вспышка, вот и все. Я говорю это, потому что на другой же день ты опять
был на своем коньке собственной важности так, как будто ты никогда ничего
не осознал.
То же случилось с древними видящими: они предавались эмоциональным
реакциям. Однако, когда пришло время понять, что же они видят, они не
смогли этого сделать. Чтобы понять, нужна тревога, а не эмоциональность.
Берегись тех, кто плачет от осознания, ибо они ничего не поняли.
На пути знания лежат несказанные трудности для тех, кто остается без
трезвого понимания, - продолжал он. - я описал порядок, в каком новые
видящие разместили истины относительно сознания, так что это будет служить
тебе картой - той картой, которую ты сможешь проверить с помощью своего
видения, а не глаз.
Последовала долгая пауза. Он смотрел на меня. Он определенно ждал от
меня вопроса.
- Все ловятся на той ошибке, что видение осуществляется глазами, -
продолжал он. - но не удивляйся, что после стольких лет ты не понял, что
видение - это не дело глаз. Вполне естественно впадать в эту ошибку.
- Что же тогда такое видение? - спросил я.
Он ответил, что видение - это настройка. Я напомнил ему, что он
сказал, что восприятие - это настройка. Тогда он объяснил, что настройка
эманаций, осуществляемая обычно, это восприятие повседневного мира, а
настройка эманаций, которые никогда не использовались в обычном смысле -
это видение. Когда такая настройка происходит, человек видит.
Следовательно, видение, возникающее от необычной настройки, не может быть
чем-то, на что смотрят. Он сказал, что, несмотря на то, что я "видел"
бесчисленное число раз, мне все же не пришло в голову отказаться от своих
глаз. Я подпал под влияние того, что видение было помечено и описано.
- Когда видящие видят, что-то объясняет по мере того, как возникает
новая настройка, - продолжал он. - голос говорит им в их уши, что есть
что. Если такой голос отсутствует, тогда то, во что вовлечен видящий, не
является видением.
После минутного молчания он продолжил объяснения относительно голоса
видения. Он сказал, что равным образом было бы безумием говорить, что
видение - это слышание, поскольку это бесконечно больше, однако видящие
вынуждены избрать звук в качестве знака новой настройки.
Он назвал голос видения наиболее таинственной, необъяснимой вещью.
- Моим личным выводом является то, что голос видения присущ только
человеку, - сказал он. - это может быть так, потому что речь - это нечто
такое, чего не имеет никто другой, кроме человека. Древние видящие верили,
что это голос могущественной сущности, интимно связанной с человеком -
голос хранителя человека. Новые видящие нашли, что это существо, которое
они назвали человеческой формой, не имеет голоса. Поэтому для новых
видящих голос видения - это что-то совершенно непостижимое. Они говорят,
что свет сознания играет на эманациях орла, как арфист играет на струнах.
Он отказался объяснить это подробнее, обещая, что позднее, по мере
продвижения, мне все станет ясно.
Пока дон Хуан говорил, мое сосредоточение было настолько полным, что
я просто не мог вспомнить, как сел за стол, чтобы поесть. Когда дон Хуан
остановился, я заметил, что его тарелка почти пуста. Хенаро смотрел на
меня с лучезарной улыбкой: моя тарелка была передо мной тоже пуста. В ней
оставалось совсем немного супа, как будто я только что кончил есть. Но я
не помнил, чтобы я ел вообще, и даже не помнил, как подошел к столу, чтобы
поесть.
- Тебе понравился суп? - спросил Хенаро и отвел взгляд.
Я сказал, что да, поскольку не хотел допустить, что у меня есть
проблемы с воспоминанием.
- На мой вкус он слишком остыл, - сказал Хенаро. - а сам ты никогда
не ешь горячую пищу, поэтому я немного беспокоился, чтобы с тобой
чего-нибудь не случилось. Ты, конечно, не должен был съедать две тарелки.
Мне кажется, что ты ведешь себя немного по-свински, когда находишься в
состоянии повышенного сознания, а?
Я допустил, что он, возможно, прав. Он подал мне большой кувшин воды,
чтобы я утолил жажду и промочил горло. Когда я жадно выпил воду, оба они
покатились со смеху.
Неожиданно я понял, что происходит. Это осознание было физическим,
это была вспышка желтоватого цвета, которая толкнула меня, как будто
кто-то зажег спичку прямо у меня между глаз. Я уже знал, что Хенаро шутит
- я не ел. Я так был поглощен объяснениями дона Хуана, что забыл вообще
обо всем. Тарелка передо мной была тарелкой Хенаро.
После еды дон Хуан продолжил свои объяснения относительно света
сознания. Хенаро сидел рядом и слушал так, как если бы он никогда раньше
не слышал такого объяснения.
Дон Хуан сказал, что то давление, которое оказывают эманации, внешние
по отношению к кокону и называемые "эманации в великом", на эманации
внутри него, одинаково для всех чувствующих существ, однако результат
этого давления очень различен для них, поскольку их коконы реагируют на
это давление совсем по-разному. Но в некоторых границах есть все же
какая-то степень подобия.
- Итак, - продолжал он. - когда видящие видят, как давление "эманаций
в великом" действует на внутренние эманации, которые всегда в движении, и
как они заставляют их остановиться, тогда видящие знают, что светящееся
существо охвачено осознаванием.
Сказать, что эманации в великом давят на эманации в коконе, заставляя
их остановить свое движение, означает, что видящие видят что-то
неописуемое, смысл чего они знают без тени сомнения. Это означает, что
голос видения сказал им, что эманации в коконе совершенно успокоились и
встретились с некоторыми из тех, что вовне.
Он сказал, что видящие, естественно, считают, что сознание всегда
приходит извне себя, что настоящая тайна лежит вне нас. Поскольку по
природе эманации в великом служат для того, чтобы фиксировать то, что в
коконе, то трюк сознания состоит в том, чтобы позволить фиксирующим
эманациям слиться с теми, что внутри нас. Видящие полагают, что если мы
позволим этому случиться, мы станем тем, чем в действительности являемся -
текучими, всегда в движении, вечными.
Последовала долгая пауза. Глаза дона Хуана светились. Казалось, что
они смотрят на меня из глубины. У меня было впечатление, что каждый из его
глаз - это независимая точка яркости. Мгновение он, казалось, боролся с
невидимой силой, внутренним огнем, намеревающимся его поглотить. Это
прошло, и он продолжил разговор.
- Степень сознания каждого отдельного чувствующего существа, -
продолжал он. - зависит от степени того, насколько оно способно позволить
эманациям в великом нести его.
После долгого перерыва дон Хуан продолжил объяснения. Он сказал, что
видящие увидели, что с момента зачатия сознание растет, обогащается
процессом жизни. Например, сказал он, видящие увидели, что сознание
отдельного насекомого или человека растет с момента зачатия поразительно
различным образом, однако с одинаковым упорством.
- С момента зачатия или с момента рождения развивается сознание? -
спросил я.
- Сознание развивается с момента зачатия, - ответил он. - я всегда
говорил тебе, что половая энергия - это нечто предельно важное и что ею
нужно управлять и пользоваться с величайшей осторожностью, но ты всегда
отвергал то, что я говорил, так как думал, что я говорю об управлении в
смысле морали. Я же всегда говорил в смысле ее сохранения и
перераспределения.
Дон Хуан взглянул на Хенаро. Хенаро кивнул в знак согласия.
- Хенаро собирается сказать тебе, что наш благодетель, нагваль
Хулиан, обычно говорил относительно сохранения и перераспределения половой
энергии, - сказал мне дон Хуан.
- Нагваль Хулиан, - начал дон Хенаро. - обычно говорил, что иметь
половые связи - это вопрос энергии. Например, у него никогда не было
проблем с полом, поскольку у него было достаточно энергии. Однажды он
бросил взгляд на меня и предписал, чтобы мой пицик занимался только
писанием. Он сказал мне, что у меня нет достаточной энергии для половых
связей. Он сказал, что мои родители, когда делали меня, слишком скучали и
слишком устали. Он сказал, что я являюсь результатом очень скучного
совокупления - "кахида авуррида". Таким я и был рожден - скучным и
усталым. Нагваль Хулиан рекомендовал, чтобы люди, подобные мне, никогда не
имели половых связей. Так мы можем запасти немного энергии и добавить к
той, которая у нас есть.
То же самое он сказал Сильвио Мануэлю и Эмелито. Он видел, что у
других есть достаточно энергии. Они не были результатом скучного
совокупления. Он сказал, что они могут делать со своей половой энергией
все, что им угодно, однако он рекомендовал им управлять собой и понять,
что предписание орла состоит в том, что пол предназначен для порождения
света сознания. Все мы тогда сказали, что все поняли.
Однажды, безо всякого предупреждения, он с помощью своего
благодетеля, нагваля Элиаса, приподнял занавес другого мира и пихнул всех
нас внутрь, без всякого колебания. Все мы, за исключением Сильвио Мануэля,
почти умерли там: у нас не было достаточно энергии, чтобы выстоять перед
лицом воздействия того мира. Никто из нас, за исключением Сильвио Мануэля,
не следовал рекомендациям нагваля.
- Что это за занавес другого мира? - спросил я дона Хуана.
- То, что Хенаро сказал: это занавес, - ответил дон Хуан. - но ты
упустил предмет разговора. Ты всегда таков. Мы говорим о предписании орла
относительно пола. Команда орла состоит в том, что половая энергия должна
использоваться для создания жизни. Через половую энергию орел дает
сознание, так что, когда чувствующие существа вовлечены в половое
сношение, эманации внутри их коконов делают все возможное, чтобы снабдить
сознанием новое чувствующее существо, которое они создают.
Он сказал, что в процессе полового акта эманации, заключенные в
коконах обоих родителей, претерпевают сильное возбуждение, кульминационной
точкой которого является соединение, слияние двух кусков света сознания,
по одному от каждого партнера, которые отделяются от их коконов. Половое
сношение всегда поставщик сознания, хотя то, что поставляется, может и не
консолидироваться, - продолжал он. - эманации внутри кокона не знают
сношения ради забавы.
Хенаро наклонился ко мне через стол и сказал тихим голосом,
подкрепляя сказанное кивком головы:
- Нагваль говорит тебе правду, - сказал он, подмигивая. - эманации
действительно не знают этого.
Дон Хуан старался не засмеяться и добавил, что безумно со стороны
человека действовать безотносительно к тайне существования и полагать, что
такой тонкий акт, поставляющий жизнь и сознание, это просто физическое
стремление, которым можно крутить, как угодно.
Хенаро начал делать непристойные половые движения, работая тазом взад
и вперед. Дон Хуан кивнул и сказал, что это как раз то, что он имеет в
виду. Хенаро поблагодарил его за признание своего существенного вклада в
объяснение сознания.
Оба они захохотали, как идиоты, говоря, что если я понял, как
серьезен был их благодетель, когда говорил о сознании, то я буду смеяться
вместе с ними.
Я честно спросил дона Хуана, что все это может значить для среднего
человека в повседневной жизни.
- Ты имеешь в виду то, что там делает Хенаро? - спросил он меня с
нарочитой серьезностью.
Их веселость всегда была захватывающей. Потребовалось много времени,
чтобы они успокоились. Их уровень энергии был таким большим, что по
сравнению с ними я казался старым и немощным.
- Я действительно не знаю, - ответил мне, наконец, дон Хуан. - Все,
