что-то с людьми, и люди не могли контролировать это. На эти бабки я
заторчал так, что прочувствовал эту тему до самых кровавых костей. Тип
подарил мне свою последнюю гастроль.
Иногда все катит суперреально и я хочу делиться теми
Нематериальными Активами, которых вообще не бывает. Рбаный свет, читатель,
я знаю, знаю это. Я так честно лгу, я так люблю, понимаю и жалею этих
людей. Они все представляют из себя, это у них по жизни, а в себя
представлять не умеют. Им это не вставляет. У них нет Плана на жизнь. У них
есть Жизнь в каком-то плане. Я ничего не имею ввиду, я не делаю выводов. Не
с хуя делать выводы, если ввод был хуеватый. Многие супернормальны и не
могут ворваться в сеть Нематериальных Активов, даже, когда им дается на
шару: "На!". Раскумариваясь ежедневно, многие так и не выезжают за пределы
суперобычняка. Они могут заебать свои вены голимыми приколами, могут
придыхивать на ноздрю чумовые составы, но вся картина у них упрется в
Веселые Картинки да Короткую Цепь. А будка - фуфло. Почти все торчат по
самим себе, и даже, выкупая подальше своей постовой будки, обламываются.
Это облом по своей вечной и темной природе. Боязнь, стремовщина - это
труднолечимая болезнь глупости. Кайф не развивает их, он прет до точки "так
в кайф" и не дальше. Дальше - "не я". Кто хочет брать на себя Супердохуя?
Так во всем. Торч - самый дикий, но явный показатель Жизни. Это Супержизнь.
Все торчат в этом живительном говне и напряженно ждут Последнюю Волну. Я
знаю все мелкие фишки психических окраин. Как легко и свободно срывать зло
на своих близких, как естественно можно подпитываться за чужой счет, как
полезно переводить стрелки в удобное для себя русло, как круто обламывать
против правил. Все это хуета. Ничего не стоит. Эти приколы вписаны всего
лишь в корку морали на самом сером из веществ. Когда мораль уходит, выходит
самосохранение - и опять все по хую. Нужна новая ложь. Прокатит только
чистая. Самая верная ложь - чистый кайф. Въезжая дальше, - и всю дорогу в
себя, - снимаешь за слоем слой. Однажды чувствуешь - Вне Контроля, Все. Тут
катит полнейшая крейза. Въезжать надо именно в нее, в суть, а не в анамнез
и симптомы. Очищенный внутри до самой Оси, замечаешь, что мир следует за
тобой и все повторяется, как в Зеркале. Так и есть. Люди - это я, и Земля
говорит моими словами, в полную силу. Кто это - я? Я - это то, чего Дохуя.
Супердохуя. Так много не бывает больше нигде. И я расту. Меня кидает от
людского невъезжалова до голых номеров, но я ебу все то, что тут называют
"обломами". Смерть - вот натуральный одноразовый продукт. Прочная ложь -
полный пиздец. Торчки не прокатывают за Скупых Рыцарей, нет. Все богатства
из сундуков уходят на кайф. Все, что узнал, употребляется только на добычу
того, что позволило стартовать и узнавать по ходу дела. Суперчугунная
логическая машина. Я точно такой же. И ты, средний читатель. Это настолько
обычняково, что я обламываюсь искать и приводить примеры. Их нет. Все это,
блядь, и есть пример. Супержизнь. Суперотмазки. Ни хуя. Иначе не бывает.
Продвижение по лестнице вверх-вниз - чистейшей ширы пиздеж. Это сквозняк на
месте Духа: депрессивные психозы, ебаные подрывы, кровавый оптимизм и сытая
пруха. Для меня есть Любовь, Вера, Счастье, Жизнь, Смерть, Закон, Свобода,
Расширение, Свет. Не завидую тем, у кого этого нет и кто об этом не знает.
Любовь для меня, Мир для меня - это то самое Дохуя и больше, что лежит
сверху и снизу от Суперприхода. Приходов много, вера для меня - одна. Кайф
зол - торчит и козел, а Счастье для меня - когда все открыто, ни дать, ни
взять. Я могу продвигаться по лестнице, куда захочу, потому что у меня есть
эта Лестница для меня. Значит, есть она и для мира. По одной простой
причине. И пиздец.
...Еще кое-что, средний читатель, не обессудь. Я работаю в этой
среде, как в блядском Среднем Арифметическом. Здесь я всегда честен, как и
каждый двуногий, но я вечно скрываюсь. Меня не найдешь нигде. Я не
задерживаюсь на хатах, на точках, я не торчу на рыночной площади и не
пристаю к зазевавшимся прохожим у мрачной глыбы вокзала. У меня нет точного
адреса, у меня несколько имен, меня знают многие, но близко не знает никто.
Звучит песенка о Флинтстоунах в исполнении "В'52"... Средний читатель, я
среднее тебя настолько, что все твое окружение - это я, это моя усредненная
копия, из которой вырезана золотая середина. Зачем? Зачем все это, средний
читатель? О, если ты умеешь читать...
...Еще чуть-чуть.
ЭЛСИФУОДР
(Science unfiction)
Я, как и все мы, воплотился среди населения, только когда выбрал
жертву и произвел ее расчет. Действовал я по общей для нас схеме, она носит
название Элсифуодр, что на языке эглиоба ткалул означает "глубинное
исследование" или "подпитка", или же "раскрытие полного смысла в ключе
материального продолжения жизни". Мой Элсифуодр был начат пятнадцать лет
назад. Я познакомился с первой жертвой на улице, когда уже знал о ней все.
Основная суть в том, что нам нужно наговорить особый текст, который
напрямую воздействует на слушающего. При этом мы получаем от жертвы
незримое и неосознаваемое ею согласие и тогда подпитываемся ее осознанием.
Остается пустое тело, ком мышц и просто органика, - тело в полном ступоре.
Мы заменяем вытащенное осознание подготовленной заранее моделью,
составленной так, что она идентична прошлому описанию мира жертвой. После
мы уходим, оставив лишь видимость вместо использованного осознания. Жертва
продолжает жить и никто, даже сама жертва, не подозревает о подмене. В
нашем мире произвести такую модель не слишком сложно, но это требует
времени где-то в десять лет. Сбор информации у нас замедлен из-за разности
континуумов. Вот, а дальше этого насыщения хватает где-то на год. Потом
ищется жертва с подобной историей, чтобы подошла модификация прежней
модели. Мы говорим с людьми о чем угодно, но говорим именно мы - они
слушают. В принципе, мы здесь уязвимы, и лишь, когда принимаем крупную дозу
наркотика типа хармалина или любого вида героина - наши возможности к
контролю ситуации возрастают и мы в безопасности. Впрочем, иногда наших
убивали сотнями. Такое случалось, когда в некоторых странах вводили
серьезные антинаркотические законы. Энергетическая субстанция наших
фуодралид (практиков Элсифуодра), погибших в такие моменты, скапливалась в
особых местах. Наиболее заметное из таких мест - Бермудский Треугольник.
Там мертвая энергия наших скапливалась около трех веков, медленно поступая
домой. Если мне удалось в Элсифуодре подпитаться пятью жертвами, то я как
фуодралид могу считать себя удачливым и состоявшимся для Эслихноууг -
дальнейшей практики в мире идей. Зомбированные жертвы, как правило, живут
до старости и часто впадают в старческое слабоумие уже на пороге 55-60 лет.
То, как мы заговариваем слушающих может быть мной описано отдельно в
системе параллельных лингвистических терминов Трансалвило Гтун. В процессе
подпитки работают каналы слуха, зрения и интуиции, память подавляется, а
интеллект глушится... Ну, вот, вкратце, все. А теперь я хотел бы узнать,
как все-таки вам удалось меня обнаружить, затем захватить и заставить
говорить начистоту? И самое главное, - скажите, наконец, кто вы?
- Я был рад услышать историю о подпитке еще раз именно от тебя,
хотя и не почерпнул ничего нового. Однако, ты видно не знаешь, что есть и
те, кто питается вами, представителями Ткалуллана здесь. Это мы, люди, и
теперь ты будешь у меня за номером двенадцатым...
Вот такой рассказ я прочел в каком-то дешевом журнале без обложки,
в разделе фантастики. Графоманство, по своей сути, просто фантастически
способно развить и расширить систему коммуникации. Издаваться должны либо
Жрецы, либо - абсолютно все, даже те, кто не умеет писать. Автор этого
рассказика, я встречался с ним когда-то, считает себя вправе излагать такие
странные идеи в виде миниатюр. Возможно, на молодого человека просто
повлиял гашиш.
Часть III.
Будни бодрствования
Средний читатель, если ты здесь, то ты уже должен был понять, что
я рос чувствительным и одаренным мальчиком, которого живо интересовал
окружающий мир с его странными, если не сказать охуевшими, законами. И вот
мальчик вырос, и во второй части (Эпическая Сила) стал уверять тебя в своей
полной нормальности, пользуясь странными, а возможно, охуевшими средствами.
Читатель, это лишь автобиография, никакого секса...
Я приезжаю в город. Выхожу из поезда налегке, застегиваю пальто и
неспеша дефилирую в направлении центра. Горожане все незнакомые, но вполне
понятные. Иду по сырым ветренным улицам, никуда не заходя. Во внутреннем
кармане похрустывает целлофановый пакетик со шприцом. Неплохой город.
Приличные голуби, ровный асфальт, ненавязчивая, скромная архитектура. Все
превосходно, осталось только вмазаться, и желательно синтетикой. Я напрягаю
свою сенсорику и ловлю токи городского дна, пытаюсь выйти на короткую
заповедную волну дряни, на худой конец, подойдут и опиаты, хуй с ним. Что я
- наркоман какой, что ли? У меня в кармане адрес. Дверь открывает молодая
особа в грязном халате. Я ощущаю ни с чем не сравнимый запах крепкой,
алчной... - бурое городское небо налипло на сухо остановленные глаза,
взгляд святого или мертвого - ...пизды. Она видит мои глаза, секунду
думает, потом говорит:
- Он внизу, на лавке.
Значит я не ошибся, когда отметил его серое лицо, заходя в
подъезд. Спускаюсь вниз. С толкачом разговор короткий и миролюбивый. Я на
чердаке этого же дома, по соседству с кучей черного говна. Нащупываю вену,
подлетают два голубя, желающие повампирить. Вмазываюсь. Три куба.
Привалившись к стене, провалившись в ее структуру, труп в бесконечности
чужих этажей, я бегу на кратерную поляну. На поляне растут ромашки, цикорий
и цветы пустоты - синие с оранжевым, и черный обод, и белый дом. Влетаю по
пояс в землю и рою комнаты, квартиры, коридорные системы, а в каждой
скорлупке есть призрак женщины, и стол, и туалеты с говном, и источники
счастья и новостей, и кровати с окнами, и двери с недоверием отворяют
алчные пизды, которых смерть не косит никогда, даже на моей могильной
солнечнокислой поляне, где я - пришелец, одинокий хуй с зеркальцем во лбу и
раб #1 во имя себя самого. Это все, как небо на зрачках...
...Все это хуйня, средний читатель. Я слез с чердака с податливой
силой в теле, ясным разумом и несокрушимой энергией. По городу двигались
горожане. На углу я увидел кадра с убитыми глазами. Я поймал его блуждающий
холодный взгляд и он ухмыльнулся неожиданно ровными рядами зубов. Я подошел
к нему.
- А дорого у вас тут стоит? - спросил я, глядя ему строго в глаза.
- Шо, - сказал, а не спросил он, уже поняв меня.
- Шо, - я ухмыльнулся с чувством превосходства. - Жизнь
человеческая.
- Ни хуя не стоит.
- Значит я ошибся.
- А шо такое?
- Зарулил не в то место.
- Та че, тут тоже есть свои приколы.
- Познакомишь?
- А шо у тебя?
- У меня? - кадр смотрел на меня снизу вверх, путаясь в бездне
асфальтированных уровней, отскакивая от кровожадных трамваев, набитых
голыми людоедами с мясной эрекцией и токсичными взорами. Я был в Своей
Тарелке. - Белое.
- Белое, - вдруг отозвался тип безразличным брезгливым тоном.
- Не запачкаешься, - я проводил взглядом мусорской джип и резко
наклонился к кадру. - Впишешь меня? Три-два дня. Деньги будут.
- Будут или есть? - кадр держал фасон не выше своих плечей.
- О-о-о, - протянул я песнь разочарованного выкупалова и тут же,
огненно-жарко-страшно улыбаясь прошелестел. - Были, Есть, Будут.
- Можно у меня, - начал кадр, но потом заухмылялся и пульнул бычок
на дорогу. - Ты уматовый тип...
- Я знаю, - я чувствовал, что мне повезет - через час, через два.
