- Константин Устинович, - участливо сказал помощник. - Высокогорье...
Свыше тысячи километров над уровнем моря...
- Хороший курорт, - довольно улыбнулся Черненко. - Евгений Иванович и
Михаил взахлеб расхваливают... Ничего, поедем!
Поехали, печально продолжает Прибытков. В "Сосновом бору" его шеф смог
пробыть лишь десять дней. Ни разу не выходил из помещения. Даже по комнатам
начал передвигаться с трудом. Дилетантскому, с медицинской точки зрения,
взгляду было видно, что каждый день "отдыха" в этом курортном местечке
дается ему с огромным трудом и напряжением всех сил.
Наступил день, когда Черненко понадобилась "каталка". Из Москвы срочно
прибыли Чазов с Чечулиным.
- Надо менять курорт, - сказал главный кремлевский врач, осмотрев
больного.
И тогда, по словам Прибыткова, он прямо спросил у представителя
кремлевской медицины, почему они направили Черненко сюда? Ведь сами
рекомендовали...
"Тот смутился и снова отвел глаза в сторону. Ничего не ответил, -
вспоминает Прибытков. - Кто знает, может, просто привычка у него такая
была... Судить не берусь, даже по прошествии минувших лет".
С высокогорного курорта Черненко срочно перевезли в Подмосковье, на
брежневскую дачу в Завидово. Самостоятельно ходить он не мог. Говорил с
трудом. Приступы астмы, которые раньше были довольно редкими, участились.
Кашель, в груди хрипы. Здоровье подорвано окончательно. Для того, чтобы
как-то поддерживать его состояние, на даче и в кабинете установили
специальные кислородные аппараты. До неминуемой смерти оставалось несколько
месяцев.
Действительно, как тут прогнать нехорошие мысли и подозрения?
КТО ЗНАЕТ ИСТИНУ?
В случаях с севшим на холодную скамейку Андроповым и откушавшим копченой
рыбки Черненко кремлевская медицина упрекает охранников. Не уследили,
проморгали, не проверили.
Те, в свою очередь, перекладывают вину на медицину, которая тоже, по их
мнению, чего-то там недосмотрела, недоучла, проворонила.
Ближе всего к истине бывший заместитель начальника личной охраны
Брежнева, а затем начальник личной охраны Горбачева генерал Медведев,
имеющий длительный опыт охраны высших должностных лиц государства.
Он не верит в ставриду "точечного бомбометания":
- Я даже не уверен, что рыба оказалась недоброкачественной. Ее коптили в
домашних условиях, ели ее наверняка и сам министр внутренних дел, и его
родня, прочее окружение. А пострадал лишь тяжело больной Черненко.
Действительно, мы знаем, что рыбой угощалась и супруга генсека Анна
Дмитриевна, которая не почувствовала даже малейшего недомогания. Не могла же
она, в самом деле, подсунуть мужу именно тот кусок, который вызвал
отравление.
- Можно, конечно, винить охрану, которая проморгала лабораторных
специалистов, мимо которых все это прошло, - развивает Медведев свою мысль.
- Но я думаю, главное в том, что ослабленный организм Черненко готов был к
тому, чтобы где-то дать сбой. Как и в случае с Андроповым, готов был
пострадать от чего угодно.
Андропов сел в тени на скамью и сильно простудился. Да, можно спросить:
где была охрана, врачи? Но ведь тысячи людей ищут тень в жаркую погоду,
отдыхают на скамейках, купаются. Просто у Андропова было больное сердце, с
трудом работали почки, которые можно было легко застудить где угодно. Весь
организм расшатан, Андропов готов был споткнуться на самом ровном месте.
Генерал Медведев приводит массу нелепых случаев, в организации которых
при желании можно заподозрить кого угодно.
В Польше после проведения переговоров, когда советская делегация во главе
с Брежневым спускалась по большой крутой лестнице, с нее "загремел"
председатель Совета Министров СССР Тихонов. То ли нога соскользнула со
ступеньки, то ли оступился, но он беспомощно рухнул, покатился вниз боком по
парадным ступенькам и внизу, на полу, еще продолжал катиться, пока не
уткнулся носом в ноги Громыко.
Крайним сделали, конечно же, охранника, хотя он, согласно инструкции, шел
сзади. На общем собрании отдела начальник "девятки" сделал ему внушение за
"упущение в работе". А за что, собственно? За то, что Тихонов такой
немощный? Не нападение же было - ноги подкосились.
В Болгарии перед ужином советская правительственная делегация
прогуливалась по аллее. Горели фонари, было светло. Громыко шел рядом с
Брежневым и вдруг споткнулся на ровном месте. У него заплелись ноги, и он
упал, сильно ободрав об асфальт руку. Хорошо, что Брежнев успел подцепить
его, попридержать. Сцена была еще та - старик поддержал старика.
Громыко дважды выносили из зала в полуобморочном состоянии. Самый
курьезный вынос случился во время вручения Брежневу очередной Золотой звезды
Героя. Громыко стало плохо, он начал заваливаться. С одной стороны к нему
прижался Андропов, с другой притиснулся еще кто-то, и так, сжатого с двух
сторон, потерявшего сознание министра вынесли из зала.
Ворошилов мог ходить нормально, без поддержки, только по прямой, на
поворотах его заносило, и он мог завалиться где-нибудь на кремлевской
лестнице.
В каждом из этих и во многих других случаях, о которых знает Медведев,
при желании всегда можно поискать виновных, тех, кто заинтересован в
дискредитации недругов. А причина была одна - ноги не держали старцев.
Даже в истории с перевернувшейся байдаркой-одиночкой, в которой сидел
Косыгин, некоторые склонны были видеть зловредную руку Брежнева,
завидовавшего популярности премьера. После того ЧП Косыгин так и не сумел
восстановить здоровье - Он наглотался воды, потерял создание, и когда
охранники вытащили его из реки, с трудом пришел в себя. Увы, любителей
острых ощущений ждет разочарование: злого умысла здесь не было, просто у
сановного байдарочника в оболочке мозга разорвался сосуд, нарушилось
мозговое кровообращение, и Косыгин потерял сознание еще в лодке.
Для людей, вкусивших мед власти, отлучение от нее было крахом,
катастрофой. А ветхий, изношенный организм уже не мог переносить даже
обычные нагрузки, не говоря о дополнительных, сопутствующих государственной
службе.
Наверное, прав Медведев: главное даже не в болезнях одряхлевших
руководителей, а в том, что они пытались их скрыть.
- У Черненко были очень слабые легкие, - вспоминает генерал, - он
задыхался, с трудом не только ходил, но и говорил, выходил больным на
работу. Кто сочтет теперь, на сколько дней, месяцев, а может быть, и лет он
сократил себе жизнь, выезжая на охоту с генеральным и часами высиживая там
на морозе. Боясь отказом от охоты вызвать неудовольствие шефа, скрывая
недомогание... Поистине: кресло дороже жизни.
А вот мнение геронтолога, специалиста по психологии лиц, достигших
преклонного возраста, профессора Швемберга:
- В борьбе за власть используются всевозможные приемы. Наряду с шантажом,
давлением, компроматом применяются и теракты, покушения на жизнь
конкурентов. И все же пуля, взрывчатка, яд - это прерогатива молодых
соперников. В старости стремление к верховенству не угасает, наоборот, оно
довольно часто обостряется, притом приобретает весьма специфические формы.
Психика стариков устроена несколько иначе. Они знают, что самое уязвимое
место в нашей медицине - это уход за больными. Вспомним русскую дворянскую
литературу прошлого - сплошные нарекания на прислугу. Наверное, это наша
родовая черта. И нынешние охранники, медсестры и прочий обслуживающий
персонал крайне небрежно относятся к своим обязанностям. В принципе этим
можно воспользоваться. Какая-нибудь несоблюденная процедурная мелочь
способна отправить на тот свет любого старика. Ну, скажем, отсутствие пледа,
чтобы укрыть им скамейку, прежде чем на нее сядет больной.
- Вы имеете в виду известный конкретный случай?
- Нет, что вы, Боже упаси. Там, где молодой только чихнет, старик может
отдать Богу душу. Кстати, в домах престарелых люди с криминальными
наклонностями используют подобные мелочи для устранения врагов. У немощных
свои представления о методах расправы, свой арсенал изощренных средств. Иной
раз трудно отличить кажущийся недосмотр персонала от тщательно
закамуфлированного умерщвления. Оно может произойти от чего угодно, от любой
случайности. В этом возрасте все возможно.
Интересная тема, не правда ли? Впрочем, она прямого отношения к нашему
рассказу и тем более к его главным действующим лицам отношения не имеет. Так
себе, маленький штрих в картину недавнего прошлого, полностью замаранную
черной краской.
Тринадцатимесячная эпоха Черненко, самая короткая в советской истории,
дружно подвергается отрицанию и оплевыванию. Наверное, автор этой книги -
единственный в мире, кто за последние тринадцать лет открыл сочинения самого
непопулярного генерального секретаря.
И обнаружил в них концепции "мощного ускорения развития народного
хозяйства", "совершенствования социалистической демократии, всей
политической системы общества", "обновления кадров партии" и много других
новаций, которые стали ключевыми у Горбачева и приписывались ему.
Остается завидовать будущим историкам - они еще не то найдут.
Приложение N 22:
ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ Из рассказов академика Евгения Чазова
(Чазов Евгений Иванович - известный советский врач-кардиолог. С 1967 по
1987 год возглавлял Четвертое Главное управление при Министерстве
здравоохранения СССР.)
... Наши беседы с Устиновым, его заверения, что мнение Андропова о фигуре
Горбачева известно не только ему, позволяли мне предполагать, что именно он,
и это было бы логично, придет на смену Андропову. На следующий день, хотя,
возможно, это было и 11 февраля, к нам в спецполиклинику на Грановского
заехал Устинов. Всегда общительный, веселый, разговорчивый, он при встрече
со мной выглядел на этот раз смущенным и несколько подавленным.
"Знаешь, Евгений, - заявил он без всякого вступления, - генеральным
секретарем ЦК будет Черненко. Мы встретились вчетвером - я, Тихонов, Громыко
и Черненко. Когда началось обсуждение сложившегося положения, я
почувствовал, что на это место претендует Громыко, которого мог поддержать
Тихонов. Ты сам понимаешь, что ставить его на это место нельзя. Знаешь его
характер. Видя такую ситуацию, я предложил кандидатуру Черненко, и все со
мной согласились. Выхода не было". Он ни словом не упомянул о Горбачеве, о
том, что надо было бы узнать мнение других членов Политбюро. Я всегда верил
Устинову, считая его честным и откровенным человеком.
Но в этот момент мне показалось, что он чуть-чуть кривит душой. Видимо,
на встрече четырех старейших членов Политбюро он понял, что ни Черненко, ни
Громыко, ни тем более Тихонов не поддержат это предложение в отношении
кандидатуры Горбачева. В этой ситуации его наиболее устраивала кандидатура
Черненко. Больной, к тому же по характеру мягкий, идущий легко на
компромиссы, непринципиальный Черненко вряд ли мог противостоять
настойчивому, сильному и твердому Устинову, возглавлявшему
военно-промышленный комплекс. Да и другие участники этого своеобразного
сговора понимали, что при больном Черненко они не только укрепят свое
положение, но и получат большую самостоятельность, которой у них не было при
Андропове. Это особенно касалось председателя Совета Министров Тихонова.
Узнав о решении, я не мог сдержаться и сказал Устинову: "Дмитрий
Федорович, как можно избирать генеральным секретарем тяжело больного
человека. Ведь все вы знали от меня, что Черненко - инвалид. Я лично вам и
