Затем через некоторое время на меня нашла приятная дремота. Я, должно
быть, заснул. Смех дона Хуана разбудил меня. Я раскрыл глаза. Они оба
стояли и смотрели на меня.
- Если ты не разговариваешь, то ты засыпаешь, - сказал дон Хуан,
смеясь.
- Боюсь, что так, - ответил я.
Дон Хенаро лег на спину и стал дрыгать ногами в воздухе. На секунду я
подумал, что он опять начинает свою беспокойную клоунаду, но он уже
вернулся в свое обычное сидячее положение со скрещенными ногами.
- Есть еще одна вещь, которую ты должен теперь осознать, - сказал дон
Хуан. - я называю ее кубический сантиметр шанса. Все мы, в независимости
от того, воины мы или нет, имеем кубический сантиметр шанса, который время
от времени выскакивает у нас перед глазами. Различие между средним
человеком и воином состоит в том, что воин осознает это, и одна из его
задач - быть алертным, намеренно ожидая, так что когда его кубический
сантиметр выскакивает, он обладает необходимой скоростью и гибкостью,
чтобы поднять его.
Шанс, удача, личная сила или как ты это ни назови, является особым
состоянием дел. Это как очень маленькая палочка, которая появляется прямо
перед нами и приглашает нас схватиться за нее. Обычно мы слишком заняты
или слишком загружены, или слишком глупы и ленивы для того, чтобы понять,
что это наш кубический сантиметр удачи. Воин, с другой стороны, всегда
алертен, всегда подтянут и имеет пружинистость и цепкость, необходимые,
чтобы схватить ее.
- Твоя жизнь очень туга? - спросил внезапно меня дон Хенаро.
- Я думаю, да, - сказал я с убеждением.
- Ты думаешь, что можешь ухватить свой кубический сантиметр удачи? -
спросил меня дон Хуан тоном недоверия.
- Я считаю, что делаю это все время, - сказал я.
Я думаю, что ты алертен только относительно тех вещей, которые
знаешь, - сказал дон Хуан.
- Может быть, я дурачу себя, но я считаю, что сейчас я более
сознателен, чем в любое другое время своей жизни, - сказал я,
действительно имея это в виду.
Дон Хенаро кивнул головой в подтверждение.
- Да, - сказал он мягко, как бы говоря про себя, - маленький карлос
действительно подтянут и абсолютно алертен.
Я почувствовал, что они подсмеиваются надо мной. По моему мнению, мое
заявление о своем подтянутом состоянии и алертности, возможно, могло
раздражить их.
- Я не собирался хвастаться, - сказал я.
Дон Хенаро вытянул брови и расширил ноздри. Он взглянул на мой
блокнот и притворился, что пишет.
- Я думаю, что карлос более подтянут, чем всегда, - сказал дон Хуан
дону Хенаро.
- Может быть, он слишком подтянут? - бросил дон Хенаро.
- Вполне может быть, - заключил дон Хуан.
Я не знал, что тут вставить, поэтому молчал.
- Ты помнишь тот случай, когда я заморозил твою машину? - спросил дон
Хуан, как бы невзначай.
Его вопрос был внезапен и не связан с тем, о чем мы говорили. Он
относился к тому времени, когда я не мог завести мотор машины до тех пор,
пока он не сказал, что я могу.
- Это было ничто, - заверил дон Хуан с оттенком уверенности. -
совершенно ничто. Правильно, Хенаро?
- Правильно, - безразлично сказал дон Хенаро.
- Что ты имеешь в виду? - сказал я с протестом. - то, что ты сделал в
тот день, было действительно вне границ моего понимания.
- Это о многом не говорит, - сказал дон Хенаро.
- Они оба громко рассмеялись, а затем дон Хуан похлопал меня по
спине.
- Хенаро может сделать кое-что намного лучшее, чем замораживание
твоей машины, - продолжал он. - верно, Хенаро?
- Верно, заметил дон Хенаро, оттопыривая губы, как ребенок.
- Что он может сделать? - спросил я, стараясь не показать
беспокойства.
- Хенаро может всю твою машину убрать прочь! - воскликнул дон Хуан
громовым голосом. И затем добавил тем же самым тоном: - верно, Хенаро?
- Верно! - ответил дон Хенаро самым громким человеческим голосом,
какой я когда-либо слышал.
Я невольно подскочил. По телу у меня прошли три-четыре нервные
спазма.
- Что ты хочешь сказать тем, что он хочет взять мою машину прочь? -
спросил я.
- Что я хочу сказать, Хенаро? - спросил дон Хуан.
- Ты хочешь сказать, что я могу забраться в его машину и уехать, -
сказал дон Хенаро с неубедительной серьезностью.
- Забери машину прочь, Хенаро, - подтолкнул его дон Хуан шутливым
тоном.
- Сделано! - сказал Хенаро, гримасничая и глядя на меня искоса.
Я заметил, что когда он гримасничал, его брови топорщились, делая его
взгляд предательским и пронзительным.
- Хорошо, - спокойно сказал дон Хуан. - пойдем туда и проверим
машину.
- Да, - эхом отозвался Хенаро. - пойдем туда и проверим машину.
Очень медленно они поднялись. Секунду я не знал, что делать, но дон
Хуан жестом поднял меня.
Мы отправились к небольшому холмику перед домом дона Хуана. Дон Хуан
шел справа от меня. Дон Хенаро - слева. Они находились в полутора-двух
метрах впереди меня, все время в поле моего зрения.
- Давай проверим машину, - сказал Хенаро опять.
Дон Хуан двигал руками, как если бы сучил невидимую нить. Дон Хенаро
сделал так же и повторил: - давай проверим машину.
Они шли, немножко приседая. Их шаги были длиннее, чем обычно, и их
руки двигались так, как если бы они вытирали или полировали какие-то
невидимые предметы перед собой. Я никогда не видел, чтобы дон Хуан
паясничал таким образом, и, глядя на него я чувствовал почти раздражение.
Мы достигли вершины, и я посмотрел вниз, к подножию холма, где в
каких-нибудь ста метрах я поставил свою машину. Желудок у меня судорожно
сжался! Машины не было!
Я сбежал с холма. Машины нигде не было видно. На секунду я испытал
огромное замешательство. Я был дезориентирован.
Моя машина стояла здесь с тех пор, как я приехал рано утром.
Наверное, получасом раньше я приходил сюда, чтобы взять новую пачку писчей
бумаги. Я еще подумал, чтобы оставить открытыми окна, т.к. было слишком
жарко, но количество комаров и других летающих насекомых, заполонивших
весь этот район, заставило меня изменить свое решение, и я оставил машину
запертой, как обычно.
Я оглянулся. Я отказывался верить в то, что моя машина исчезла. Я
прошелся по краю чистой площадки. Дон Хуан и дон Хенаро присоединились ко
мне и стояли рядом, в точности делая то, что делал я. Вглядываясь в даль,
не видно ли где-нибудь машины, на секунду я испытал эйфорию, которая
уступила место чувству ни с чем не связанного раздражения. Они, казалось,
заметили это и стали ходить вокруг меня, двигая руками, как если бы
раскатывали тесто.
- Как ты думаешь, что случилось с машиной, Хенаро? - спросил дон Хуан
наигранно.
- Я угнал ее, - сказал Хенаро и сделал поразительнейшее движение
переключения передач и выруливания. Он согнул ноги, как если бы сидел и
оставался в этом положении несколько секунд, очевидно, удерживаясь в этом
положении мышцами ног. Затем он перенес вес на правую ногу и вытянул
левую, имитируя выжимание сцепления. Губами он издал звук мотора, и,
наконец, он притворился, что наехал на ухаб и стал подпрыгивать вверх и
вниз, давая мне полное ощущение неопытного водителя, который подскакивает
на ухабах, не выпуская рулевого колеса.
Пантомима дона Хенаро поражала. Дон Хуан смеялся, пока не выбился из
дыхания. Я хотел присоединиться к их веселью, но не мог расслабиться. Я
чувствовал себя нехорошо, под угрозой. Тревога, беспрецедентная в моей
жизни, овладела мной. Я почувствовал, что горю изнутри и начал пинать
камешки на земле, и закончил тем, что стал их переворачивать с
бессознательной и непредсказуемой яростью. Казалось, ярость действительно
находилась вне меня и внезапно меня обволокла. Потом раздражение покинуло
меня так же мистически, как и нашло. Я глубоко вздохнул и почувствовал
себя лучше.
Я не смел взглянуть на дона Хуана. Моя вспышка злости раздражала
меня, но в то же самое время мне хотелось смеяться. Дон Хуан подошел ко
мне сбоку и погладил по спине. Хенаро положил руку мне на плечо.
- Правильно, - сказал дон Хенаро, - индульгируй себя. Ударь себя по
носу, чтобы потекла кровь. Потом ты можешь взять камень и вышибить себе
зубы. Это очень помогает! А если и это не поможет, то ты можешь расплющить
свои яйца тем же самым камнем на большом булыжнике вот здесь.
Дон Хуан засмеялся. Я сказал, что мне стыдно за то, что я себя так
плохо вел. Я не знаю, что на меня нашло. Дон Хуан сказал, что он уверен, я
точно знаю, что происходит, что я притворяюсь, будто бы не знаю, и что сам
акт притворства рассердил меня. Дон Хенаро необычно был приятен. Он
неоднократно поглаживал меня по спине.
- Это бывает со всеми нами, - сказал дон Хуан.
- Что ты имеешь в виду? - спросил дон Хенаро, имитируя мой голос и
мою привычку задавать дону Хуану вопросы.
Дон Хуан сказал какие-то абсурдные вещи типа "когда мир вверх ногами,
то мы вниз ногами, а когда мир вниз ногами, то мы вверх ногами. Теперь,
когда и мир и мы вниз ногами, то мы думаем, что мы наружу ногами". Он
продолжал и продолжал говорить чушь в то время, как дон Хенаро изображал
мое делание заметок. Он писал на невидимом блокноте, раздувая ноздри в
такт движению руки, держа глаза широко открытыми, прикованными к дону
Хуану. Дон Хенаро ухватился за мои попытки писать, не глядя в блокнот для
того, чтобы избежать нарушения естественного хода разговора. Его
подражание было поистине смешным.
Внезапно я почувствовал себя легко и счастливо. Их смех успокаивал.
На какой-то момент я отступился и расхохотался. Но затем мой мозг вошел в
новое состояние тревоги, смущения и раздражения. Я подумал, что что бы тут
ни происходило, но это невозможно. И действительно, это было неприемлемо,
согласно тому логическому порядку, по которому я привык судить об
окружающем мире. И, однако же, органами чувств я ощущал, что моей машины
тут нет. Мне пришла в голову мысль, как это всегда бывало, когда дон Хуан
ставил передо мной необъяснимые явления, что надо мной подшутили обычными
средствами. Под стрессом мой ум невольно и настойчиво всегда повторял одну
и ту же конструкцию. Я стал рассчитывать, сколько доверенных лиц нужно
дону Хуану и дону Хенаро, чтобы поднять мою машину и перенести ее с того
места, где я ее оставил. Я был абсолютно уверен, что запер дверцы. Ручной
тормоз был затянут, и машина была на скорости. Рулевое колесо также было
заперто. Чтобы передвинуть ее, нужно было бы поднять ее руками. Эта задача
потребовала бы такой рабочей силы, которую, я был уверен, ни один из них
не смог бы собрать вместе. Другой возможностью было, что кто-то в согласии
с ними отмычкой открыл мою машину, подсоединил к зажиганию провода и угнал
ее. Чтобы это сделать, требовались специальные знания, которые не были в
их средствах. Единственным другим объяснением было то, что они, возможно,
гипнотизируют меня. Их движения были столь новы для меня и так
подозрительны, что я вошел в штопор рациональных размышлений. Я думал, что
если они меня гипнотизируют, то я нахожусь в состоянии измененного
сознания. В своем опыте с доном Хуаном я заметил, что в таких состояниях
невозможно удерживать постоянное умственное слежение за ходом времени. При
этом никогда не было порядка в воспринимаемом ходе времени, во всех
состояниях необычной реальности, которые я испытал. И моим заключением
было, что если я буду держаться алертно, то придет момент, когда я потеряю
порядок последовательности времени. Как, например, я смотрел бы на гору в
