Она сделала паузу и это заставило меня взглянуть на нее, ожидая от
нее дальнейших объяснений.
- Ты не веришь мне, правда? - спросила она.
- Не давая мне времени на ответ, она присела на корточки и начала
снова демонстрировать свои искры. Я был спокойным и собранным и мог
уделить свое нераздельное внимание ее действиям. Когда она щелкнула
пальцами, открывая их, каждое волокно ее мышц, казалось, сразу напряглось.
Это напряжение, казалось, фокусировалось на самых кончиках ее пальцев и
выпускалось, как лучи света. Влага в кончиках ее пальцев была практически
носителем некоторого сорта энергии, эманировавшей из ее тела.
- Как ты делаешь это, Горда? - спросил я, действительно изумленный
ею.
- Я действительно не знаю, - сказала она. - я просто делаю это. Я уже
делала это много раз, и однако, я не знаю, как я делаю это. Когда я хватаю
один из этих лучей, я ощущаю, что меня что-то тянет. Я, фактически, не
делаю ничего другого, кроме того, что позволяю линиям, которые я схватила,
тянуть меня. Когда я хочу вернуться назад, я ощущаю, что линия не хочет
отпускать меня, и я впадаю в панику. Нагваль сказал, что это моя наихудшая
черта. Я делаюсь такой перепуганной, что когда-нибудь могу повредить свое
тело. Но я рассчитываю, что скоро я буду еще более бесформенной, и тогда я
не буду пугаться, так что со мной все в порядке.
- Тогда расскажи мне, Горда, как ты позволяешь линиям тянуть тебя?
- Мы снова вернулись к тому же самому. Я не знаю, Нагваль
предостерегал меня насчет тебя. Ты хочешь знать вещи, которые нельзя
узнать.
Я изо всех сил старался сделать ясным для нее, что то, что меня
интересовало, были процедуры. Я действительно отказался искать объяснений
у всех них, т.к. их объяснения ничего не объясняли мне. Описать же мне
шаги, которым нужно было следовать - это было нечто совершенно иное.
- Как ты научилась позволять своему телу держаться на линиях мира? -
спросил я.
- Я научилась этому в _с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_, - сказала она, - но я
действительно не знаю, как. Для женщины воина все начинается в
с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_. Нагваль сказал мне также, как он говорил тебе, -
сначала надо найти свои руки в своих снах. Я не могла найти их вообще. В
своих снах я не имела рук. Я все пыталась и пыталась несколько лет найти
их. Каждую ночь я обычно давала себе приказание найти свои руки, но все
было напрасно. Я никогда ничего не находила в своих снах. Нагваль был
беспощаден со мною. Он сказал, что я должна найти их или погибнуть.
Поэтому я соврала ему, что нашла свои руки в своих снах. Нагваль не сказал
ни слова. А Хенаро бросил свою шляпу на пол и стал плясать на ней. Он
погладил меня по голове и сказал, что я действительно великий воин. Чем
больше он превозносил меня, тем хуже я себя чувствовала. Я была близка к
тому, чтобы сказать Нагвалю правду, как вдруг ненормальный Хенаро нацелил
свой зад на меня и пустил такой длинный и громкий звук, какого я никогда
не слышала. Он практически оттолкнул меня назад им. Он был похож на
горячий вонючий ветер, омерзительный и зловонный, как раз подобный мне
самой. Нагваль смеялся до потери сознания.
Я побежала в дом и спряталась там. Я была тогда очень толстая. Я
привыкла есть очень много и у меня были обильные газы. Поэтому я решила
некоторое время вообще не есть ничего. Лидия и Жозефина помогали мне. Я не
ела ничего 23 дня, и тогда однажды ночью я нашла свои руки во сне. Они
были старые, безобразные и зеленые, но они были моими. Так что начало
положено. Остальное было легко.
- А что было остальное, Горда?
- Следующая вещь, которую Нагваль хотел, чтобы я сделала, это
попытаться найти дома и постройки в своих снах и смотреть на них, пытаясь
не разрушать эти образы. Он сказал, что искусство видящего сны заключается
в том, чтобы удерживать образ своего сна. Потому что это то, что мы делаем
тем или иным путем всю свою жизнь.
- Что он имел в виду под этим?
- Наше искусство, как обычных людей, состоит в том, что мы знаем, как
удерживать образ того, на что мы смотрим. Нагваль сказал, что мы делаем
это, но не знаем, как. Мы просто делаем это, иначе говоря, наши тела
делают это. В _с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_ мы должны делать то же самое, кроме
того, в _с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_ мы должны еще научиться, как делать это. Мы
должны стараться изо всех сил не смотреть, а только мельком взглядывать и
тем не менее удерживать образ.
Нагваль велел мне в своих снах найти повязку для моего пупка. Это
потребовало много времени, потому что я не понимала, что он имел в виду.
Он сказал, что в _с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_ мы _о_б_р_а_щ_а_е_м
в_н_и_м_а_н_и_е_ п_у_п_к_о_м_, поэтому он должен быть защищен. Нам нужно
небольшое тепло или ощущение, что что-то давит на пупок, чтобы удерживать
образы в своих снах.
Я нашла в своих снах гальку, которая была прилажена к моему пупку, и
Нагваль заставил меня искать ее день за днем в водных дырах и каньонах,
пока я не нашла ее. Я сделала пояс для нее, и я до сих пор ношу ее днем и
ночью. Это помогает мне удерживать образы в своих снах.
Затем Нагваль дал мне задание отправляться к определенным местам в
своих _с_н_о_в_и_д_е_н_и_я_х_. Я действительно хорошо выполняла эти
задания, но в это время я теряла свою форму и начала видеть глаз перед
собой. Нагваль сказал, что глаз все изменил, и приказал мне начать
использовать глаз, чтобы отрываться. Он сказал, что у меня не было времени
получить дубль в сновидении, но что глаз был даже лучше. Я чувствовала
себя обманутой. Я теперь не беспокоюсь. Я использовала этот глаз наилучшим
образом, каким могла. Я позволила ему тянуть меня в мое
с_н_о_в_и_д_е_н_и_е_. Я закрывала глаза и засыпала с легкостью, даже в
дневное время и где угодно. Глаз тянет меня и я вхожу в другой мир.
Большую часть времени я брожу в нем. Нагваль сказал мне и сестричкам, что
в течение наших менструальных периодов _с_н_о_в_и_д_е_н_и_е_ становится
силой. Я для начала стала немножко сумасшедшей. Я стала более отважной. И,
как показал нам Нагваль, перед нами в течение этих дней открывается
трещина. Ты не женщина, так что это не может иметь никакого смысла для
тебя, но, тем не менее, за день до своего периода женщина может открыть
эту трещину и вступить через нее в другой мир.
Своей левой рукой она обвела контур какой-то невидимой линии,
которая, кажется, пролегла вертикально перед ней на расстоянии руки.
- В течение этого периода женщина, если она хочет, может позволить
приходить образам "мира", - продолжала ла Горда. - это трещина между
мирами и, как сказал Нагваль, она находится прямо перед всеми нами,
женщинами.
Причина, по которой Нагваль считал, что женщины лучшие маги, чем
мужчины, заключается в том, что они всегда имеют трещину перед собой, в то
время, как мужчина должен делать ее.
- Итак, именно во время своих периодов я научилась в
с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_ летать с помощью линий мира. Я научилась делать искры
с помощью своего тела, чтобы привлекать линии, а затем я научилась хватать
их. И это все, чему я научилась до сих пор в _с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_.
Я засмеялся и сказал, что мне нечем похвастаться после моих
нескольких лет "сновидения".
- Ты научился в _с_н_о_в_и_д_е_н_и_и_, как призывать олли, - сказала
она с большой уверенностью.
Я сказал, что эти звуки меня научил производить дон Хуан. Она,
казалось, не поверила мне.
- Тогда олли должны приходить к тебе потому, что они ищут твою
светимость, - сказала она. - светимость, которую он оставил тебе. Он
сказал мне, что каждый маг имеет так много светимости только для того,
чтобы отдавать ее. Поэтому он выделяет ее всем своим детям, в соответствии
с приказом, который приходит к нему откуда-то оттуда, из-за этого
простора. В твоем случае он даже дал тебе свой собственный зов.
Она щелкнула языком и подмигнула мне.
- Если ты не веришь мне, - продолжала она, - то почему бы тебе не
сделать тот звук, которому научил тебя Нагваль, и посмотреть, не придут ли
к тебе олли.
Мне не хотелось делать этого. Не потому, что я верил, что мой звук
привел бы к чему-то, а потому, что я не хотел потакать ее прихоти.
Она минуту ожидала, а когда убедилась, что я не собираюсь пробовать,
приложила свою ладонь ко рту и в совершенстве имитировала мой стучащий
звук. Она делала это 5-6 минут, останавливаясь только затем, чтобы
передохнуть.
- Видишь, что я имею в виду? - спросила она, улыбаясь. - Олли
наплевать на мой призыв, не взирая на то, сколь близок он к твоим. Теперь
попробуй ты сам.
Я попробовал. Через несколько секунд я услышал ответный зов. Ла Горда
вскочила на ноги. У меня было ясное впечатление, что она была удивлена
больше, чем я. Она поспешно заставила меня остановиться, погасила лампу и
подобрала мои заметки.
Она собиралась открыть переднюю дверь, но вскоре остановилась: прямо
из-за двери донесся самый пугающий звук. Он послышался мне, как рычание.
Он был такой ужасающий и зловещий, что заставил нас обоих отпрыгнуть назад
прочь от двери. Моя физическая тревога была такой интенсивной, что я удрал
бы, если бы было куда бежать.
На дверь напирало что-то очень тяжелое, оно заставило дверь скрипеть.
Я взглянул на ла Горду. Она, казалось, была встревожена еще больше. Она
все еще стояла с протянутой рукой, словно для того, что открыть дверь. Ее
рот был открыт. Она, казалось, застыла в нерешительности.
Дверь была готова распахнуться в любой момент. Ударов по ней не было,
было именно ужасное давление и не только на дверь, но и везде вокруг дома.
Ла Горда встала и велела мне быстро схватить ее сзади, сомкнув свои
ладони вокруг ее талии на ее пупке. Затем она выполнила странное движение
своими руками. Это выглядело так, словно она махала полотенцем, держа его
на уровне глаз. Она сделала это четыре раза. Затем она сделала другое
странное движение. Она поместила свои руки у середины груди, ладонями
вверх, одну над другой без соприкосновения друг с другом. Ее локти были
распрямлены в стороны. Она сжала свои руки, словно она внезапно схватила
два невидимых стержня. Она медленно перевернула руки, пока ладони не стали
обращены вниз, а затем сделала очень красивое напряженное движение, в
котором, казалось, приняли участие все мышцы ее тела. Это выглядело так,
словно она открывала тяжелую раздвижную дверь, которая оказывала большое
сопротивление. Ее тело дрожало от напряжения. Ее руки двигались медленно,
словно открывали очень, очень тяжелую дверь, пока они не были полностью
вытянуты в стороны.
У меня было ясное впечатление, что как только она открыла эту дверь,
через нее ринулся ветер. Этот ветер тащил нас, и мы, фактически, прошли
сквозь стену или, скорее, стены ее дома прошли сквозь нас, или, вероятно,
все трое - ла Горда, дом и я сам - прошли через дверь, которую она
открыла. Внезапно я очутился снаружи в открытом поле. Я мог видеть темные
очертания окружающих гор и деревьев. Я больше не держался за пояс ла
Горды. Шум надо мной заставил меня взглянуть вверх, и я увидел ее парящей
примерно в 10 футах надо мной, подобно черной фигуре гигантского змея. Я
ощути ужасный зуд в пупке, и тогда ла Горда ринулась вниз на землю с
предельной скоростью, но вместо того, чтобы грохнуться, она сделала мягкую
полную остановку.
В момент приземления ла Горды зуд в моей пупочной области превратился
в ужасно мучительную нервную боль. Было так, словно ее приземление
вытягивало мои внутренности наружу. Я во весь голос завопил от боли.
