ребенке, теперь он совершит это с радостью, после того, как ему воочию
открылось зло, принявшее форму этого ребенка.
"Я сделаю это", сказал он.
Они смотрели на него.
"Я не хирург", сказал он. "Но я имею некоторые знания в области
анатомии. Я ученый."
"Шишки на голове", сказал Миллер.
"Вы когда-нибудь резали скот или свиней?", спросил Мишур.
"Мишур!", в ужасе закричала его мать. "Твой брат не животное!"
"Я просто хотел быть уверен, что его не тошнит при виде крови".
"Я видел кровь", сказал Троуэр. "И во мне нет страха, если придется
резать во имя спасения".
"О, преподобный Троуэр, как мы можем просить вас о таком", сказала
Добрая Фэйт.
"Теперь мне начинает казаться, что рука Божия привела меня сюда именно
сегодня после того, как я так долго не был в вашем доме".
"Вас привела сюда рука моего тупоголового зятька", сказал Миллер.
"Ну", сказал Троуэр. "Это была, так сказать, просто мелькнувшая у меня
мысль. Я вижу, что вы не хотите, чтобы я взял на себя это и я не могу винить
вас. Конечно, опасно позволить чужому человеку резать тело своего сына, даже
если это может спасти его жизнь".
"Вы не чужой", поспешно сказала Фэйт.
"Но что если что-нибудь пойдет не так? Моя рука может дрогнуть. Его
старая рана могла изменить положение некоторых кровеносных сосудов. Я могу
задеть артерию и он в несколько секунд истечет кровью. Тогда на моих руках
будет кровь вашего сына".
"Преподобный Троуэр", сказала Фэйт. "Мы не можем винить вас в
несчастном случае. Все, что может сделать любой из нас - это попытаться".
"Если мы ничего не станем делать", сказал Мишур. " То он точно умрет.
Он сказал, что мы должны отрезать это больное пятно, пока болезнь не
распространилась дальше".
"Может, кто-нибудь из ваших старших сыновей", сказал Троуэр.
"У нас нет времени, чтобы вызвать их сюда!", крикнула Фэйт. "О, Алвин,
ведь ты же выбрал этого мальчика, чтобы дать ему свое имя! И ты хочешь
позволить ему умереть просто потому, что невзлюбил нашего священника?"
Миллер с жалким видом покачал головой. "Тогда сделайте это".
"Па, он хотел, чтобы ты сделал это", сказал Мишур.
"Нет!", горько вскричал Миллер. "Лучше кто угодно, лишь бы не я. Лучше
пусть даже он".
Троуэр увидел на лице Мишура недоумение, даже презрение. Он встал и
подошел к тому месту, где сидел, держа в руках нож и костяную пилу, Мишур.
"Молодой человек", сказал он. "Никогда не обвиняйте человека в трусости. Вы
не можете знать, какие причины прячет он в глубине своего сердца".
Троуэр обернулся к Миллеру и увидел выражение удивления и
благодарности. "Дай ему инструменты", сказал Миллер.
Мишур протянул нож и пилу для костей. Троуэр вытащил платок, чтобы
Мишур мог уложил в него инструменты.
Как легко у него получилось. Всего за несколько минут он добился того,
чтобы они сами начали просить его взять нож, освободив его при этом заранее
от ответственности за все, что может случиться. Он даже умудрился заложить
первые зерна дружбы с Алвином Миллером. Ага, я обвел всех вас вокруг пальца,
торжествующе подумал он. Я достойный соперник вашего повелителя - дьявола. Я
обманул великого обманщика, и менее чем через час пошлю назад в ад
предавшегося ему адепта.
"Кто будет держать мальчика?", спросил Троуэр. "Даже если опоить его
вином, все равно он будет дергаться от боли, если никто не станет его
удерживать".
"Держать могу я", сказал Мишур.
"Он не будет пить вина", сказала Фэйт. "Он сказал, что хочет иметь
ясную голову".
"Он всего лишь десятилетний мальчик", сказал Троуэр. "И если вы
прикажете ему выпить вина, он обязан вам подчиниться".
Фэйт покачала головой. "Он знает, как лучше. И он хорошо переносит
боль. Вы никогда такого еще не видели".
Могу себе представить, сказал себе Троуэр. Дьявол, владеющий мальчиком,
без сомнения упивается болью и не хочет, чтобы действие вина ослабляло его
блаженство. "Ну что ж, хорошо", сказал он. "В таком случае нет причин больше
медлить". Он прошел в спальню и стащил одеяло с тела Алвина-младшего
полностью. Мальчик немедленно принялся дрожать от холода, хотя и не
переставал потеть из-за высокой температуры. "Вы говорите, он обозначит
место, где нужно резать?"
"Ал", сказал Мишур. "Преподобный Троуэр собирается проделать эту
операцию".
"Папа", сказал Алвин.
"Бесполезно просить его", сказал Мишур. "Не хочет ни в какую".
"Ты уверен, что не хотел бы выпить немного вина?", спросила Фэйт.
На глазах Алвина показались слезы. "Нет", сказал он. "Если Папа будет
держать меня, то все будет в порядке".
"А он будет держать", сказала Фэйт. "Резать он отказался, но он
останется здесь с мальчиком, или я заткну им одну из печных труб!", она с
грохотом вышла из комнаты.
"Вы сказали, что мальчик покажет место," сказал Троуэр.
"Давай, Ал, я помогу тебе сесть. Тут я принес немного угля, отметь
точно то место, где нужно разрезать."
Алвин застонал, когда Мишур приподнял его в сидячее положение, но его
рука, которой он начертил на своей голени большой прямоугольник, была
тверда. "Режьте снизу, но не отрезайте верхнюю часть полностью," сказал он.
Его голос был густым и медленным, каждое слово давалось с трудом. "Мишур,
пока он режет, ты должен приподнимать надрезанный кусок."
"Это может сделать и Ма," сказал Мишур. "Я должен держать тебя, чтобы
ты не дергался."
"Я не буду дергаться," сказал Алвин. "Если Па будет держать меня."
Миллер медленно вошел в комнату, за ним шла его жена. "Я буду держать
тебя," сказал он, сел вместо Мишура позади мальчика, обхватив его руками. "Я
буду держать тебя," повторил он.
"Что ж, хорошо," сказал Троуэр. Он стоял, готовясь приступить. И
простоял так долго.
"Вы кажется, что-то забыли, Преподобный?" спросил Мишур.
"Что?" спросил Троуэр.
"Нож и пилу." ответил Мишур.
Троуэр посмотрел на свою руку и зажатый в ней платок. "Как так, они же
были здесь."
"Вы по дороге положили их на стол," сказал Мишур.
"Я принесу их," сказала Добрая Фэйт. И быстро вышла из комнаты.
Они ждали долго. В конце концов Мишур встал. "Не пойму, чего она так
долго."
Троуэр вышел вслед за ним. Они нашли Добрую Фэйт сидящей у камина
вместе с девочками и помогающей им обшивать квадраты стеганого одеяла.
"Ма," сказал Мишур. "А как насчет пилы и ножа?"
"Боже милосердный," сказала Фэйт. "не могу представить себе, что это
приключилось со мной. Я начисто забыла, зачем пришла сюда." Она схватила
пилу с ножом и вернулась в спальню. Мишур поглядел на Троуэра, пожал плечами
и последовал за ней. Теперь, подумал Троуэр. Теперь я сделаю то, чего ждет
от меня Господь. Я докажу Гостю, что я истинный приверженец Спасителя и
заслужу свое место на небесах. Меня не будет ждать участь этого бедного и
ничтожного грешника, страждущего в адском пламени.
"Преподобный," спросил Мишур. "Что вы делаете?"
"Эта картина..." сказал Троуэр.
"Что с ней такое?"
Троуэр пригляделся поближе к картине над очагом. Это была вовсе не душа
в аду. Это было изображение старшего сына в этой семье, Вигора, и он тонул в
реке. Он слышал эту историю по меньшей мере дюжину раз. Но почему же он
стоит и смотрит на нее, когда в соседней комнате его ждет великая и ужасная
миссия?
"С вами все в порядке?"
"Я чувствую себя превосходно," сказал Троуэр. "Мне просто нужна была
пара минут для тихой молитвы и сосредоточенности перед тем, как я возьму на
себя выполнение этой задачи."
Уверенной походкой он отправился в комнату и сел на стул у кровати, на
которой лежало дитя Сатаны, дрожа в ожидании ножа.
Троуэр оглянулся, ища орудия священного убийства. Нигде в поле зрения
их не было. "Где нож?" спросил он.
Фэйт посмотрела на Мишура. "Разве ты не принес их обратно?" спросила
она.
"Это ты принесла их сюда," ответил Мишур.
"Но ведь когда ты пошел назад, чтобы позвать священника, разве ты не
взял их с собой?"
"Разве?" Мишур выглядел пристыженным. "Должно быть, я оставил их где-то
там." Он встал и вышел из комнаты.
Троуэр начал осознавать, что, хотя он еще не успел пошевелить и
пальцем, здесь уже происходит нечто странное. Он подошел к двери и стал
ждать, когда вернется Мишур.
У двери стоял Калли, держа свою грифельную доску и глядя на священника.
"Ты собираешься убить моего брата?" спросил он.
"Никогда даже не думал о таком," ответил Троуэр. Отдавая инструменты
Троуэру, Мишур выглядел немного смущенным. "Не могу понять, как это я так
оставил их на каминной доске." После этого молодой человек протиснулся за
спиной Троуэра в комнату.
Через несколько секунд Троуэр последовал за ним и занял свое место у
обнаженной ноги.
"Ну и куда же вы их подевали?" спросила Фэйт.
Троуэр внезапно понял, что ни ножа, ни пилы у него нет. Он был в полной
растерянности. Только что перед дверью он сам взял их у Мишура. Как же он
мог их потерять?
В дверях стоял Калли. "Зачем вы отдали мне это?" спросил он. И
действительно, инструменты находились у него в руках.
"Неплохой вопрос," сказал Мишур, хмуро глядя на пастора. "Зачем же вы
отдали их Калли?"
"Я ничего не давал," сказал Троуэр. "Должно быть это вы передали их
ему."
"Я отдал их прямо в ваши руки," сказал Мишур.
"Пастор дал их мне," сказал Калли.
"Ну, так неси их сюда," сказала его мать.
Калли послушно зашел в комнату, размахивая инструментами как военными
трофеями. Он шел, как великая армия в атаку. О, да, великая армия, такая,
какой была армия Израильтян, ведомая Иисусом Навином в землю обетованную.
Так вот, высоко над головами своими, держали они оружие свое во время
движения вокруг Иерихона. И шли они и шли. Шли и шли. И на седьмой день
остановились, вознесли трубы свои и издали ужасный зов, и рухнули стены, и
держали они мечи и ножи свои высоко над головами, и вступили в город,
уничтожая мужчин, женщин и детей, уничтожая всех этих врагов Господа, чтобы
Земля Обетованная была очищена от их скверны и готова принять людей Господа.
И к концу дня были они запятнаны кровью, и воскричал Иисус Навин, великий
пророк Господа, подняв над головой окровавленный меч. Что же он кричал?
Не могу вспомнить, что он кричал. Если бы мне только удалось это
вспомнить, я бы понял, почему я стою здесь на дороге, среди заснеженных
деревьев.
Преподобный Троуэр взглянул на свои руки, потом перевел свой взгляд на
деревья,. Каким-то образом он прошел уже полмили от дома Миллеров. И даже не
надел свое тяжелое пальто.
Теперь он увидел правду, как она есть. Ему так и не удалось одурачить
дьявола. Сатана легко, как пушинку, переместил его сюда и не позволил убить
Зверя. Троуэр упустил случай добиться величия. Он рухнул на холодное черное
бревно и горько зарыдал.
Калли зашел в комнату, неся инструменты над головой. Мишур уже был
готов крепко зажать ногу, когда старый Троуэр ни с того ни с сего вскочил и
вышел из комнаты с такой поспешностью, как будто ему срочно понадобилось в
уборную.
"Преподобный Троуэр", закричала Ма. "Куда же вы?"
Но Мишуру теперь все было ясно. "Пусть идет, Ма", сказал он.
Они услышали, как открылась входная дверь дома и раздались звуки
тяжелых шагов священника на крыльце.
"Калли, сходи закрой входную дверь", сказал Мишур.
На этот раз Калли послушался без пререканий. Ма посмотрела на Мишура,
потом на Па, потом опять на Мишура. "Я не могу понять, почему это он вот так
вот взял и ушел".
Мишур едва уловимо усмехнулся ей в ответ и посмотрел на Папу. "Ты ведь
