остального планетоида. Связи не было. Потом стало падать давление, и я
приказал закрыть герметичные переборки. До прибытия спасателей мы успели
установить характер повреждений, запустили резервные атмосферные
генераторы, сумели восстановить сообщение с рядом соседних отсеков и
вывести пострадавших. К сожалению, как выяснилось, командный отсек
оказался уничтоженным в первые же мгновения нападения, и потому доступ в
главную рубку был перекрыт аварийной реакторной зоной. В момент прибытия
спасателей мои люди пытались найти обходной путь и не были вовремя
эвакуированы. Спасатели поторопились взорвать остатки планетоида, мой
адмирал.
- Вы что, критикуете действия спасателей, капитан? - спросил адмирал,
наливаясь кровью. В возмущении - а всякое несогласие подчиненного с
мнением вышестоящего начальника, даже если начальника этого, в данном
случае полковника Джайка, он терпеть не мог, всегда вызывало в
"кипятильнике" возмущение - в своем возмущении он уже забыл, ради чего
спустился в бокс.
- Так точно, мой адмирал, - регенераторщик еще не понимал, чем ему
это грозит. - Если бы не принудительная эвакуация, нам удалось бы
добраться до главной рубки. Возможно, планетоид еще можно было бы спасти.
Я уж не говорю о напрасно погиб...
- Молчать! Адъютант! Запишите, - не оборачиваясь в сторону неизвестно
откуда возникшего адъютанта, рявкнул, брызгая слюной, адмирал. - Капитана
э-ээ...
- Таглера, мой адмирал, - подсказал адъютант.
- Капитан Таглера за оспаривание действий начальства в карцер на
десять суток. Все.
- Я офицер, мой адмирал! - побледнев, сказал Таглер.
- Ты не офицер, а дерьмо! Паникер! Пятнадцать суток карцера за
пререкания! - и адмирал, повернувшись, вышел из бокса.
- Не понимаю, зачем вы это сделали, мой адмирал, - сказал советник
Барро, когда они снова оказались вдвоем в шахте, ведущей к командному
ярусу.
- Здесь вам не парламент. Здесь боевой флот в боевой обстановке. И
каждый здесь должен поступать строго по уставу. Если такие, как этот
Таглер, будут позволять себе критику в адрес начальства, то скоро я,
адмирал, не буду знать последствий своих приказов.
Как будто вы можете знать их сейчас, подумал советник. Но, конечно,
говорить это вслух не стал. С "кипятильником" не стоило связываться. Тем
более теперь, после этого в высшей степени странного случая. Уже после
поступления первого сообщения об атаке на "Аттаил" у советника Барро
зародилось странное, почти невероятное предположение, которое объясняло
все замеченные им за последнее время странности. Проверить это
предположение сразу советник не решился. Но мало-помалу, по мере того, как
отпадали все прочие разумные объяснения, предположение это казалось ему
все более близким к истине. Когда же на флагман доставили спасенных с
"Аттаила", когда он лично убедился в их реальности, в том, что имеет дело
с настоящими, живыми людьми, хотя еще трое суток назад ни их, ни "Аттаила"
в природе не существовало, советник стал почти на сто процентов уверен в
истинности своей догадки.
Но как поступить дальше он еще не решил.
- Итак, советник, - сказал адмирал, когда они вновь оказались на
своих местах в рубке. - Я жду ваших объяснений. Надеюсь, на этот раз вы
скажете что-нибудь разумное.
- Надо еще кое-что проверить, мой адмирал.
- Черт бы вас подрал с вашими проверками! - вдруг заорал адмирал.
Даже апатичный Союзник вздрогнул от этого крика, и одно из его щупалец
задело стоявшего за креслом рядового. Тот отскочил как ошпаренный и
принялся густо посыпать тальком рукав своей куртки. - Я только и слышу от
вас, что необходимы проверки, проверки и проверки! Если в этом состоит вся
помощь, которую вы в состоянии оказать, то на черта вы мне вообще сдались,
советник? Извольте или отвечать немедленно, или катитесь отсюда к дьяволу!
- Как вам будет угодно, адмирал, - советник казался абсолютно
спокойным, и это его спокойствие еще больше уязвляло адмирала Пинкера.
Повернувшись к своему пульту, советник ввел какие-то коды и, кивнув в
сторону экрана, сказал: - Вот ситуация трое суток назад. Наши силы
расположены таким образом, чтобы исподволь готовить фланговый удар по
противнику. Вот здесь, на правом фланге, нами имитируется повышенная
активность с тем, чтобы отвлечь внимание кренбов от наших истинных
намерений. Одновременно, как вы помните, в память БМК были введены данные
о нескольких фиктивных объектах, в том числе и об этом планетоиде "Аттаил"
- для того, чтобы проверить, насколько противник информирован о содержимом
памяти БМК. В целом - вместе с фиктивными объектами - ситуация такова,
что, как легко видеть, наш отвлекающий маневр на правом фланге не должен
привести к ожидаемому в обычных условиях перестроению противника.
Наоборот, кренбы должны сосредоточить все силы на центральном участке, что
и наблюдается в действительности.
- Что наблюдается в действительности, я прекрасно вижу и без вас, -
буркнул адмирал. - Вы изложите свои соображения.
- Ну, во-первых, естественно было бы предположить, что противнику
стали и в самом деле известны наши сверхсекретные данные. И он, не веря
собственным глазам, не веря показаниям своих приборов, не доверяя
пространственной разведке боевых соединений, атаковал бы, наконец,
пустоту. В этом случае мы бы знали, что наш план дезинформации полностью
удался. Через сутки или немного позже противник понял бы свою ошибку, но
особой роли это бы уже не сыграло. Поэтому, когда пришло донесение от
Джайка об атаке на планетоид "Аттаил", я поначалу подумал, что все идет в
полном соответствии с этим сценарием. Но меня смутили слова о сигнале
бедствия. Объект, которого не существует, такого сигнала подать не может.
- Вы это очень верно заметили, советник, - ехидно вставил адмирал. Не
в его правилах было давать кому-то говорить слишком долго, он считал, что,
постоянно перебивая подчиненных, заставляя их сбиваться, отдавая рапорт,
увеличивает в них столь необходимый для поддержания дисциплины трепет
перед начальством. Офицеры его штаба давно усвоили это и зачастую даже
намеренно сбивались - чтобы ненароком не оказаться в опасной близости к
противнику после перевода в один из передовых отрядов. - Так откуда же,
по-вашему, взялись эти спасенные?
- Вот именно, мой адмирал: откуда? Сперва я предположил, что
противник намеренно переместил на место планетоида собственный объект,
разгадав наши тайные замыслы и желая воспользоваться случаем для заброски
своей агентуры. Помните те диверсии три года назад - тогда же поработали
ментально переориентированные пленные. Но теперь мы научились распознавать
таких людей, и я гарантирую, что спасенные к ним не относятся. Поэтому,
мой адмирал, происшедшее можно объяснить лишь единственным образом. Но вам
придется напрячь все свое воображение.
Наглость этого советника была просто потрясающей! Но адмирал
сдержался.
- Я попробую, - сказал он, поджав губы.
- Объяснение таково: планетоид "Аттаил" действительно существовал и
был атакован противником. Он существовал с того самого момента, как мы
ввели информацию о нем в память нашего БМК. И существовал он исключительно
потому, что мы сделали это.
- Да вы в своем уме, советник?
- Надеюсь, что да, мой адмирал. Вы же просили меня высказать свои
соображения - вот я и делаю это. Но я вас предупреждал - придется напрячь
воображение. Получается так, мой адмирал, что мы усилили флот, просто
введя необходимые данные в компьютер. Из этого факта, мне кажется, можно
извлечь некоторую выгоду.
- Бред!
- Отнюдь, мой адмирал. Постарайтесь все же напрячь воображение.
Представьте себе, что случится, если мы введем в память БМК данные еще о
каких-то дополнительных соединениях. Помнится, Координатор Аргелан
отказался выделить вам дополнительный отряд фрегатов для патрулирования...
- Вы хотите меня уверить, что мы сами можем создать этот отряд?! -
этот советник явно желал выставить его, адмирала Пинкера, посмешищем в
глазах всего флота. Адмирал знал, чьи это козни.
- Да, мой адмирал. Я предполагаю, что так оно и будет.
- Бред!
- Но что мешает вам попробовать?
- Мне?! - возмущению адмирала не было предела. - Нет уж это вы
пробуйте, если вам угодно. Но учтите, я доложу обо всем Верховному
командованию, - и адмирал, повернувшись, вышел из рубки.
Через час, однако, он сам убедился, что все это не бред. Потому что к
тому моменту на борт флагмана прибыл командир нового отряда фрегатов и
доложил адмиралу о готовности приступить к патрулированию. Через шесть
часов этот отряд встретился с силами кренбов, брошенными на прикрытие
правого фланга, и полностью разбил их уже на вторые сутки боев. Правда, и
потери землян оказались немалыми - но потери теперь адмирала не заботили.
Зачем думать о потерях, если в любой момент можно бросить в бой новые
силы? В горячке завязавшегося сражения адмирал позабыл обо всем на свете -
и о ненавистном Координаторе Аргелане, и о проклятых политиканах из
Парламента, вечно мешающих военным честно выполнять своей долг, и о
Союзнике, который периодически покидал рубку для отдыха, и о советнике
Барро. Даже еду ему приносили на боевой пост, даже спал он тут же, в
кресле перед главным экраном. Лишь временами, когда требовались новые
силы, адмирал обращался к советнику за помощью, и немедленно бросал в бой
свежие подкрепления. Он был счастлив - как в детстве, когда устраивал
игрушечные сражения. Он был счастлив, потому что, как и тогда, обрел вдруг
всемогущество. И только когда сопротивление кренбов удалось, наконец,
сломить, когда их флот практически весь оказался уничтоженным - в горячке
боя адмирал даже отдал приказ не брать пленных, позабыв начисто о когда-то
подписанной и землянами тоже Галактической Конвенции - только тогда он
наконец пришел в себя. Передав командование дежурному офицеру, адмирал
отправился отдыхать.
На другой день советник Барро удостоился чести быть приглашенным на
обед в адмиральскую каюту - этой чести доселе удостаивались немногие.
- Итак, советник, - сказал адмирал, когда они приступили к десерту,
подняв до этого тосты за победу, за флот и за расширение сферы жизненных
интересов землян. - Операция завершилась полным успехом. Но, чтобы
компенсировать потери, я хотел бы добавить к своему флоту еще пару
линейных кораблей.
- Нет ничего проще, мой адмирал. Но на вашем месте я не стал бы
торопиться.
- Почему это? - адмирал был настроен благодушно и даже пропустил без
внимания это абсолютно неуместное в устах штатского - да и любого военного
ниже его званием - выражение "на вашем месте". Но все же что-то в словах
советника его насторожило.
- Ну потому хотя бы, что человеку не дано быть богом. Нельзя
безнаказанно изменять и нарушать законы природы, нельзя создавать что-то
из ничего, мой адмирал. А происходящее с нами есть именно нарушение
законов природы. Думаю, не надо быть философом, чтобы понять это. И мне
лично очень не нравится то положение, в котором мы с вами оказались.
- Черт бы вас подрал, советник! О чем вы там бормочете? Говорите
прямо, безо всех этих отступлений!
- Хорошо, мой адмирал. Дело, видите ли, в том, что всего этого, -
советник сделал широкий жест рукой, - в природе существовать не может. И,
следовательно, не существует.
- Чего не существует?
- А ничего из того, что вы видите. Все это не более, чем порождение
