в любой момент, убедившись в тщетности попыток добыть гвабля. Но ты,
Санхо, не можешь отступить, потому что связан словом. Словом, которое
когда-то дал себе самому.
Они медленно, не тратя сил понапрасну, брели туда, где один из
взрывов накрыл гвабля. Больше десятка воронок метра в два в поперечнике
встретилось им на пути, и все болото вокруг было забрызгано выброшенной из
воронок липкой грязью, резко выделявшейся на фоне красноватой
растительности. Некоторые воронки уже заполнились водой - мутной,
красновато-коричневого цвета.
- Кажется, здесь, - сказал Санхо, мысленно прикинув путь гвабля среди
разрывов. И почти сразу увидел у себя под ногами торчащий из грязи острый
коготь. Он нагнулся, потянул и вытащил на свет огромную, с полметра
величиной многопалую когтистую лапу, покрытую бурой шерстью. Она была
оторвана у запястья, вымазана в грязи, но даже в таком виде производила
зловещее впечатление.
- Вот и все, - сказал Санхо и бросил лапу на землю. Он нагнулся и
вытер перчатку о мох под ногами.
- Уже третий раз одно и то же. Видно, он их снова отращивает, -
Аррано наклонился, чтобы получше рассмотреть трофей. - Слушай, а здесь
восемнадцать когтей. На два больше, чем в прошлый раз.
- А, - махнул рукой Санхо и не оборачиваясь пошел к скалам. Аррано,
чуть замешкавшись, двинулся следом.
Скалы были чисто вымыты дождями, и только в глубоких трещинах сумели
пристроиться мох и хилая болотная трава. Санхо нашел в одном месте
довольно пологий выступ, взобрался на него и протянул Аррано руку.
Подниматься, как ни странно, было легко, несмотря на значительный наклон.
Ноги почти не скользили. Они взобрались на гребень и прошли по нему до
места, где гвабль лежал в момент взрыва карабина.
Пыль уже осела, и поверхность скал вокруг была усыпана ею и мелкой
каменной крошкой. Кое-где попадались крупные куски камня, отколотые
взрывами. С той стороны, откуда стрелял Аррано, было видно десятка полтора
выбоин от разрывов, но и здесь, за гребнем, вряд ли хоть что-то живое
могло уцелеть под градом летящих со всех сторон осколков. Однако гвабль
снова, в который уже раз уцелел. Они не нашли на скалах никаких признаков,
что он хоть в малой степени пострадал. Ничего, даже клочка шерсти не
оставило им в утешение чудовище.
- А ведь он, похоже, знал, что твой карабин взорвется, - сказал
Аррано, глядя вниз, на болото.
- Похоже. Я держал его на мушке, но он смотрел только в твою сторону,
- Санхо снова поднялся на гребень, приложил к глазам бинокль и оглядел
окрестности. - Ты знаешь, обзор отсюда великолепный. Он мог бы наблюдать
за нами с того момента, как мы вышли из капсулы.
Он повернулся в противоположном направлении и занялся осмотром
местности в той стороне, куда убежал гвабль. Кустарник был примят и
забрызган грязью там, где зверь врезался в него, но дальше следы его
терялись. Что ж, гвабль снова сумел ускользнуть. Не в первый уже раз, хотя
увидеть его так близко и в течение нескольких секунд даже держать на мушке
им еще не удавалось. В этой охоте, что длилась уже больше трех месяцев,
они еще не были так близки к успеху. И не были еще так близки к гибели.
- Ну, что будем делать? - раздался за спиной голос Аррано.
- Пора возвращаться, - Санхо снова повернулся в сторону капсулы,
мельком взглянул на горизонт, на котором отчетливо просматривалась черная
полоска, опустил бинокль. - Похоже, снова будет буря.
Он снял с плеча свой изуродованный карабин, вынул обойму и кинул
оружие вниз. Не долетев до поверхности болота, карабин скользнул по скале
и застрял в одной из трещин. Аррано хотел что-то сказать, но, взглянув в
лицо Санхо, промолчал.
Они спустились вниз и побрели назад, спрямляя дорогу. По прямой до
капсулы было километра два, и они рассчитывали дойти за полчаса. Надо было
спешить, чтобы до бури подогнать капсулу к скалам и взять на исследование
оторванную лапу гвабля, которая валялась на краю воронки.
Было безветренно, наэлектризованный воздух над болотом был недвижим,
и только туча на горизонте, которая росла теперь прямо перед ними,
надвигалась с ужасающей быстротой. Но Санхо выключил все это из своего
сознания. Он шел след в след за Аррано, глядел ему в спину и старался ни о
чем не думать. Какое-то время это удавалось, но потом перед его мысленным
взором снова встала картина разгромленного гваблем лагеря Кланга, и он
даже застонал от тоски. И в этот момент Аррано внезапно остановился и снял
карабин с плеча.
- Что такое? - спросил Санхо, едва не налетев на него.
- Смотри, - Аррано кивнул на небольшую поляну впереди. Всего в двух
десятках метров от них поляну пересекал свежий след гвабля. - С чего бы
это его понесло сюда? Он же убегал совсем в другую сторону.
- Наверное, пытается запутать след.
Дальше они шли совсем медленно, осторожно, больше не обращая внимания
на растущую впереди тучу, которая занимала уже полнеба. Край ее озарялся
молниями, но дальше все было черным, и они знали, что ливень, который эта
туча принесет, способен свалить человека с ног. Они пробирались теперь
через высокий кустарник, казавшийся совершенно сухим, и воздух вокруг был
наэлектризован настолько, что говорить стала почти невозможно из-за треска
в наушниках. Иногда между ветками кустарника проскальзывали искры
электрических разрядов, и тогда казалось, что они идут через переплетение
проводов.
Внезапный порыв ветра всколыхнул кустарник, и треск разрядов на
мгновение оглушил их, но в следующее мгновение спереди, оттуда, где была
капсула, донесся гул разрывов. Несколько секунд они простояли в
неподвижности, надеясь на чудо, на то, что звук этот им только
померещился, но когда гул от разрывов повторился, не говоря ни слова
кинулись вперед. Потому что знали - это сработала защита капсулы. Сейчас
эти разрывы могли означать лишь одно - гвабль напал на нее или же просто
наткнулся, проходя мимо.
Гул разрывов внезапно затих, но они продолжали бежать, ни на что,
правда, уже не надеясь. Теперь они знали почти наверняка, что гвабль
доконал-таки их, потому что до базового корабля было свыше пятисот
километров пути по болотам, и ждать помощи было неоткуда. После трех
месяцев непрерывного преследования, после трех месяцев изматывающей
погони, когда все силы уходили на то, чтобы не дать гваблю передохнуть,
отлежаться, залечить раны и восстановить силы, после того, как зверь,
казалось, наконец обессилел и позволил им даже приблизиться к себе на
расстояние прямого выстрела, гвабль сумел-таки их перехитрить. Без капсулы
с антигравитационными двигателями, которая была для них и средством
передвижения, и жильем, и надежной крепостью, способной защитить почти от
любых опасностей, они были беспомощны на этой планете.
Капсула открылась неожиданно. Они увидели ее сразу, как только Аррано
раздвинул ветви последних кустов. Гвабль, судя по всему, шел напрямик
через поляну, и капсула открыла заградительный огонь, потому что была
рассчитана на активную защиту. Защита, конечно, не помогла, и теперь в
капсуле зияло рваное отверстие.
- Смотри-ка, - сказал внезапно Аррано, - он все еще внутри.
Даже издали было видно, как сотрясается капсула от возни забравшегося
в нее могучего зверя, который в ярости крушил все, до чего мог дотянуться.
Санхо протянул руку и взял у Аррано карабин. Тот хотел было что-то
сказать, но, взглянув в лицо Санхо, молча отдал оружие и отошел на пару
шагов в сторону, чтобы не мешать. Выстрел был точен, и волна от взрыва
двигателей отбросила их назад в гущу кустарника. И почти сразу хлынул
ливень.
- Все, - сказал Аррано через несколько минут, когда они оправились от
шока, - конец гваблю.
- И конец нам, - тихо добавил Санхо.
Дождь разрядил атмосферу, и теперь, когда туча прошла дальше, можно
было спокойно разговаривать. Но разговаривать не хотелось. Они понимали,
что это конец, что теперь им ни за что не удастся добраться до базового
корабля на плато.
Постепенно дождь прекратился, туча ушла, и в небе снова появилось
солнце, клонящееся к закату. Они вышли на поляну. Огромная черная воронка
от взрыва зияла в ее центре, кое-где валялись мелкие обломки,
происхождение которых установить было теперь невозможно, и это было все,
что осталось от капсулы. Они медленно обошли поляну по периметру и у
дальнего ее конца наткнулись на свежий след гвабля. Гвабль сумел уйти от
взрыва...
Санхо с трудом поднял руку, взглянул на часы и остановился.
- Привал, - сказал он, сбросил на землю карабин с плеча и почти упал
рядом, привалившись спиной к кочке.
Тяжело дыша подошел Аррано и плюхнулся рядом. Несколько минут они не
разговаривали, сидели не шевелясь, жадно глотая воздух, затем Санхо достал
из кармана фотокарту и стал рассматривать ее через лупу.
- Придется взять чуть левее, впереди, похоже, озеро, - сказал он
наконец, сложил карту в пакет и сунул обратно в карман.
Аррано ничего не ответил. Он лежал на боку и возился со сменным
фильтром в шлеме. Фильтр давно засорился, но заменить его все равно было
нечем, и Аррано, сняв боковую крышку, через силу пытался продуть его. Щеки
его ввалились, кожа потемнела, и вокруг глаз появились темные круги. Санхо
выглядел не лучше. В атмосфере планеты было слишком мало кислорода, даже
просто дышать этим воздухом было трудно, им же приходилось идти, идти
через болото под палящим солнцем, идти, не слишком веря, что они смогут
когда-нибудь достичь конца своего пути. За шесть суток, прошедших с
момента взрыва капсулы, они сумели пройти не более ста километров, а
впереди оставалось расстояние вчетверо большее. Если бы у них было
достаточно кислорода в баллонах, если бы баллоны эти ничего не весили, то
к этому времени они смогли бы уже пройти не меньше половины пути. Но у них
был только тот небольшой запас, что оставался при возвращении к капсуле, и
его следовало беречь на самый крайний случай.
Отдыхать оставалось еще минут пять, и Санхо лег на спину и
расслабился. Они делали в день по шестнадцать-двадцать получасовых
переходов с двадцатиминутными привалами между ними, но времени на отдых
все равно не хватало. Да и само понятие отдыха трудно было применить в
этих условиях, когда им постоянно, даже во сне не хватало воздуха. Хорошо
еще, что никакие местные микроорганизмы и вирусы не могли пробить их
универсального иммунитета. Но более крупная фауна, напоминающая земных
насекомых, досаждала невероятно, и дышать приходилось по большей части
через фильтры, которые постоянно засорялись.
- Пора, - сказал Аррано, поднимаясь. Он с трудом нагнулся за
карабином, закинул его за спину и медленно пошел вперед. Теперь была его
очередь нести карабин и смотреть по сторонам. Санхо пристроился сзади,
шел, глядя на ноги Аррано и стараясь только не упасть. Его мутило. Идти
впереди, несмотря на тяжесть карабина, казалось и то легче. От того, кто
шел впереди, требовалась постоянная сосредоточенность, и ему некогда было
думать о посторонних вещах, снова и снова вспоминать о том, чего уже
нельзя исправить. Но теперь Санхо не мог отгонять прочь свои воспоминания,
и их груз был гораздо тяжелее тех полутора килограммов, что весил карабин.
За все, за каждую совершенную когда-то ошибку рано или поздно
приходится расплачиваться. И тяжесть расплаты зачастую во много раз
превышает тяжесть содеянного, а настигает эта расплата далеко не только
тех, кто действительно виновен. И далеко не всегда даже жизнь твоя
