нашей светимостью. Он рассчитал, что у меня был шанс спасти тебя и, может
быть, одну из трех девушек. Ты видишь, что Соледад вообще неплохая
женщина, она просто делает то, что делал бы неуязвимый воин. Сестрички
любят ее больше, чем собственных матерей. Она настоящая мать для них. Как
сказал Нагваль, в этом было ее преимущество. Что бы я ни делала, я не была
в состоянии оттолкнуть сестричек от нее. Так что, если бы она убила тебя,
то затем взяла бы, по крайней мере, две из этих доверчивых душ. Тогда при
отсутствии тебя Паблито был бы ничто. Соледад раздавила бы его, как клопа.
А затем со всей своей полнотой и силой она вошла бы в тот мир, там во сне.
Если бы я была на ее месте, я действовала бы точно таким же образом, как
она.
Так что ты видишь, для нее это было все или ничего. Когда ты только
приехал, все ушли. Это казалось концом для тебя и для некоторых из нас. Но
потом в конце это было ничто для нее и шанс для сестричек. В тот момент,
когда я знала, что ты одержал победу, я рассказала трем девушкам, что
теперь была их очередь. Нагваль говорил, что они должны ждать тебя до
утра, чтобы застать тебя врасплох. Он сказал, что утро не было
благоприятным временем для тебя. Он приказал мне оставаться в стороне и не
мешать сестрам и войти только в том случае, если ты попытаешься повредить
их светимость.
- Им тоже было предназначено убить меня?
- Ну да. Ты являешься мужской стороной их светимости. Их полнота
временами бывает их недостатком. Нагваль управлял ими железной рукой и
уравновешивал их, но теперь, когда он ушел, у них нет способа
выравнивания. Твоя светимость могла бы сделать это для них.
- А как насчет тебя, ла Горда? Ты тоже предназначена прикончить меня?
- Я уже сказала тебе, что я другая. Я уравновешена. Моя пустота,
которая была моим недостатком, является теперь моим преимуществом. Когда
маг восстанавливает свою пустоту, он уравновешен, в то время, как магу,
который всегда был полным, немного недостает равновесия. Таким был Хенаро.
Нагваль же был уравновешен, т.к. он был неполный, подобный тебе и мне и
даже больше тебя и меня. Он имел трех сыновей и одну дочь.
Сестричкам, подобно Хенаро, не хватает уравновешенности. И в
большинстве случаев так сильно, что они не знают меры.
- Как насчет меня, ла Горда? Должен ли я последовать их примеру?
- Нет. Только они могли извлечь пользу, высосав твою светимость. Ты
не можешь извлечь пользы ни из чьей смерти. Нагваль оставил тебе
специальную силу, некоторого рода равновесие, которого нет ни у одной из
нас.
- Могут они научиться этому равновесию?
- Безусловно, могут. Но это не имеет отношения к задаче, которую
должны выполнить сестрички. Их задача была - похитить твою силу. Для этого
они стали такими едиными, что сейчас они составляют одно единое существо.
Они тренировались, чтобы выпить тебя, как стакан содовой. Нагваль сделал
из них обманщиц высшего порядка, особенно Жозефину. По сравнению с их
искусством попытка Соледад была детской игрой. Она топорная женщина.
Сестрички же - настоящие маги. Все из них завоевали твое доверие, в то
время, как третья привела тебя в шоковое состояние и сделала тебя
беспомощным. они разыграли свою игру в совершенстве. Ты полностью
включился в нее и чуть не погиб. Единственным слабым местом было то, что
ты предыдущей ночью повредил и излечил светимость розы, и это сделало ее
нервной. Если бы не ее нервозность и то, что она покусывала твой бок так
сильно, то ты не имел бы шансов присутствовать сейчас здесь. Я видела все
из двери. Я вошла точно в тот момент, когда ты был близок к тому, чтобы
уничтожить их.
- Но что я мог сделать, чтобы уничтожить их?
- Откуда я могу знать это? Я - не ты.
- Я имею в виду, что ты видела, что я делал?
- Я видела твоего дубля, выходящего из тебя.
- Как он выглядит?
- Он выглядит как ты, как же еще? Но он был очень большой и грозный.
Твой дубль убил бы их. Поэтому я и вмешалась.
Мне потребовалась вся моя сила, чтобы успокоить тебя. Сестры были
беспомощны. Они проиграли. Им грозила гибель. А ты был яростным и
неистовым. Ты изменял цвет прямо перед нами дважды. Один цвет был таким
неистовым, что я боялась, что ты убьешь меня тоже.
- Какой это был цвет, Горда?
- Белый, какой же еще. Дубль - белый, желтовато-белый, как солнце.
Я уставился на нее. Ее улыбка была совсем незнакомой для меня.
- Да, - продолжала она. - мы являемся кусочками солнца. Именно
поэтому мы - светящиеся существа. Но наши глаза не могут видеть эту
светимость, т.к. она очень тусклая. Только глаза мага могут _в_и_д_е_т_ь
ее, а это случается только после целой жизни борьбы.
Ее откровение было для меня полным сюрпризом. Я попытался привести в
порядок свои мысли, чтобы задать самый подходящий вопрос.
- Нагваль говорил тебе когда-нибудь что-нибудь о солнце? - спросил я.
- Да, все мы подобны солнцу, но очень-очень тусклому. Наш свет
чересчур слабый, но, как бы то ни было, это свет.
- Но может быть он говорил, что солнце является Нагвалем? - настаивал
я упорно.
Ла Горда не ответила. Она произвела серию непроизвольных шумов своими
губами. По-видимому, она соображала, как ответить на мой вопрос. Я ожидал,
готовый записать все это. После длинной паузы она выползла из пещеры.
- Я покажу тебе свой тусклый свет, - сказала она, как само собой
разумеющееся.
Она пошла к центру узкой лощины впереди пещеры и села на корточки.
Отсюда, где я находился, я не мог видеть, что она делает, так что я тоже
был вынужден выбраться из пещеры. Я стоял на расстоянии 10-12 футов от
нее. Она засунула руки под юбку, все еще сидя на корточках. Внезапно она
встала. Ее руки были неплотно сжаты в кулаки, она подняла их над головой и
щелкнула пальцами, открывая. Я услышал резкий лопающийся звук и увидел
искры, вылетающие из пальцев. Она снова сжала свои ладони и затем щелкнула
ими, открывая, и из них вырвался другой залп гораздо больших искр. Она
присела на корточки и еще раз залезла под юбку. Она, казалось, что-то
вытаскивала из своего лона. Она повторила пальцами щелкающие движения,
когда подняла руки над головой, и я увидел побеги длинных светящихся
волокон, вылетающих из ее пальцев. Я должен был наклонить голову вниз,
чтобы видеть их на фоне уже темного неба. Они выглядели, как длинные
тонкие нити красноватого цвета. Спустя некоторое время они угасали и
исчезали.
Она присела на корточки снова, а когда позволила своим пальцам
открыться, от них эманировала самая удивительная серия светов. Небо
наполнилось толстыми лучами света. Это было увлекательное зрелище. Оно
меня поглотило, мои глаза застыли. Я не обращал внимания на ла Горду. Я
смотрел на света. Я услышал внезапный выкрик, который заставил меня
взглянуть на нее как раз вовремя, чтобы увидеть, как она ухватилась одной
из линий, которые она создала и выпустила, за самую верхушку каньона. Она
висела так мгновение, подобно темной гигантской тени на фоне неба, а затем
опустилась на дно лощины рывками или небольшими скачками или как если бы
она сползла вниз по лестнице на брюхе.
Внезапно я увидел, что она стоит передо мной. Я не осознал, что упал
на свой зад. Я встал. Она промокла от пота и задыхалась, пытаясь
отдышаться. Она долго не могла говорить. Она начала трястись на месте. Я
не осмеливался коснуться ее. Наконец она, по-видимому, успокоилась
достаточно, чтобы заползти обратно в пещеру. Она отдыхала несколько минут.
Ее действия были такими быстрыми, что мне едва хватило времени, чтобы
оценить то, что случилось. В момент ее демонстрации я ощущал невыносимую
щекочущую боль в области сразу под пупком. Я сам не затрачивал никаких
физических усилий и тем не менее, я тоже запыхался.
- Я думаю, что время идти на наше свидание, - сказала она, переводя
дыхание. - мой полет открыл нас обоих. Ты ощутил мой полет в своем животе,
это значит, что ты открыт и готов встретить четыре силы.
- О каких четырех силах ты говоришь?
- О четырех олли Нагваля и Хенаро. Ты уже видел их. Они устрашающие.
Сейчас они высвободились из горлянок Нагваля и Хенаро. Ты слышал одного из
них вокруг дома Соледад в прошлую ночь. Они ожидают тебя. В момент, когда
наступит темнота дня, они бывают неудержимы. Один из них пришел за тобой
даже в дневное время в дом Соледад. Эти олли теперь принадлежат тебе и
мне. Мы возьмем по два олли каждый. Я не знаю, каких. И я также не знаю,
как. Все, что Нагваль сказал мне, это то, что я и ты должны овладеть ими
своими силами.
- Подожди, подожди! - воскликнул я.
Она не позволила мне разговаривать. Она мягко положила свою руку на
мой рот. Я ощутил приступ ужаса под ложечкой. Я уже сталкивался в прошлом
с какими-то необъяснимыми явлениями, которые дон Хуан и дон Хенаро
называли своими олли. Их было четверо, и они были сущностями такими же
реальными, как все в мире. Их присутствие было таким необычным, что каждый
раз производило во мне состояние беспримерного страха, когда я воспринимал
их. Первый, с которым я столкнулся, был олли дона Хуана: это была темная
прямоугольная масса, 8-9 футов высотой и 4-5 футов в поперечнике. Она
двигалась с сокрушительной тяжестью огромного валуна и дышала так, что это
напоминало мне шум кузнечных мехов. Я всегда сталкивался с ней ночью, в
темноте. Я представлял ее себе похожей на дверь, которая двигалась,
поворачиваясь сначала на одном углу, а потом на другом.
Второй олли, которого я встретил, был олли дона Хенаро. Это был
длиннолицый плешивый чрезвычайно высокий пылающий человек с толстыми
губами и огромными опущенными глазами. Он всегда был одет в штаны, слишком
короткие для его длинных тощих ног.
Я уже видел этих олли много раз, когда находился в компании дона
Хуана и дона Хенаро. Зрелище их неизменно вызывало непримиримое разобщение
между моим разумом и моим восприятием. С одной стороны, я не имел
абсолютно никакого рационального основания верить, что то, что случается
со мной, действительно имеет место, а с другой стороны, не было никакого
возможного пути отбрасывать правдивость моего восприятия.
Так как они всегда появлялись в то время, когда поблизости были дон
Хуан и дон Хенаро, я относил их за счет того могучего влияния, которое эти
два человека оказывали на мою внушаемую личность. В моем понимании дело
было в этом, либо в том, что дон Хуан и дон Хенаро владели силами, которые
они называли своими олли, силами, которые были способны показываться мне,
как эти ужасные сущности.
Характерной чертой олли было то, что они никогда не позволяли мне
тщательно исследовать их. Я пытался в разное время фокусировать на них
свое нераздельное внимание, но каждый раз я испытывал головокружение и
раздвоение.
Другие два олли были неуловимыми. Я видел их только один раз -
гигантского черного ягуара с желтыми горящими глазами и огромного хищного
койота. Эти два зверя были предельно агрессивными и неодолимыми. Ягуар был
олли дона Хенаро, а койот - олли дона Хуана.
Ла Горда выползла из пещеры. Я последовал за ней. Она вела меня за
собой. Мы вышли из лощины и достигли длинной каменистой равнины. Она
остановилась и предоставила мне идти впереди. Я сказал, что если она
собирается мне предложить вести нас, то я собираюсь попробовать добраться
до машины. Она утвердительно кивнула головой и прижалась ко мне. Я мог
ощущать только ее холодную влажную кожу. Она, казалось, находилась в
состоянии большого возбуждения. До того места, где мы оставили машину,
