забудьте снестись со страховым агентом в порту... Вольнонаемной
Покроффски обьясните доходчиво, что она у нас числится оператором
ЭВМ и, хотя не умеет отличить опцию от аргумента, бюст ее,
формально рабочим органом не является. Получит дополнительные
суточные за моральный ущерб и может -- если есть такая
потребность -- разодрать рожу колонелю -- я не возражаю...
Выключив селектор, капитан тяжело откинулся в кресле и тихо
прикрыл глаза. Сутки предстояли тяжелые...
Сэконд, стараясь не шуметь, вышел из кабинета и
перекрестился.
Суперкарго же Джастин О'Хмара в это время на цыпочках крался
к дверям грузового трюма. Странное и достаточно неприятное
ощущение того, что там -- за бронированной дверью -- его ждет
нечто в высшей степени жутковатое, не покидало его. Но
непреодолимое желание узнать, куда, собственно, девались четыре с
небольшим часа его жизни -- с того момента, когда там -- в триста
сороковой -- в его соснание ввернулась эта кем-то за его спиной
насвистываемая, такая знакомая -- вот, только, где он ее слышал
-- мелодия, и до того мига, когда он понял, что по селектору уже
который раз кэп требует найти и прислать к нему неведомо куда
запропастившегося суперкарго -- а где, собственно, он находился в
тот момент? -- вот это желание и заставляло суперкарго О'Хмару --
человека далеко не отчаянной храбрости -- тихо-тихо, словно к
спящему дракону, подкрадываться к двери трюма общего назначения.
И еще он хотел знать -- куда делась его форменная фуражка.
А за дверью ничего и не было. Точнее были раскрепленные по
всем правилам, маркированные и пронумерованные контейнеры,
подлежащие разгрузке на "Гринзее-товарной". И все. В особом
закутке, там, где доселе уютно гнездилась в амортизирующих
держателях пара неплохо оплаченных и неважно зарегестрированных
контейнеров, значившихся за обитателем таинственной триста
сороковой, было пусто. Не было нигде и фуражки суперкарго
Джастина.
Он судорожно вздохнул. Этой загадки ему было не разгадать.
Может, он и узнал бы что-нибудь от рядового Уинфреда К.
Салливана, если бы в его сознании сохранилась их странная встреча
в кольце шлюзовых коридоров -- тогда, в те, навеки выпавшие из
жизни суперкарго, вместе с его форменной фуражкой, четыре часа. И
если бы Уинфред К. не поклялся себе и капитану быть нем как
могила.
До первой выпивки.
6.
-- Мне это не нравится, -- стараясь не смотреть на
собеседника, сказал Гвидо. Признайтесь, Санди, вы заметили, что
замок нашей каюты пытались вскрыть?
-- Ну, я сделал в отношении этого некоторые выводы, когда вы
поставили дополнительную блокировку...
-- По крайней мере трижды замок срабатывал в наше с вами
отсутствие... И блокировка оказалась вовсе не лишней... Кроме
того... Впрочем, может быть вы и сами что-нибудь замечали,
Следователь?
-- Как вам сказать... Вот у одного литературного персонажа
-- вполне психически нормального типа -- была такая странность --
его преследовало ощущение, что всегда где-то за углом прячется
лошадь... Вот и у меня последнее время наблюдается что-то в этом
духе... Только, сами понимаете, дело идет не о лошади...
-- Вас часто снимали, Санди? Я имею голографическую фиксацию
или просто видеосьемку... Тайно.
-- Бывало, временами...
-- Что до меня, то это, знаете-ли -- професиональная
болезнь... Работа в контрразведке это... работа в контрразведке.
Так что, я это дело ощущаю уже, -- капитан похлопал себя по
загривку (Каю вспомнился похожий жест сержанта Шрайбера), --
шестым чувством. Так вот, нигде меня так часто не снимали, как на
этом благословенном суденышке...
Гвидо прикинул, что для нормального продожения разговора,
собеседника надо "разморозить". Да и разморозиться самому.
Слишком уж много скользкой изморози накопилось в этом еще и не
начавшемся, по сути, деле. Он извлек из кейса свою знаменитую
фляжку, о которой коллеги любили пошутить, что она как старинный
"фольксваген" -- изнутри значительно больше, чем снаружи,
отвернул крышечку -- набор обьемистых стопок -- и плеснул
Федеральному Следователю соразмерную дозу хорошо выдержанного
коньяка, не забыв и про себя.
-- За невидимок, -- сказал он.
Кай поддержал тост.
-- Теперь еще немного о совпадениях, -- продолжил он,
протягивая Гвидо початую упаковку с тонко нарезанной ветчиной. --
Тут с нами до Колонии добирается еще один мой коллега. Клецки --
забавная такая фамилия... Это конфиденциально. Считайте, что мы с
ним разминулись... Розовый ломтик секунды на три замер в пальцах
капитана планетарной контрразведки. Потом он тщательно разжевал
его, поднялся, извлек из холодильничка лимон и стал нарезать его
карманным ножиком так, словно готовил препарат для анализа под
микроскопом.
-- В этом деле слишком много совпадений, -- наконец
констатировал он. -- Буду откровенен. У нас есть еще один
спутник, заслуживающий внимания. Это Мацумото -- один из лучших
людей Комплекса на Периферии. Сначала я подумал... Но теперь не
знаю с кем он в спарринге -- с нами или с... господином с
забавной фамилией...
-- Господина с забавной фамилией лучше величать мистером
Фогелем. Это не так забавно, но укладывается в нормы
конспирации... Фармацевтический бизнес, разумеется -- что еще в
Колонии? Вот его визитка. Боюсь, однако, что оба... направления
придется рассматривать в комплексе. Гринзея -- маленький мир.
Всего пятнадцать миллионов человек... Кстати, надо запросить у
капитана файл на членов Легиона, находящихся на борту... Вы,
наверное, поняли, что мне пришло в голову? Что же вам сказал
Мацумото-сан?
-- Ничего. Собственно, думаю, он не заметил меня, если,
конечно не захотел предьявить себя э-э... сознательно. Будем
считать, что мы... разминулись, -- Гвидо криво усмехнулся. -- А
вот с Легионом дело обстоит сложно... -- Гвидо добавил коньяку
Следователю и плеснул себе. -- На "Проционе" им осталось куковать
считанные часы. Утром их бросают в операцию. Прямо с борта. Это,
кстати, тоже конфиденциально. Мы же тащим с собой десантные
боты...
-- Черт возьми! -- Кай даже поперхнулся тончайшим срезом
лимона. -- да это же вмешательство Федерации во внутреннюю свару!
Капитан хоть соображает, что может пойти под трибунал за
использование пассажирского судна во внефедеральных боевых
действиях?
-- За это ему перепадают немалые дивиденды от Легиона. А с
юридической точки зрения, все это смотрится весьма... стремно. В
боевых действиях участвуют боты, а не сам "Процион". И капитан не
отвечает за то как и куда будут сажать доставленные по фрахту
орбитальные средства их владельцы...
-- Все это куда как прекрасно смотрится на бумаге, господин
Дель Рэй... Но вы представьте себе, что вот такая же
предприимчивая особь, как наш шкипер, продаст аборигенам мощный
гамма--лазер или другое какое средство поражения орбитальных
обьектов... И наш "Процион" становится прекрасной мишенью -- и
вполне обоснованно -- а война -- внутригалактическим
конфликтом... О таких вещах недвусмысленно писал в своем докладе
покойный Окама...
-- Единственное, что могу сказать вам по этому поводу,
господин Федеральный Следователь, так это то, что в сферу нашей
компетенции это не входит, хотя в своем рапорте я намерен дать
этим действиям и капитана и Легиона соответствующую оценку. Не
уверен, что она пойдет мне на пользу... Вижу, что и вы не
намерены замалчивать эти вещи... Но Наш разговор сам собой
перешел к вещам, о которых поговорить давно пора... О докладе
Окамы и о войне на Планете. Давайте раскрывать карты -- да вы
наливайте себе еще, не стесняйтесь... Проклятье, сахар только в
кубиках, обмакнуть лимон не во что...
-- Ну что-ж, -- Кай поудобнее устроился в кресле. -- Доклад
вы уже и сами прочли....
-- По диагонали. Я мало что смыслю в делах Периферии...
-- Но, простите меня, кое--что смыслите в другом. Для нас --
работающих непосредственно в Секторах, почти всегда остается
тайной на семи замках предыстория вопроса... Все, что делалось на
планетах в период Империи, хранится в архивах Комплекса или
аналогичных... структур Земли и выдается неохотно, не полностью и
-- заметьте -- с бо-о-ольшими искажениями... Все что мне известно
о довоенном периоде освоения Гринзеи, так это то, что открыта она
была в процессе работ по плану Симменса и привлекла очень большое
внимание -- тогда это была почти уникальная планета земного типа.
Быстро началось ее освоение, но были допущены просчеты --
недооценили неважный климат, бактериальную микрофлору... В общем,
масса переселенцев погибла и , спустя некоторое время, там
основали исследовательский комплекс -- геостационарную станцию и
институт, собственно, целый научный комплекс -- на поверхности, в
умеренной зоне, в средних широтах... Как можно догадаться,
военные вложили в него основательные суммы -- по каким-то своим
соображениям. О туземцах в официальных отчетах -- либо ни слова,
либо что-то невнятное -- создается впечатление, что эту
информацию секретили. Давайте внесем в этот вопрос ясность...
Насколько мне известно, никакого авторитетного документа,
относящего туземцев Гринзеи к категории разумных существ не
существует... С другой стороны...
-- Я понимаю, Следователь, о чем вы подумали... Но, скажу
вам честно -- планетарная контрразведка не располагает никакими
сведениями о том, чтобы на Гринзее проводили эксперименты на
туземцах... Впрочем, таких сведений и не должно существовать ни
при каких обстоятельствах...
-- Я понимаю это. Меня интересует просто ваше мнение... как
частного лица.
Пауза.
Двадцать лет работы в контрразведке -- это двадцать лет
работы в контрразведке...
-- Факты говорят сами за себя, Следователь... Глухое
молчание о судьбе местного населения в период Империи и три
материка, населенных совершенно определенно настроенными против
контактов с землянами туземцами, в период Второй Колонизации...
Вас интересует мое мнение? Я сужу по аналогии. Такого рода
"научные комплексы", которые Империя возводила в землеподобных
мирах, где встречались гуманоиды или что-то вроде -- никогда не
проходило заключение об их принадлежности к разумным существам --
так вот, всюду основной задачей таких центров была разработка
методов искоренения такого рода конкуренции земным колонистам --
методов массового уничтожения, демографического вытеснения,
локализации в ликвидационных резервациях... Не удивительно, что
возникновению любви к переселенцам с Земли такие... учреждения не
способствовали... На Гринзее, к счастью, этот центр работал не
более десятка лет... А потом...
-- Потом -- война. Вторая Галактическая. Связь с Гринзеей
прервалась на десятилетия... Видимо, этим воспользовались туземцы
и вырезали напрочь весь контингент землян на поверхности. Боюсь,
что у них были веские на то причины. Ввиду сказанного нами выше.
Остальное я хотел бы услышать от вас.
-- Да вы, собственно, достаточно полно информированы... Там,
потом -- ближе к концу всей заварухи к планете подходили военные
суда. Остатки Имперских флотов. Потом Вольные Корсары. И те и
другие зафиксировали на поверхности какие-то туземные поселения,
развалины Научного центра, поросшие тропическим лесом... Станция
покинута и частично разграблена -- теми же Имперскими рейдерами и
Корсарами... Потом их потихоньку разворовывали все, кому не
