгории,
а через день или два добраться до высоких вершин. Я согласился.
Дон Хуан небрежно спросил меня, вспомнил ли я что-нибудь о четырех
настроениях "намерения". Я признался, что пытался, но воспоминания не
приходили ко мне.
- И ты не вспомнил, как я обучал тебя природе безжалостности? -
спросил он. - безжалостность, противоположность самосожалению?
Я не помнил ничего. Дон Хуан, по-видимому, обдумывал, что говорить
дальше. Уголки его губ опустились в жесте притворного бессилия. Он пожал
плечами, встал и быстро зашагал к небольшому плоскому пятну на вершине
ближайшего холма.
- Все маги безжалостны, - сказал он, когда мы сели на ровном месте. -
ну да ты знаешь это. Мы долго говорили об этом понятии.
После продолжительного молчания он сказал, что мы продолжим
обсуждение абстрактных ядер магических историй, и что он собирается
говорить о них все меньше и меньше, так как все идет к тому, что время
раскроет мне их и позволит им обнажить свой смысл.
- Как я тебе уже говорил, - сказал он. - четвертое абстрактное ядро
магических историй называется нашествием духа или движением по воле
"намерения". История гласит, что для того, чтобы позволить тайнам магии
открыться человеку, о котором мы говорили, дух обязательно должен был
наброситься на этого человека. Дух выбрал момент, когда человек был
отвлечен и незащищен, и без всякой жалости позволил одним своим
присутствием передвинуться точке сборки человека в особую позицию. Это
положение известно магам с тех пор, как место отсутствия жалости. Вот так
безжалостность стала первым принципом магии.
- Первый принцип не надо путать с первым следствием обучения магии,
которое заключается в перемещении между обычным и повышенным сознанием.
- Я не понимаю того, о чем ты пытаешься мне рассказать, - пожаловался
я.
- Я хотел рассказать тебе о том, что по всей видимости перемещение
точки сборки является первой вещью, которая случается с учеником-магом, -
ответил он. - поэтому для ученика естественно предполагать, что это
выражает собой первый принцип магии. Но это не так. Безжалостность - вот
первый принцип магии. И мы уже обсуждали с тобой это. Теперь я только
пытаюсь помочь тебе вспомнить.
Я честно признался, что не имею понятия, о чем он говорит, но у меня
было странное ощущение, что это не так.
- Постарайся вспомнить то, как я в первый раз обучал тебя
безжалостности, - подгонял он. - сборка воспоминаний имеет дело с
перемещением точки сборки.
Он остановился на секунду, наблюдая, смогу ли я последовать его
предложению. Когда же стало ясно, что я не смогу выполнить это, он
продолжил свое объяснение. Он сказал, что каким бы таинственным ни было
перемещение в повышенное сознание, для достижения его необходимо только
присутствие духа.
Я заметил, что в этот день либо его указания и изложение были
неясными, либо я был набитым дураком. Я вообще не улавливал линии его
размышления. Он жестко ответил, что мое замешательство значения не имеет,
и настаивал, что единственно возможной вещью будет мое понимание того, что
только контакт с духом может вызвать любое передвижение точки сборки.
- Я уже говорил тебе, что нагваль является проводником духа, -
продолжал он. - и поскольку он тратит всю свою жизнь, безупречно определяя
заново звено, связующее его с "намерением", поскольку он обладает большей
энергией, чем обычный человек, он может позволить духу выражаться через
него. Поэтому первой вещью, которую переживает обучающийся магии, является
перемещение на его другой уровень сознания, перемещение, вызываемое одним
присутствием нагваля. И мне хотелось бы, чтобы ты знал, что на самом деле
нет процедуры, с помощью которой можно было бы передвигать точку сборки.
Дух касается ученика, и его точка сборки смещается. Как видишь, все очень
просто.
Я сказал ему, что его утверждения беспокоят меня, поскольку они
противоречат тому, что я с болью научился воспринимать через личное
переживание: что повышенное сознание было реальным, хотя и необъяснимым
маневром, выполняемым дон Хуаном, с помощью которого он манипулировал моим
восприятием. В течение многих лет нашего общения он время от времени
заставлял меня входить в повышенное сознание, хлопая меня по спине. Я
указал на это противоречие.
Он ответил, что хлопки по моей спине были скорее приемом ловли моего
внимания и устранения сомнений в моем уме, чем действительным маневром
манипуляции моим восприятием. Он заметил, и довольно серьезно, что мне
повезло в том, что он простой человек без странного поведения. Иначе
вместо простых приемов я должен был бы переносить эксцентричные ритуалы
перед тем, как он освободил бы мой ум от сомнений, тем самым позволяя духу
передвинуть мою точку сборки.
- Чтобы магическое настигло нас, мы должны изгнать из наших умов все
сомнения, - сказал он. - когда сомнений нет
- Возможно все.
Он напомнил мне событие, очевидцем которого мне довелось быть
несколько месяцев тому назад в городе мехико, и которое я находил
непонятным до тех пор, пока он не объяснил мне его, используя парадигму
мага.
Я оказался свидетелем хирургической операции, которую выполняла
известная целительница. Пациентом был мой приятель. Целительница, оперируя
его, вошла во внушительное состояние транса.
Мне удалось заметить, что, используя кухонный нож, она вспорола ему
брюшную полость, обнажив пупочную область, отделила его больную печень,
промыла ее в ковше со спиртным, вложила назад и закрыла бескровное
отверстие простым нажатием своих рук.
В полутемной комнате было полно людей, и все они были свидетелями
операции. Некоторые из них, как и я, с интересом наблюдали. Другие,
по-видимому, были помощниками целительницы.
После операции я вкратце переговорил с тремя наблюдателями. Все они
были согласны, что видели такие же события, что и я. Когда я обратился к
своему приятелю-пациенту, он рассказал мне, что чувствовал операцию как
тупую, постоянную боль в животе и палящее ощущение в правом боку.
Обо всем этом я рассказал дон Хуану и даже отважился выдвинуть
циничное объяснение. Я сказал ему, что полумрак комнаты, по моему мнению,
идеально подходил для всех проявлений ловкости рук, которой и объяснялось
зрелище внутренних органов, вынутых из брюшной полости, и промывание их в
спиртной жидкости. Эмоциональный шок, вызванный внушительным трансом
целительницы, который я воспринимал как надувательство - помог создать
атмосферу почти религиозной веры.
Дон Хуан тут же заметил, что это циничное мнение, а не циничное
объяснение, так как оно не объясняет того факта, что мой приятель
действительно выздоровел. Потом дон Хуан предложил другую точку зрения,
основанную на знании мага. Он объяснил, что событие опирается на тот
замечательный факт, что целительница могла передвигать точки сборки
определенного числа людей в ее публике. Единственным надувательством -
если это можно называть надувательством - было то, что число людей,
находящихся в комнате, не должно было превышать числа, с которым она могла
справиться.
Но впечатляющий транс и сопутствующая театральность, по его мнению,
были или хорошо продуманными приемами, которыми целительница пользовалась
для ловли внимания присутствующих, или бессознательными маневрами,
подсказанными самим духом. Чем бы они ни были, это были наиболее уместные
средства, с помощью которых целительница могла способствовать развитию
единства мышления, необходимого для устранения сомнений из умов
присутствующих людей и введения их в состояние повышенного сознания.
Когда она разрезала тело кухонным ножом и вынимала внутренние органы,
это не было ловкостью рук, подчеркнул дон Хуан. Это были настоящие
события, которые, протекая в повышенном сознании, находились за пределами
повседневного здравого смысла.
Я спросил дон Хуана, как целительнице удавалось перемещать точки
сборки тех людей, не дотрагиваясь до них. Он ответил, что сила
целительницы, дар или колоссальное достижение, служили как проводник духа.
Точки сборки передвигал дух, а не целительница, сказал он.
- Я объяснил тебе тогда, хотя ты не понял ни слова, - продолжал дон
Хуан. - что искусство целительницы и сила очищали умы присутствующих от
