общего закона
эквивалентности обмена. И в массе же людей складывается общеприня-тое
оправдание этой ситуации. Мол, все так живут, никуда не денешься, Люди берут
пример друг с друга, стремятся наверстать упущенное. Живут по принципу: как
бы не упустить, я не хуже других, надо и мне попробовать. И пробуют. И
наверстывают. И спешат урвать кусок жизни. И получают в качестве расплаты
страдание. И все это суета сует, и всяческая суета, и томление духа.
Наилучший вариант (система, образ, способ) жизни должен быть открыт или
изобретен выдающимися одиночками,-- говорит он.-- Такой первооткрыватель
должен успеть проверить его на самом себе, как-то зафиксировать, передать
его ученикам. Такой способ жизни должен стать образцом для подражания,
должен очевидным образом доказать свои преимущества. Нужно время, чтобы
число последователей Перво-открывателя возросло и чтобы они стали оказывать
заметное влияние на окружающих. Нужно, чтобы этот образец выжил в борьбе с
окружени-ем, чтобы его не задавила в зародыше среда. А среда-- миллионы
людей, жестоких и беспощадных ко всему, что нарушает их привычный образ
жизни, особенно к тому, что обнаруживает убожество его и пред-лагает нечто
лучшее. Масса ненавидит всякие улучшения образа жизни, если они воплощаются
в отдельных исключениях.
Я признаюсь тебе: я изобрел такую наилучшую систему жизни,-- продолжал
он дальше.-- Я следовал ей всю жизнь. И был счастлив. Надеялся прожить по
ней до конца. Но... Но однажды в мою жизнь вторгся другой человек-- женщина.
Я не устоял, женился. Полюбил свою жену беззаветно, всеми силами своей души,
которые сберег в себе благодаря своей системе. Я доверился ей как дитя. И
поверил в нее. И это была моя роковая ошибка. Через эту женщину внешний мир
вломился в мою идеально организованную жизнь и разрушил мою систему до
основания. В мою жизнь вторглись обманы и измены, лицемерие и ханжество,
злоба и ненависть... Я ее боготворил, а она оказалась ничтожеством. И меня
она низвела до уровня ничтожества. Сам видишь, что со мной стало. Один
заурядный человечишка способен разрушить творение Бога! Так что уж говорить
о способности миллионов на это. Берегись другого человека, если хочешь
следовать своей систе-ме!
Я потерпел крах,-- говорил он.-- А ведь такие первооткрыватели, как я,
появляются раз в сто лет, а то, и еще реже. Я, может быть, был таким
одиночкой в наш век. И, может быть, другого не будет долго-долго. А может
быть, вообще другого не будет. А жаль...
Я не стал говорить этому человеку, что другой первооткрыватель уже
есть, так как во мне самом появился страх катастрофы. Меня может спасти лишь
то, что я никогда не женюсь на моей Богине. Но ведь мир велик и людей в нем
много.
БОГИНЯ
В газете появилась большая статья о советской балетной школе и о нашем
городском балете. В центре статьи -- большая фотография моей Богини. Я
вырезал ее из газеты и с тех пор постоянно ношу с собой. Говорят, ее уже
включили в труппу театра и она уже выступает. Пойти в театр я не могу --
слишком дорого. Да и не так-то просто: билет можно купить только у
спекулянтов. Я караулю ее у дома, но за ней теперь приезжают на машине.
Иногда под утро. Я целыми ночами хожу
под ее окнами в надежде увидеть хотя бы ее тень в окне. Я твержу давно
забытые слова из старинных русских романсов. Пытаюсь, сам сочинить
что-нибудь. Но у меня ничего не получается. У меня лишь щемит сердце. И от
безысходной тоски я не знаю, что делать. И снова меня стала настойчиво
посещать мысль о самоубийстве.
Наступила осень, и дали новую квартиру. Она уехала в район для
привилегированных персон нашего города.
НЕИЗЛЕЧИМАЯ БОЛЕЗНЬ
Для меня главной стала проблема: как суметь не любить женщину, а если
любовь возникла, как ее заглушить и задушить совсем? Я давал советы другим
людям на эту тему, попавшим в беду и желающим избавиться от мучительных
переживаний, связанных с любовью к жен-щине. Не знаю, насколько мои советы
были эффективны. Но я знаю зато вполне определенно, что я сам не могу
справиться с этой страшной болезнью -- любовью. Мне понятно, почему это
чувство превращается в болезнь. Но я не знаю, как лечить эту болезнь. Я
перепробовал все средства -- безнадежно. Чем упорнее я борюсь с нею, тем
мучительнее она становится. Тогда я решаю отдаться ей, капитулировать. Но
она начинает мучить с удвоенной силой. Где выход? Выхода нет. Никакой
компенсации и замены для оскорбленной, обиженной, обманутой, пре-данной,
неразделенной любви в природе нет. Человек, не радуйся, ощутив в себе
любовь! Вместе с нею приходит неизлечимое страдание. Неужели Антипод прав?!
Неужели лишь идеологически обработанный человек может выработать иммунитет
против этой болезни?! Тогда мир не стоит того, чтобы жить и чтобы ради него
изобретать бессильную и никому не нужную религию. Бог слишком слаб для
современного мира безумия, подлости, жестокости, разврата.
Боже, дай мне силы дойти до предназначенного мне конца. Я капиту-лирую.
ОТЪЕЗД АНТИПОДА
Антипод закончил свой труд по идеологии и хочет везти его в Москву, в
ЦК Партии.
-- Идеи, родившиеся в провинции,-- сказал он на прощание,-- должны
двигаться в столицу, чтобы стать социально значимым фактом. Мой труд породит
такой рывок в идеологии, по сравнению с которым померкнет сталинская
идеологическая революция.
-- Но тебя там уничтожат,-- сказал я.-- Усовершенствование идео-логии
есть прерогатива высшей власти.
-- Я верю в прекрасное будущее коммунизма,-- сказал он,-- и пото-му
готов пойти на любую жертву.
-- К счастью,-- сказал я,-- твоя прекрасная коммунистическая утопия
неосуществима.
-- Почему же к счастью? -- удивился он.
-- Если она осуществится, жизнь людей превратится в нестерпимый рай,--
резюмировал я нашу последнюю дискуссию.
СОМНЕНИЯ
Как бы выглядела библейская легенда изгнания из рая, если бы первые
люди были русские? Примерно так. Эти первые люди были бы Иван и Марья. Рай
был бы не в саду, а в винно-водочном складе. Бог
разрешил бы Ивану и Марье пить все алкогольные напитки,кроме
одного -- кроме водки. Змей явился бы соблазнять не Марью, аИвана,
причем со стаканом водки.
Изобрети любой обман,
Хоть тресни, вылезь хоть из кожи,
Но бог по имени Иван
Душонки наши не встревожит.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Прошло несколько месяцев. Жизнь вошла в прежнюю колею. Об Антиподе не
было ни слуху ни духу. Я опять начал понемногу лечить язвы, запоры,
импотенцию, заикание и прочие недуги.
СИЛЫ ПРОГРЕССА
Он был начинающий пьяница. Скоро он станет неисправимым алкого-ликом --
я это предвидел с полной очевидностью. Я таких десятки встречал. Но он себя
тогда так не воспринимал. Для себя он был студент университета, бывший
вундеркинд и отличник, критически отно-сящийся к реальности и жаждущий ее
улучшить. К нам он спустился с высот культуры, дабы познать народ и найти в
нем силы, на которые он мог бы опереться в своей будущей реформаторской
(если не револю-ционной) деятельности.
-- Дальше так жить нельзя! -- орал он сразу же после первой стопки
водки, нарушая наши неписаные законы: после первой стопки полагает-ся
некоторое время помолчать, как перед дальней дорогой, затем скромно выразить
восторг по поводу прелести бытия и сразу же переходить ко второй стопке.
-- Надо же что-то делать! -- не унимался сей новичок. Мы с недо-умением
смотрели на него. Почему дальше так жить нельзя? Можно! Как раз наоборот:
именно так и надо жить. И по-другому нельзя. А что делать, это ясно без
слов: повторить!
Прошло всего несколько месяцев. Он куда-то исчез, и я уж было решил,
что ошибся в своих прогнозах, что наше общество получило нового отважного
борца за справедливость, за прогресс, за лучшие условия жизни и прочее. Но
вот как-то под вечер я одиноко брел в самом грязном и алкогольном районе
города. Путь мне преградило типичное для этих мест существо и предложило
"скинуться"... Это был он.
-- Я,-- сказал он,-- с головой окунулся в изучение всех мыслимых
вариантов программ преобразований. Вывод, к которому я пришел, ошеломил
меня. Оказывается, наши власти стремятся осуществить самые наилучшие проекты
улучшения жизни людей, но даже у них ничего не получается. Так что же могут
сделать одиночки-идеалисты вроде меня? На все нужно время. Даже на ничтожный
шаг вперед в эволюции нашего общества требуется целая эпоха. И жертвы,
жертвы, жертвы. Так стоит ли игра свеч? Все суета, все суета сует и томление
духа-- вот мой окончательный вывод.
Мы,-- продолжал он,-- суть всего лишь форма материи на самом деле, и
вся наша тоска по некоему смыслу жизни и целям есть лишь праздное томление
духа и ничего более. Что такое цель жизни и смысл жизни? Всего лишь одно из
средств распределения людей по уровням, ролям, ячейкам, органам
общественного организма и одно из средств распределения жизненных благ. В
людей вселяют эти штучки в процессе
воспитания и образования, и они благодаря этим штучкам сами делают все
то, что необходимо для целостности общества и его суще-ствования как целого.
А ничего другого для вашего "что-то" нет. Ничего святого нет и не будет. Ты
говоришь-- Бог, религия (это-- ко мне). Богу в нашей жизни места нету. Где
ты его поместишь? В этой заплеван-ной забегаловке? В советских конторах? На
заводах?
-- В душе,-- робко заикнулся я. Он промолчал, допил свою долю, плюнул и
ушел. Душа-- что это? Это то, куда все стараются плюнуть, что все стараются
растоптать. Это открытая рана, каждое прикосновение к кото-рой причиняет
боль.
-- Кончай свою божественную миссию,-- сказал я себе, оставшись один.--
Бог есть тоже суета сует, и всяческая суета, и томление духа. Плюнь на все,
как это делают все, и жди конца. И все!
БОГИНЯ
-- Хватит терзать себя,-- говорю я себе решительно.-- Что она на самом
деле такое? Примитивная девчонка. Начинающая потаскушка. В перспективе
жадная, злобная и завистливая ведьма с жилистой шеей и мощными, как у
кенгуру, ногами. И ко всему прочему ты ей не пара, хоть ты и Бог. Ей нужно
нечто более полезное, на худой конец заведующий комиссионным меховым
магазином. Кстати сказать, он один из богатейших людей в городе. Уже пять
раз женился. Разводясь, оставляет бывшим женам квартиры, дачи и машины.
Итак, с этой минуты я вычеркиваю Ее из своего сознания и сердца,
начинаю спокойно спать по ночам и проявлять здоровый интерес к другим
женщинам.
И ВСЯЧЕСКАЯ СУЕТА
Он известный в городе артист. Красавец мужчина... был когда-то. Но
сейчас он преждевременно постаревший развратник. Но жалуется он не на потерю
сил и не на внешние признаки старости, а на потерю памяти. Сколько тысяч ему
аплодировали! А он не может вспомнить ни одного случая конкретно. Баб у него
перебывало -- пойди сосчитай! А воспро-извести в воображении хотя бы одну
встречу в деталях никак не может. А ведь он артист! Сколько съедено, выпито,
видано! И как будто ничего не было. Пусто. В чем дело?! Он готов заплатить
большие деньги, лишь бы я вернул ему способность воспроизводить в памяти
прожитые удовольствия. Иначе зачем все это было? Пил, жрал, гулял, бедокурил
для того, чтобы вспомнить было что. А вспомнить-то, оказывается, нечего. Что
это-- его личная болезнь или общее правило? Если болезнь-- лечи! Он платит.
Если общее правило, почему он не знал раньше, почему ему никто не говорил об
этом?
Этот человек не единственный в моей практике, дающий повод и материал
