исправлять путаницу. Они нашли то единственное, что идет в расчет -
безупречность, то есть способ освобождения энергии. Все же среди древних
видящих были такие, что были спасены своими олли, но это не имело никакого
отношения к власти олли - безупречность позволила этим людям
воспользоваться энергией этих других форм жизни.
Новые видящие нашли, однако, наиболее важное, связанное с олли - то,
что делает их полезными или бесполезными для человека. Бесполезные олли,
каких несметное количество - это те внутренние эманации, которые таковы,
что мы не можем с ними встретиться внутри себя. Они настолько отличны от
нас, что совершенно бесполезны. Другие, каких мало, они сродни нам, а это
означает, что у них есть эманации, подходящие нам.
- Как же этот род используется человеком? - спросил я.
- Нам следует применять другое слово вместо слова "используется", -
ответил он. - я сказал бы, что в этом случае между олли и видящим
происходит справедливый обмен энергией.
- Как же этот обмен происходит? - спросил я.
- Через их встречные эманации, - ответил он. - естественно, что эти
эманации относятся к левостороннему сознанию человека, к той части,
которой средний человек никогда не пользуется. По этой причине олли
совершенно отделены от мира правостороннего сознания, или от стороны
рассудка.
Он сказал, что встречные эманации дают обоим общую почву. Тогда, по
мере знакомства, устанавливается более глубокая связь, полезная обоим.
Видящие стремятся воспользоваться эфирными качествами олли: они сказочные
разведчики и хранители. Олли стремятся к большему полю энергии человека, и
с ее помощью они даже могут материализоваться.
Он уверил меня, что опытные видящие играют с этими совместными
эманациями до тех пор, пока не достигнут их полного фокусирования. Этот
обмен происходит во времени. Древние видящие не поняли этого процесса и
развили сложные методики созерцания для спуска в глубины, какие я видел в
зеркале.
- У древних видящих были очень усложненные орудия для помощи им при
спуске, - продолжал он. - это была веревка особого плетения, которую они
привязывали вокруг талии. На ней было мягкое утолщение, пропитанное
смолой, которое подходило к самому пупку, как пробка. У видящих был
помощник или несколько, которые держали за веревку, пока те погружались в
свое созерцание. Естественно, что смотреть непосредственно на отражение
глубины чистого пруда или озера - это бесконечно более переполняющее
зрелище, чем то, что мы выполнили с помощью зеркала.
- Но действительно ли они спускались телесно? - спросил я.
- Ты поразился бы, если бы узнал, на что способен человек, особенно
управляющий сознанием, - ответил он. - древние видящие были странными. В
своих экскурсах в глубины они нашли чудесные вещи. Встреча с олли для них
была обычной. Теперь-то ты, конечно, понимаешь, что слово "глубины"
- Это только так говорится. Нет никаких глубин, есть только
управление сознанием, но именно этого так никогда и не поняли древние
видящие.
Я сказал ему, что из того, что он рассказал из своего опыта с олли
плюс мои субъективные впечатления от того, как олли вился в воде, я пришел
к выводу, что олли очень агрессивны.
- Совсем нет, - ответил он. - и не потому, что у них нет энергии,
чтобы быть агрессивными, а потому, что у них другой вид энергии. Они
больше похожи на электрический ток, а органические существа ближе к
тепловым волнам.
- Но почему же он преследовал тебя так долго? - спросил я.
- В этом нет тайны, - ответил он. - их привлекают эмоции. Животный
страх - вот что привлекает их больше всего. Он освобождает род энергии,
подходящий для них. Их внутренние эманации сплачиваются животным страхом,
а поскольку мой страх был безотчетным, олли следовал за ним, или, лучше
сказать, мой страх зацепил олли и не отпускал.
Он сказал, что никто иной, как древние видящие, нашли, что олли
наслаждаются животным страхом больше, чем еще чем-либо.
Они доходили даже до крайностей, намеренно поддерживая его для своих
олли и запугивая человека до смерти. Древние видящие были убеждены, что
олли имеют человеческие чувства, однако новые видящие видят это
по-другому. Они видят, что олли привлекает энергия, освобождаемая
эмоциями: любовь здесь так же эффективна, как ненависть или печаль.
Дон Хуан добавил, что если бы он чувствовал к олли любовь, олли пошел
бы за ним куда угодно, хотя в этом случае преследование проводилось бы
несколько в другом настроении. Я спросил его, остановился бы олли в тот
раз, если бы он контролировал свой страх. Он сказал, что управление
страхом было трюком древних видящих. Они могли управлять им до такой
степени, что могли выделять его. Они захватывали олли собственным страхом,
и распределяя его постепенно, как пищу, держали олли в рабстве.
- Эти древние видящие были страшными людьми, - продолжал дон Хуан, -
впрочем, мне не следует употреблять прошедшее время - они страшны и
сейчас. Они домогаются доминирования, господства над всем и над вся.
- Даже сегодня, дон Хуан? - спросил я, стремясь получить от него
дальнейшие объяснения.
Он изменил предмет разговора, сказав, что я упустил возможность быть
напуганным вне всякой меры. Он сказал, что то, что я запечатал раму
зеркала гудроном, не позволило воде попасть за стекло. Он считал это
решающим фактором того, что олли не удалось разбить зеркало.
- Очень плохо, - сказал он. - может быть, тебе даже понравился бы
этот союзник. Между прочим, это был не тот, что приходил за день до этого
- второй был очень сродни тебе.
- Нет ли у тебя самого каких-нибудь олли, дон Хуан? - спросил я.
- Как ты знаешь, у меня есть союзники моего благодетеля, - сказал он.
- я не могу сказать, что у меня по отношению к ним те же чувства, какие
были у моего благодетеля. Он был тихим, но очень страстным человеком,
который щедро раздавал все, даже свою энергию, он любил олли. Для него не
трудно было позволить олли воспользоваться его энергией и
материализоваться. Среди них есть, в частности, олли, который может
принимать гротескную человеческую форму.
Дон Хуан сказал, что, поскольку он беспристрастен по отношению к
олли, он никогда не дал мне почувствовать их настоящего вкуса, как это
делал для него его благодетель, пока он еще поправлялся от раны в грудь.
Все это началось с мысли, что его благодетель - странный человек. Едва
избежав тисков мелочного тирана, дон Хуан подумал, что попал в другую
ловушку. Его намерением было подождать несколько дней, восстанавливая
силы, и убежать, когда старика не будет дома.
Но старик, очевидно, прочел его мысли. Однажды он стал шептать ему в
тоне секрета, что дон Хуан должен скорее поправляться, чтобы они оба могли
скрыться от его поработителя и мучителя. Затем, сотрясаемый страхом и
немощью, старик открыл дверь, и чудовищный человек с рыбообразным лицом
вошел в комнату, как если бы он подслушивал под дверью. Он был
серозеленый, имел один немигающий глаз и был огромен, как дверь.
Дон Хуан сказал, что он был так поражен и напуган, что сдался: ему
потребовались годы, чтобы освободиться от проклятия этого страха.
7. ТОЧКА СБОРКИ
После моей схватки с олли дон Хуан прервал на несколько месяцев свои
объяснения мастерства управления сознанием. Однажды он возобновил их.
Странное событие послужило этому началом.
Дон Хуан был в северной мексике. Время клонилось к вечеру. Я только
что прибыл в дом, который он содержал там, и он тотчас же перевел меня в
состояние повышенного сознания. Я мгновенно припомнил, что дон Хуан всегда
прибегает к Соноре, как к средству омоложения. Он объяснил, что нагваль,
являясь вождем со страшной ответственностью, должен иметь физическую точку
отсчета - место, где имеются благоприятные стечения энергий. Сонорская
пустыня была для него таким местом.
Входя в состояние повышенного сознания, я заметил, что кто-то еще
скрывается в полутьме дома. Я спросил дона Хуана, не Хенаро ли здесь. Он
ответил, что он один, а то, что я заметил - это один из его олли,
стерегущий дом.
Затем дон Хуан сделал странный жест: он изменил свое лицо, как если
бы был удивлен или напуган - и мгновенно пугающая форма странного человека
появилась в двери комнаты, где мы находились. Присутствие странного
человека так напугало меня, что я почувствовал головокружение, и до того,
как я сумел оправиться от испуга, этот человек набросился на меня с
холодной жестокостью. Когда он схватил меня за предплечья, я почувствовал
рывок, подобный разряду электрического тока.
Я лишился дара речи, охваченный невыразимым ужасом. Дон Хуан улыбался
мне. Я мычал и ворчал, пытаясь позвать на помощь, когда почувствовал еще
более сильный удар.
Этот человек усиливал свой захват, пытаясь повалить меня спиной на
пол. Дон Хуан без поспешности в голосе скомандовал мне собраться и, не
борясь со своим страхом, катиться вместе с ним: "бойся не устрашаясь", -
сказал он, подошел ко мне и, не вмешиваясь в мою борьбу, прошептал, что я
должен все свое сосредоточение обратить на серединную точку тела.
В течение многих лет он настаивал, чтобы я измерил с точностью до
миллиметра свое тело и нашел его среднюю точку, как по длине, так и по
ширине. Он всегда говорил, что такая точка - истинный центр нашей энергии.
Как только я сосредоточил свое внимание на этой точке, человек
отпустил меня. В этот момент я осознал, что то, что я считал человеком,
было чем-то, лишь похожим на человека. В тот момент, когда он потерял свой
человеческий облик, олли стал аморфной каплей непрозрачного света. Она
удалялась. Я шел за ней, движимый большой силой, которая заставляла меня
следовать за этим непрозрачным светом.
Дон Хуан остановил меня. Он мягко вывел меня в сени своего дома и
заставил сесть на устойчивый ящик, который служил скамейкой.
Я был очень расстроен этим переживанием, но еще более меня расстроило
то, что этот парализующий страх исчез так быстро и так бесследно.
Я рассказал об этом внезапном изменении настроения. Дон Хуан сказал,
что нет ничего странного в этой изменчивости и что страх перестает
существовать, как только свет сознания перейдет некоторый порог внутри
человеческого кокона.
Затем он начал объяснения. Он вкратце описал те истины относительно
сознания, о которых уже говорилось: нет никакого объективного мира, а есть
вселенная энергетических полей, которые видящие называют эманациями орла.
Люди составлены из эманаций орла и, в сущности, являются каплями
люминесцирующей энергии: каждый из нас окружен коконом, заключающим
небольшую долю этих эманаций.
Он сказал, что новые видящие обратились к неисследованным путям
действия первого внимания, и когда они стремятся объяснить это другим, то
выделяют порядок истин относительно сознания. Он заверил меня, что не
каждый видящий способен объяснять. Например, его благодетель, нагваль
Хулиан нимало не заботился об объяснениях, однако благодетель нагваля
Хулиана, нагваль Элиас, с которым дону Хуану посчастливилось встретиться,
заботился об этом. Из подробных и долгих объяснений нагваля Элиаса,
коротких и редких нагваля Хулиана и своего собственного видения дону Хуану
удалось понять и проверить эти истины.
Дон Хуан объяснил, что для того, чтобы наше первое внимание ввело в
фокус воспринимаемый нами мир, оно должно выделить некоторые эманации,
выбранные из узкой полосы эманаций, где расположено человеческое сознание.
