напуганный человек. На все пойдет, тормоза забудет...
- Поначалу вы и нас в этом убедили. - Седой пожал плечами. - А теперь
я, во всяком случае, ясно вижу, что все это не имело значения. И если вы с
вашими друзьями, - он ткнул в сторону экрана, по которому приближалась
атака, - сейчас нас перестреляете, ничего не изменится. Логика такова,
что...
- Кто кого перестреляет, сейчас решим, - раздался голос лысого. Он
вдруг оказался стоящим перед телевизором и закрывающим беззвучный экран. В
руках его был короткоствольный "калашников". Вечный желтый огонь вспыхнул
и тут же погас в остановившихся глазах. - Сам говорил, писатель, что у нас
собственная воля есть? Ну, вот и пришло время для нее... Конец твоему
Сюжету. И тебе вместе с твоими бабами...
Сочинитель встал и сделал шаг к лысому. Тут же со своего места
поднялась и подошла к нему Ольга, крепко взяла за плечо.
- Отойди, - сказал Сочинитель.
- Нет, - сказала Ольга, - я так решила.
И Любовь уже стояла, положив руку на другое его плечо.
- Красиво, но удивительно пошло, - сказал седой.
- Молчи, нежить, - сказал Сочинитель.
Лысый поднял автомат.
В стене позади него разошлись раздвижные двери, открыв кабину
большого лифта.
Там были все.
И все с оружием.
Первым поднял "кольт" Олейник. Падая вперед лицом, лысый успел нажать
спуск, но вся очередь ушла в пол, прошив частой строчкой голубой китайский
ковер.
- Ну, - сказал Сочинитель, - вот... И в конце концов все обошлось, я
же говорил. Все будет хорошо, вот увидите...
- Где? - спросила Ольга. - Где же нам будет хорошо? Где же? Скажи...
- Там, - сказал Сочинитель и махнул рукой, - там...
- И когда? - спросила Любовь. - Когда? Доживем? Я хочу дожить!
Сделай, чтобы я дожила!.. Ну, когда?
- Тогда, - сказал Сочинитель, - точнее не знаю. Тогда... Там и тогда.
Во всяком случае, это справедливо для меня: здесь и сейчас я всегда
несчастлив, а там и тогда мне всегда хорошо. Было хорошо, будет хорошо...
Только в другом времени, только в ином месте... Там и тогда.
ТАМ. ТОГДА
Самолет шел над облаками, солнце наполняло салон, и ему казалось, что
все это уже когда-то было - ощущение, часто посещающее многих... В салоне
было шумно, как бывает шумно в самолетах и автобусах, заполненных сплошь
знакомыми, но давно не видавшимися людьми, - какая-нибудь профессиональная
делегация или туристская группа... Такса с лаем бегала по проходу,
удивительно растеряв свойственную породе солидность.
Кое-кто дремал, просыпался, опять дремал...
Пары сидели обнявшись.
Сочинитель сидел один на крайнем кресле первого ряда, прямо у шторки,
закрывающей проход к кабине.
Да, все-таки когда-то это уже было, думал он - такой самолет, битком
набитый всеми моими... Или, может, я когда-то это уже придумывал...
Внизу должен быть остров, думал он, камни, море, пальмы и сосны,
мраморные прохладные полы в гостиных, бараны с большими колоколами,
вечером в маленьком ресторане паэлья с дюжиной разных моллюсков и красное
вино с фруктовым соком... как оно-то называется... забыл...
Из-за шторки появилась стюардесса.
- Прошу всех застегнуть ремни и не курить, - сказала она. - В связи с
тем, что место для посадки нашего самолета еще не выбрано... - она быстро,
но с явным укором покосилась на Сочинителя, - мы приземляемся на
Московской кольцевой автодороге. Прошу всех сохранять спокойствие.
Движение по трассе перекрыто службами ГАИ, посадка будет происходить в
условиях полной безопасности. В Москве плюс три, солнечно. Благодарю за
внимание.
6
Да, кино получилось, я не спорю, сказала она. Лучше, чем я ожидала,
хотя стрельбы все равно много... И эта, в роли меня... Все-таки она играла
героиню, иначе не смогла... Но все вместе вышло ничего, особенно к концу,
когда уже понятно, что мы не погибнем, и все становится действительно
интересно... И про него ты объясняешь, мне кажется, правильно... Ты
молодец, ты мой милый сочинитель и выдумщик... Плохо только, что ты все
выдумал насчет счастья... Там и тогда... Где это там?! И когда это тогда?
Я ничего не выдумал, сказал он. Даже в газетах написано: в Москве
никогда не было такой ранней, дружной и солнечной весны.
