высадим его где-нибудь.
- Может, лучше взятку ему дать?
- Чем? Бумажкой без номера?
- Поймают, - с тоской в голосе сказал Арни.
- Делать-то все равно нечего. Но ты не волнуйся, я все возьму на
себя. Я и тебя могу тяпнуть, если хочешь. Только потом, когда взлетим, -
ради дружбы Тинг всегда был готов на любые жертвы.
- Ну что вы там копаетесь? - не понимая, что сам напрашивается на
неприятности, спросил снизу старикан.
- Сейчас, ключ заело, - Тинг, наконец, отворил люк и пролез внутрь. -
Иди, готовься к старту, - шепнул он Арни, пропуская его вперед. Старикан
уже пролезал в люк, менять что-либо в их планах было поздно. Оглушить его
прямо в шлюзе оказалось неудобно, да к тому же могли увидеть снаружи - и
Тинг посторонился, пропуская инспектора в рубку.
- Где тут у вас можно пристроиться? - спросил тот, пролезая боком
между двух веревок, к которым прищепками были прицеплены банкноты.
Увиденное, казалось, не произвело на него никакого впечатления, и это так
удивило Тинга, что он упустил момент для удара. - Вот за этот столик
можно? - не дожидаясь ответа, старикан уселся и разложил свои бумаги. -
Какой у вас регистрационный номер?
Санитарная инспекция - одна из самых занудных служб любого
космопорта. Он задавал массу вопросов, требовал предъявить справки о
всевозможных прививках, об обеззараживаниях звездолета, карантинные бумаги
на все грузы за последние два года - и все что-то строчил и строчил в
своих бумажках, не переставая бормотать себе под нос. И только закончив,
поднял голову и огляделся по сторонам.
- А вы зря держите их в помещении, - сказал он. - Погода сейчас
сухая, вывесили бы снаружи.
- К-как это снаружи? - опешил Тинг.
- Ну обыкновенно, на веревочках. Только чтобы ветром не унесло. И
потом, - он встал, внимательно пригляделся к развешанным банкнотам. -
Зачем вам столько этих половинок? Выбросите вы их к чертовой матери, а то
неровен час они вам весь урожай загубят.
- А что, - осторожно спросил Арни. - За них разве ничего не выручить?
- Да не стоят они того, чтобы с ними возиться. Только место зря
занимают. Вы как, по договору этим делом занялись или просто так
попробовать решили?
- П-по договору, - соврал Тинг.
- П-просто так, - почти одновременно с ним произнес Арни.
- По договору-то лучше, - словно не заметив разницы в ответах, сказал
инспектор. - Все-таки заранее знаешь, что получишь. Но зря вы с этим делом
связались. Так, ради интереса, еще можно, а выгоды в этом году не ждите -
урожай, я слышал, хороший, банк принимает бумажки на верификацию по
полпроглота за десяток.
- За десяток каких?
- Да любых, какая разница, - старик двинулся к выходу, осторожно
раздвигая руками веревки с висящими банкнотами, потом остановился. - Вот
эти, кстати, тоже выбросить можете. Тысячепроглотовые хождения почти не
имеют, вряд ли их у вас примут. Да и пятисотки, скажу вам, могут не
принять. Ну, бывайте здоровы, - и он вышел наружу, затворив за собой люк.
Минут пять в рубке стояла полная тишина. Потом Арни встал, подошел к
пульту и стал что-то подсчитывать на калькуляторе. Тинг не решался
нарушить молчание.
- А знаешь, - услышал, наконец, он, - если мы сдадим все бумажки по
такой цене, то нам, пожалуй, хватит на то, чтобы хорошенько гульнуть в
ресторане.
В голосе у Арни не было сарказма.
Только тоска.
НАПРЯГИТЕ ВООБРАЖЕНИЕ
- Этот Джайк - последний болван, - сквозь зубы процедил адмирал,
стараясь скрыть раздражение. Если бы не представитель Союзников, с утра
торчавший в рубке, адмирал Пинкер устроил бы полковнику Джайку такой
разнос, что тот запомнил бы этот день до конца своей жизни. Но давать волю
гневу перед Союзником было бы в высшей степени неразумно. Союзники должны
видеть флот единым и сплоченным организмом, в котором не может быть
никаких разногласий, в котором подчиненный неукоснительно выполняет волю
начальства, а у начальства нет никаких причин для выражения недовольства
подчиненным.
Адмирал взял в руки бланк с только что полученным донесением и
прочитал еще раз:
"Нами сегодня, 11.96.27.12, приняты сигналы бедствия от планетоида
"Аттаил", находящегося в секторе ВМ Северной полусферы. Планетоид три часа
назад был атакован автоматическими снарядами кренбов. Характер полученных
планетоидом повреждений уточняется. Анализ поступивших сигналов заставляет
предположить, что планетоид полностью небоеспособен. В соответствии с
п.89.4 Устава мною, с учетом обстановки, выделены для эвакуации личного
состава с планетоида четыре транспорта типа "Колпак" и конвойный крейсер
"Баонг", которому поручено уничтожение остатков планетоида после
завершения эвакуации. Командир отряда прикрытия полковник Джайк."
- Вы будете отвечать, мой адмирал? - не поворачивая головы, спросил
советник Барро.
- Нет! - не сдержался и все же рявкнул адмирал. - Пускай этот болван
сам убедится в собственной непроходимой тупости! Посмотрим, какую рожу
скорчит после всего этого его превосходительство господин Координатор.
Адмирал - это знали все вокруг - терпеть не мог Координатора
Аргелана, которого знал еще по училищу и который неизменно умудрялся
обойти его в очередном звании. Он вообще не любил всех, кто оказывался
хоть в чем-то удачливее него самого. Среди его подчиненных таких, конечно
же, быть не могло. Но вот среди тех, кто от него не зависел... Однако
Координатора Аргелана адмирал почему-то выделял среди прочих какой-то
особенной неприязнью. И, если какой-нибудь год назад неприязнь эта была
практически абстрактной, поскольку пути их почти не пересекались, то
теперь, когда Аргелана назначили Координатором всех операций в этом районе
Галактики, от одного упоминания этого имени адмирал Пинкер приходил в
ярость. Это, по правде сказать, не было чем-то необычным для него.
Подчиненные не зря прозвали адмирала "кипятильником", и редкий день
обходился без того, чтобы хоть один из офицеров штаба не получал от него
разнос за какой-нибудь незначительный проступок. Доставалось не только
штабным - всем, кто попадался адмиралу под горячую руку. Причем полковнику
Джайку в последнее время доставалось значительно больше, чем всем
остальным, потому что, на свою беду, приходился он каким-то дальним
родственником Координатору Аргелану - слишком дальним, чтобы надеяться на
протекцию со стороны Координатора, но недостаточно дальним, чтобы
рассчитывать на снисхождение со стороны адмирала.
- Мне нужны последние данные разведки, советник, - буркнул наконец
адмирал, когда немного успокоился.
- Существенных изменений за последние часы не отмечено, мой адмирал.
Продолжается сосредоточение сил противника на южном участке, вблизи
скопления ПТЛ-66. Отмечена некоторая активизация в центральных секторах. В
остальном - ничего нового.
- Мне это не нравится. Мне это очень не нравится. Почему, черт
подери, они не реагируют на наши перестроения, а информацию об этом
"Аттаиле" восприняли мгновенно? Как вы это можете объяснить?
- Боюсь, мой адмирал, что они поняли, что стоит за этими
перестроениями. Во всяком случае, пока что они действуют оптимальным
образом и не оставляют нам пути для нанесения флангового удара. Правда, я
надеюсь на скорое изменение ситуации, особенно после этого доклада
полковника Джайка. Что же касается "Аттаила", то еще не факт, что именно
они его атаковали, мой адмирал.
- Что вы хотите этим сказать?
- Не исключено, что полученный полковником Джайком сигнал бедствия не
соответствует, так сказать, действительности. Но, думаю, гадать нам все
равно смысла не имеет. Там и так мы получим вскоре сообщения о ходе
спасательной операции.
- Какая спасательная операция, советник? Вы в своем уме? - адмирал не
привык выбирать выражения и не собирался отступать от своей обычной манеры
говорить из-за какого-то штатского. Советник Барро понял это с первой же
их встречи и решил пока не обращать внимания на манеры "кипятильника". В
конце концов, тот не был непосредственным начальником советника и
практически не мог повлиять на его судьбу. Что же касается манер...
Советнику приходилось работать и с менее воспитанными людьми. В конце
концов, главное - дело, и пока манеры адмирала не мешают работать, их
можно игнорировать. Поэтому он ответил как ни в чем не бывало:
- Джайк послал транспорты и конвойный крейсер. Думаю, в любом случае
маневр этот не останется незамеченным. Кренбы как-то да прореагируют на
него, и мы получим дополнительную информацию.
- Пр-р-роклятые камнееды! - вполголоса, не забывая о Союзнике,
прорычал адмирал. Присутствие Союзника все больше действовало ему на
нервы. Тем более теперь, когда обстановка все более накалялась. Союзник!
Адмирал прекрасно понимал, кому и зачем потребовался союз с этими
Липучками, как окрестили их люди после первых же контактов. Только
политиканам, которые такими вот союзами, связывающими военных по рукам и
по ногам, стремятся оправдать свое существование. Ни один из военных
никогда не пошел бы на такую глупость. Даже ненавистный Аргелан - и тот,
будь у него возможность выбора, не стал бы рассуждать. О чем и зачем
рассуждать, если для полного подчинения Липучек хватило бы нескольких
крейсеров? Через полгода все их миры были бы надежно нейтрализованы, а при
сопротивлении попросту уничтожены, и это стало бы оптимальным решением в
сложившейся ситуации. Но политиканы, конечно, так никогда не поступят.
Чтобы не остаться без работы и доказать свою полезность, они станут
непременно заключать всяческие соглашения с кем угодно и по какому угодно
поводу. И вот из-за всего этого он, боевой адмирал, один из тех, на ком
держится могущество Земли, кому человечество обязано расширением сферы
жизненных интересов людей до размеров всей Галактики - он вынужден терпеть
присутствие этого чудища в своей боевой рубке и думать при этом, как бы,
не дай бог не нарушить какого-либо из пунктов протокола. Проклятье, да и
только!
Адмирал обернулся и бросил быстрый взгляд на Союзника. Тот с утра не
изменил положения, устроившись в одном из кресел третьего ряда. Возможно,
он попросту спал. Протоколом, по крайней мере, это не оговаривалось, и
потому не давало адмиралу оснований для претензий. Рядом с креслом стоял,
пожирая начальство глазами, рядовой с пузырьком талька в руках. Брюки его,
как и весь пол вокруг Союзника, были усыпаны белым порошком. Абсолютно
необходимая мера - иначе кто-нибудь мог бы прилипнуть к одному из следов
дорогого Союзничка. Рядовой, пожалуй, даже несколько перестарался, но у
него были на то веские причины. Его предшественник сегодня утром получил
десять суток карцера за то, что кто-то из старших офицеров расквасил себе
нос, наступив на след Липучки. Будь моя воля, подумал адмирал, вновь
поворачиваясь к пульту, эти Союзнички сидели бы закупоренными в бутылках и
вылезали бы оттуда лишь в случае необходимости что-нибудь склеить. Иной
пользы от них адмирал не видел. Но такие мысли, конечно, он держал при
себе. Даже Координатор не в состоянии изменить протокол, а нарушение
протокола чревато немедленной отставкой. Такие случаи уже бывали. И могут
повториться в будущем, пока этим распоясавшимся штатским позволяют
управлять человечеством.
- Мне не нравится, как вы работаете, советник, - раздраженно сказал
адмирал, еще не решив, на ком сорвать злость.
- Чем вы недовольны, мой адмирал? - советник даже не повернул головы,
