Отброшенные эманации по-прежнему остаются в пределах нашей досягаемости,
однако в спящем состоянии, неизвестные нам всю нашу жизнь.
Новые видящие назвали выделенные эманации "правой частью" (в
противоположность современным нейрофизиологам и психологам, для которых
правое полушарие, а следовательно, и правополушарное сознание - это
носитель неведомого; однако над правой стороной тела доминирует левое
полушарие
- Носитель речевого сознания "нормальным сознанием", "тоналем", "этим
миром", "известным", "первым вниманием". Средние люди называют это
реальностью, рациональностью, здравым смыслом.
Выделенные эманации составляют большую долю человеческой полосы
эманаций, однако очень малую часть всего спектра эманаций, присутствующих
в коконе человека. Эти отброшенные эманации внутри человеческой полосы
рассматриваются своего рода введением в неведомое, в то время как само
неведомое состоит из массы эманаций, не принадлежащих к человеческой
полосе и никогда не выделявшихся. Видящие называют их "левосторонним
сознанием", "нагвалем", "другим миром", "неведомым", "вторым вниманием".
- Этот процесс выделения некоторых эманаций, - продолжал дон Хуан. -
был открыт и практиковался древними видящими. Они поняли, что
нагваль-мужчина и нагваль-женщина благодаря тому, что имеют дополнительную
силу, могут сдвинуть предпочтение с обычных эманаций на соседние. Этот
сдвиг известен как удар нагваля.
Дон Хуан сказал, что этот сдвиг использовался древними видящими в
практических целях: держать в рабстве своих учеников. Этим ударом они
вводили своих учеников в состояние повышенного, острейшего и наиболее
впечатляемого внимания и, пока те были безнадежно податливыми, древние
обучали их странным ритуалам, которые превращали учеников в зловещих
людей, совершенно подобных своим учителям.
Новые видящие применяют ту же методику, но вместо того, чтобы
использовать ее для гнусных целей, они пользуются ею, чтобы вести своих
учеников при изучении человеческих возможностей.
Дон Хуан пояснил, что удар нагваля должен быть нанесен по нужному
месту, по точке сборки, положение которой слегка меняется от личности к
личности, и что этот удар может наносить только нагваль-видящий. Он
заверил, что бесполезно иметь силу нагваля и не видеть, так же как и
видеть, но не иметь крепости нагваля. В обоих случаях результатом будет
просто удар. Видящий может бить по нужному месту снова и снова, не имея
крепости, чтобы сдвинуть сознание, а невидящий нагваль не будет способен
ударить по нужному месту.
Он сказал также, что древние видящие открыли, что точка сборки
находится не в физическом теле, а в светящемся облачке, в самом коконе.
Нагваль находит это место по интенсивности свечения и, скорее, не ударяет,
а толкает его. Сила этого толчка создает вмятину на коконе, и это
ощущается как удар, удар по правой лопатке - выбивающий из легких весь
воздух.
- Бывают ли вмятины различных типов? - спросил я.
- Есть только два типа, - ответил он. - одни вогнутые, другие в виде
расщелины. Каждый тип вмятины дает свой эффект. Вогнутость - это временная
черта и дает временный сдвиг, а расщелина становится глубокой постоянной
чертой кокона и приводит к постоянному сдвигу.
Он объяснил, что обычно светящийся кокон, отвердевший под действием
самоотражения, не поддается удару нагваля, однако иногда кокон человека
оказывается очень податливым и малейшая сила может создать на нем
чашеобразное углубление размером от малой вмятины до трети всего кокона.
Он может создать даже расщелину, проходящую по всей ширине яйцеобразной
формы или же по его длине, что делает кокон закрученным в себе.
Некоторые светящиеся оболочки, получив вмятину, возвращаются к своей
первоначальной форме мгновенно. Другие остаются со вмятиной часами, а
иногда по нескольку дней, но все же возвращаются к первоначальной форме
сами по себе. И еще существуют такие, которые никогда не теряют приобрете-
нную вмятину: вне зависимости от повторных ударов нагваля они никогда не
возвращаются к своей яйцеобразной форме.
Дон Хуан сказал, что вмятина действует на первое внимание, смещая
свет сознания. Вмятина давит на эманации, сдвигая их внутрь светящейся
оболочки, и видящие являются свидетелями того, как под действием силы
этого давления первое внимание смещает свои предпочтения. Такая вмятина,
сдвигая эманации орла внутрь кокона, позволяет свету сознания упасть на
другие эманации из областей, которые обычно недоступны первому вниманию.
Я спросил его, виден ли свет сознания только на поверхности оболочки
светящегося кокона. Он ответил мне не сразу, казалось, он погрузился в
размышления. Минут через десять он ответил на мой вопрос. Он сказал, что
обычно свет сознания виден на поверхности кокона всех чувствующих существ,
однако после того, как человек разовьет внимание, свет сознания
приобретает глубину. Другими словами, он передается с поверхности кокона к
ряду эманаций внутри него.
- Древние видящие знали, что делают, когда манипулировали сознанием,
- продолжал он. - они поняли, что, создавая вмятину на коконе человека,
они могут вынудить свет сознания, поскольку он уже распространяется на
эманации внутри кокона, перейти на соседние.
- Ты говоришь так, как будто это физическое тело, - сказал я. - как
можно сделать вмятину на чем-то, что является просто свечением?
- Каким-то необъяснимым образом - делом свечения является создавать
вмятину на другом свечении, - ответил он. - твой недостаток состоит в
приклеенности к рассудочному перечислению. Рассудок не имеет дела с
человеком в виде энергии. Рассудок имеет дело с инструментами, создающими
энергию, но ему никогда не удается уловить то, что мы лучше инструментов
- Мы организмы, создающие энергию. Мы - капли энергии, поэтому не так
уж сложно понять, что капля энергии может создать вмятину на другой капле
энергии.
Он сказал, что свет сознания, созданный вмятиной, правильнее было бы
назвать временно повышенным вниманием, поскольку он выделяет эманации,
которые настолько близки к обычным, что изменение минимально, однако сдвиг
создает большую способность понимания и сосредоточения и, превыше всего -
большую возможность забыть. Видящие точно знают, как воспользоваться этим
качественным сдвигом. Они видят, что после удара нагваля неожиданно
становятся яркими только те эманации, которые окружают эманации,
используемые повседневно. Более отдаленные остаются несдвинутыми, а это
значит, что в состоянии повышенного внимания человеческие существа могут
работать так, как если бы они были в мире повседневной жизни. Потребность
в нагвале, мужчине или женщине, становится для них важнейшей, поскольку
это состояние длится только до тех пор, пока существует вмятина, а после
этого весь опыт забывается немедленно.
- Почему он должен быть забыт? - спросил я.
- Потому что эманации, ответственные за большую ясность, перестают
действовать, когда воин выходит из состояния повышенного сознания, -
ответил он. - а без этого действия все, что пережито или свидетелем чего
ты был, исчезает.
Дон Хуан сказал, что одно из заданий, созданных новыми видящими для
своих учеников, состоит в том, чтобы заставить их вспомнить, то есть
восстановить позднее действие тех эманаций, которые использовались в
состоянии повышенного сознания.
Он напомнил, что Хенаро всегда рекомендовал мне писать кончиком
пальца вместо карандаша, чтобы не накапливать заметок. Дон Хуан сказал,
что в действительности Хенаро подразумевал, что, находясь в состоянии
повышенного сознания, я должен использовать некоторые неиспользуемые
эманации для хранения диалога и опыта и однажды все это вспомнить заново,
выделив те эманации.
Далее он объяснил, что состояние повышенного сознания видно не только
как свечение, происходящее глубже внутри яйцеобразной формы людей, но
также как более интенсивное свечение на поверхности кокона. И все же это
ничто по сравнению со свечением, возникающим при состоянии полного
сознания, которое видится как вспышка сознания во всем светящемся яйце.
Это взрыв света такой интенсивности, что границы оболочки исчезают и
внутренние эманации выходят за границы вообразимого.
- Особые ли это случаи, дон Хуан?
- Конечно. Это бывает только с видящими. Никакой другой человек или
живое существо не вспыхивает так, как они. Видящие, преднамеренно
достигшие полного сознания - это зрелище для богов, это момент, когда они
горят изнутри - внутренний огонь пожирает их, и тогда в полном сознании
они сливаются с эманациями в великом и ускользают в вечность.
После нескольких дней в Соноре я отвез дона Хуана обратно в город в
южной части мексики, где жил он и его партия воинов.
Следующий день был в горячем мареве. Я чувствовал леность и какую-то
досаду. В полдень в городе стояло особенно неприятное затишье. Мы с доном
Хуаном сидели на мягких подушках в большой комнате. Я сказал ему, что
жизнь в провинциальном городке мексики не для меня. Мне не нравилось
ощущение, что тишина этого города вынужденная. Единственным шумом, который
здесь можно было услышать, был звук детских голосов, слышный как
отдаленный крик, и я никогда не мог понять, играют ли они или кричат от
боли.
- Здесь ты всегда находишься в состоянии повышенного сознания, -
сказал дон Хуан. - в этом особенность. Но тебе придется освоиться с жизнью
в таком городке, неважно почему. Однажды ты будешь жить в нем.
- Почему я должен жить в таком городе, дон Хуан?
- Я объяснил тебе, что цель новых видящих - стать свободными, а
свобода содержит в себе весьма разрушительные предпосылки, и среди них та,
что воины должны искать целенаправленных изменений. Твой выбор до сих пор
- это жить той жизнью, какую ты ведешь. Ты стимулируешь свой рассудок,
просматривая свой список-перечисление и сопоставляя его с перечислениями
своих друзей. Эти маневры оставляют тебе очень мало времени для
исследования своей жизни и судьбы. Тебе придется бросить все это. Ведь
если бы ты весь знал якобы мертвое спокойствие этого города, ты постарался
бы найти, рано или поздно, обратную сторону медали.
- Вы здесь этим заняты, дон Хуан?
- Наш случай немного другой, потому что мы находимся в конце тропы.
Мы ничего не ищем. То, что мы здесь делаем, понятно только воинам. Мы
переходим ото дня ко дню, ничего не делая. Мы ждем. Я не устану повторять:
мы знаем, что мы ждем, и мы знаем, чего мы ждем. Мы ждем свободы!
- Ну а теперь, когда ты знаешь это, - добавил он с усмешкой. - давай
вернемся к нашей беседе о сознании.
Обычно, когда мы бывали в этой комнате, нас никто не прерывал и
длительность нашей встречи определял дон Хуан, однако на этот раз раздался
вежливый стук в дверь, и в комнату вошел Хенаро и сел. Я не видел Хенаро с
того дня, когда мы поспешно бежали из его дома. Я обнял его.
- Хенаро хочет сказать тебе что-то, - сказал дон Хуан. - я говорил
тебе, что он мастер управления сознанием. Теперь я скажу тебе, что все это
означает. Он может заставить точку сборки переместиться глубже в середину
светящегося яйца после того, как эта точка была выбита из своего положения
ударом нагваля. Он объяснил, что после достижения мной повышенного
сознания, Хенаро толкал мою точку сборки бесчисленно много раз. Так, в тот
день, когда мы ходили для беседы к гигантской плоской скале, Хенаро
заставил мою точку сборки уйти влево настолько сильно, что это стало даже
