каждого человека. Достижение же о_л_л_и, напротив, требует точного учения
и следования стадиям без малейшего отклонения. Его собственный о_л_л_и был
в "дымке", сказал он, но не стал распространяться о природе дыма. Я
спросил его об этом. Он промолчал.
Он попросил меня вспомнить время, когда я пытался найти мое место, и
как я хотел это сделать, не выполняя никакой работы, потому что я ожидал,
что он вручит мне эти сведения. Если бы он так поступил, сказал он, то я
бы никогда не научился. Но осознание того, как трудно было найти свое
место и, главное, осознание того, что оно существует, дает мне уникальное
чувство уверенности. Он сказал, что пока я "привязан" к своему месту,
ничего не может мне нанести физический вред потому, что я имею
уверенность, что именно на этом месте мне лучше всего. Я имел силу
отбросить прочь все, что могло бы быть вредным для меня. Если же,
допустим, он рассказал бы мне, где это место находится, то я бы никогда не
имел той уверенности, которая необходима для того, чтобы провозгласить это
истинным знанием. Таким образом, знание действительно явилось силой.
Затем дон Хуан сказал, что каждый раз, когда человек отдается учению,
ему приходится работать так же усердно, как работал я, чтобы найти свое
место, и границы его учения определяются его собственной натурой. Таким
образом, он не видел смысла в разговоре об учении. Он сказал, что
некоторые виды учения были слишком могущественны для той силы, которую я
имел, и говорить о них будет только вредно для меня. Он явно чувствовал,
что больше тут нет ничего, что бы он готов сказать. Он поднялся и пошел к
дому. Я сказал ему, что ситуация подавила меня. Это было не тем, что я
воспринимал или, что я хотел в ней видеть.
Он сказал, что страхи естественны. Все мы испытываем их, и с этим
ничего не поделаешь. Но, с другой стороны, вне зависимости от того, каким
устрашающим покажется учение, еще более страшно думать о человеке без
о_л_л_и_ и без знания.
3
За более, чем два года, прошедшие с тех пор, как дон Хуан решил учить
меня о силах о_л_л_и, тогда, когда он решил, что я готов учиться о них в
прагматической форме, которую он назвал учением, он постепенно обрисовал
мне общие черты двух о_л_л_и, о которых раньше шла речь.
Сначала он говорил о силах о_л_л_и очень уклончиво. Первые замечания
о них, которые я нашел в своих записях, перемежаются с другими темами
разговора.
Пятница, 23 августа 1961 года.
- Трава дьявола была о_л_л_и моего бенефактора, она могла бы быть и
моим о_л_л_и также, но я не любил ее.
- Почему тебе не нравилась "трава дьявола", дон Хуан?
- у нее есть серьезный недостаток.
- Она что, слабее, чем другие силы о_л_л_и ?
- Нет. Не понимай меня неверно. Она так же могущественна, как и
лучшие из о_л_л_и_. Но в ней есть нечто, что мне лично не нравится.
- Можешь ты сказать мне, что это?
- Она сбивает (заслоняет) людей. Она дает им чувство силы слишком
рано, не укрепив их сердце, и делает их доминирующими и непредсказуемыми.
Она делает их слабыми в самом центре их великой силы.
- Есть ли какой-нибудь способ избежать этого?
- Есть способ преодолеть это, но не избежать. Всякий, чьим становится
о_л_л_и дурмана, должен заплатить эту цену.
- Как можно преодолеть этот эффект, дон Хуан?
- "Трава дьявола" имеет четыре головы: корень, стебель с листьями,
цветы и семена. Каждая из них различна, и всякий, чьим становится ее
о_л_л_и_, должен учить о ней в этом порядке. Самая важная голова в корнях.
Сила травы дьявола покоряется через корень. Стебель и листья - это голова,
которая лечит болезни; если ее правильно использовать, то эта голова может
быть подарком для человечества. Третья голова - в цветах, и она
используется для того, чтобы сводить людей с ума, или делать их
послушными, или убивать их. Человек, у которого о_л_л_и дурмана, никогда
не принимает сам цветов, поэтому же он не принимает стебель и листья, за
исключением тех случаев, когда у него самого есть болезнь, но корни и
семена всегда принимаются, особенно семена, они являются четвертой головой
"травы дьявола" и наиболее могущественной из всех четырех.
Мой бенефактор говорил, что семена - это "трезвая голова",
единственная часть, которая может укреплять сердца людей. "Трава дьявола"
сурова со своими протеже, говорил он обычно, потому что она стремится
быстро убивать их, что она обычно и делает прежде, чем они доберутся до
секретов "трезвой головы". Имеются, однако, рассказы о людях, которые
распутали все секреты "трезвой головы". Что за вызов для человека знания?
- Твой бенефактор распутал все секреты?
- Нет, не распутал.
- Встречал ли ты кого-нибудь, кто это сделал?
- Нет. Но они жили в такое время, когда это знание было важно.
- Знаешь ли ты кого-нибудь, кто встречал таких людей?
- Нет, не знаю.
- Знал ли твой бенефактор кого-нибудь из них?
- Он знал.
- Почему он не добрался до секретов "трезвой головы"?
- Приручить "траву дьявола" в свое о_л_л_и - одна из самых трудных
задач, какие я знаю. Например, она никогда не становилась со мной одним
целым, может быть, поэтому я никогда не любил ее.
- Можешь ли ты все еще использовать ее, как о_л_л_и_, несмотря на то,
что она тебе не нравится?
- Я могу. Тем не менее, я предпочитаю не делать этого. Может, для
тебя все будет иначе.
- Почему ее называют "травой дьявола"?
Дон Хуан сделал жест безразличия, пожал плечами и некоторое время
молчал. Наконец, он сказал, что "трава дьявола" имеет и другие названия,
но их нельзя использовать, потому что произнесение имени - дело серьезное,
особенно, если учиться использовать силы о_л_л_и_.
Я спросил, почему назвать имя есть такое уж серьезное дело. Он
сказал, что имена оставляют про запас, чтобы использовать их только, когда
зовешь на помощь, в момент большого стресса и нужды, и он заверил меня,
что раньше или позже такие моменты случаются в жизни любого, кто ищет
знания.
Воскресенье, 3 сентября 1961 года.
Сегодня, после обеда дон Хуан принес с поля два растения дурмана.
Совершенно неожиданно он ввел в наш разговор тему о "траве дьявола" и
затем позвал меня пойти с ним в поле вместе, чтобы поискать ее.
Мы доехали до ближайших гор. Я достал из багажника лопату и пошел в
один из каньонов.
Некоторое время мы шли, прибираясь сквозь чапараль, который густо
разросся на мягкой песчаной почве. Дон Хуан остановился рядом с небольшим
растением с темно-зелеными листьями и большими беловатыми цветами.
- Это, - сказал он.
Он сразу же начал копать. Я попытался помочь ему, но он отказался
энергичным движением головы, продолжая копать яму по кругу вокруг
растения, яму в виде конуса, глубокую с внешнего края и горкой
поднимающуюся в центре круга. Перестав копать, он опустился перед стеблем
на колени, пальцами расчистил вокруг него мягкую землю, открыв примерно 10
см большого трубчатого раздвоенного корневища, чья толщина заметно
отличалась от толщины стебля, который был сравнительно тонким.
Дон Хуан взглянул на меня и сказал, что растение - "самец", так как
корень раздваивается как раз в той точке, где он соединяется со стеблем.
Затем он поднялся и пошел прочь, ища чего-то.
- Что ты ищешь, дон Хуан?
- Я хочу найти палку.
Я начал смотреть вокруг, но он остановил меня.
- Не ты. Ты садись вон там, - он указал на кучу камней, метров шесть
в стороне. - я сам найду.
Через некоторое время он вернулся с длинной сухой веткой. Используя
ее, как копалку, он остородно расчистил землю вокруг двух ветвей корня. Он
обнажил их на глубину примерно 60 см. Когда он стал копать глубже, почва
стала такой плотной, что было практически невозможно пробить ее палкой.
Он остановился и сел передохнуть. Я подсел к нему. Долгое время он
молчал.
- Почему ты не выкопаешь его лопатой?
- Она может порезать и поранить растение. Я должен был найти палкую
принадлежащу, этому месту, затем, чтобы, если я ударю корень, растение не
было бы таким плохим, как от лопаты или от постороннего предмета.
- Что за палку ты нашел?
- Подходит любая палка дерева паловерде. Если нет сухой, приходится
срезать свежую.
- Можно ли пользоваться веткой какого-нибудь другого дерева?
- Я сказал тебе - только паловерде и никакое другое.
- Почему это, дон Хуан?
- Потому что у "травы дьявола" очень мало друзей, и паловерде
единственное дерево в этой местности, которое соглашается с ней.
Единственная вещь, которая хватается или цепляется за нее. Если ты
поранишь корень лопатой, то "трава дьявола" не вырастет для тебя, когда ты
ее пересадишь, но если ты поранишь корень такой палкой, то возможно, что
растение даже не почувствует этого
- Что ты будешь делать с корнем?
- Я собираюсь срезать его. Ты должен отойти. Пойди и найди другое
растение и жди, пока я тебя не позову.
- Ты не хочешь, чтобы я тебе помог?
- Ты можешь мне помочь, только если я попрошу тебя об этом.
Я пошел прочь и стал высматривать другое такое растение для того,
чтобы преодолеть сильное желание подкрасться и подсмотреть за ним. Через
некоторое время он присоединился ко мне.
- Теперь поищем "самку", - сказал он.
- Как ты их различаешь?
- Самка выше и растет вверх, от земли, поэтому она выглядит, как
маленькое деревце. Самец широкий, разрастается из земли и выглядит более,
как густой куст (куст коки). Когда мы выкопаем самку, то ты увидишь, что
она имеет единое корневище, которое идет довольно глубоко, прежде чем
раздвоится. Самец, напротив, имеет раздвоенное корневище прямо от самого
стебля.
Мы вместе осмотрели поле дурмана. Затем, указав на одно растение, он
сказал:
- Это самка.
И он начал выкапывать ее так же, как и первое растение. Как только он
очистил корень, я смог увидеть, что он соответствует его предсказанию. Я
опять покинул его, когда он был готов срезать корень.
Когда мы пришли к нему домой, он развязал узел, в который положил
растения дурмана. Он взял более крупное, самца, первым и обмыл его в
большом металлическом тазу. Очень осторожно он очистил почву с корня,
стебля и листьев. После этой кропотливой чистки он отрезал корень от
стебля, сделав поверхностный надрез по окружности в месте их соединения,
используя короткий, зазубренный нож, и затем разломил их.
Он взял стебель и разложил все его части на отдельные кучки листьев,
цветов и колючих семенных коробочек. Он отбрасывал все, что было сухим или
испорченным червями, оставляя лишь целые части. Он связал вместе две ветви
корня двумя бечевками, сломал их пополам, сделав поверхностный разрез в
месте их соединения, и получил два куска корня нужного размера.
Затем он взял кусок грубой материи и поместил в нее сначала два куска
корня, связанные вместе. На них он положил листья аккуратной пачкой, затем
цветы, семена и стебель. Он сложил материал и связал в узел концы.
Он повторил все то же самое со вторым растением, самкой, за
исключением того, что, дойдя до корня не разрезал ее, а оставил развилку
целой, как перевернутую букву игрек. Затем он положил все части растения в
другой матерчатый узел.
Когда он все это закончил, было уже темно.
Среда, 6 сентября 1961 года.
Сегодня, в конце дня мы вернулись к разговору о "траве дьявола".
- Я думаю, мы должны опять заняться этой травой, - внезапно сказал
дон Хуан.
После вежливого молчания я спросил его:
- Что ты собираешься делать с растениями?
