полагалось проявлять своей собственной. Некоторые из арестованных медиков
были лечащими врачами Сталина. Многих из них с членами Политбюро связывали
не только профессиональные, но и доверительные отношения.
Учитывая все обстоятельства, Абакумов не горел желанием расширять рамки
дела Еврейского антифашистского комитета до уровня мирового заговора. Он
знал, что такие обвинения наверняка вызовут напряженность в верхах, особенно
у Ворошилова и Молотова, женатых на еврейках, и Кагановича, который сам был
евреем. Осторожность, проявленная Абакумовым, сыграла в его судьбе роковую
роль.
(Архив газеты "Новости разведки и контрразведки")
Глава 7
СМЕРТОНОСНЫЙ КОМ ГРЯЗИ
Вокруг посягательств на жизнь этого человека накручено столько былей и
небылиц, что порой трудно отличить подлинные факты от легенд. И все же
попытаемся. Действительно ли на Сталина не было покушений и все разговоры о
них - плод его исключительной подозрительности и недоверия?
ПЕШЕЕ ХОЖДЕНИЕ - ПРЕКРАТИТЬ!
Нынешний молодой читатель, немало наслышанный о бесчисленной охране
Сталина, о его сверхподозрителъности и ультрабдительности, будет, наверное,
в немалой степени удивлен, когда узнает о малоизвестном факте: до начала
тридцатых годов Сталин без всякой охраны пешком ходил по улицам Москвы. Об
этом невероятном поведении отца свидетельствует его дочь Светлана в своих
воспоминаниях о детских годах в Кремле.
Об охране вождя в конце двадцатых годов яркое представление дает Григорий
Беседовский, советский дипломат-невозвращенец. Перед назначением в Париж его
принял Сталин.
Дело происходило в октябре 1927 года. В этот момент, вспоминает
Беседовский, когда борьба с оппозицией достигла чрезвычайной остроты, были
крайне усилены меры по личной охране Сталина: в распоряжении ОГПУ имелись
сведения, что возможно покушение на Сталина со стороны оппозиционеров.
Поэтому попасть к вождю можно было, лишь пройдя через тщательно
организованный контроль.
Что он собой представлял? Беседовский подробно описывает процедуру
"тщательно организованного контроля".
Посетителю пришлось оставить свой дипломатический паспорт внизу, в
помещении комендатуры, где ему дали пропуск, после чего при входе в здание
ЦК дежурный чиновник кремлевской охраны подверг его внимательному расспросу
и довольно долгому разглядыванию.
- Я чувствовал, что ему очень хотелось попросить меня открыть мой
портфель, - вспоминает Беседовский, - но он не решился, очевидно, предъявить
такое требование, а на предложенные мне несколько вопросов я ответил в сухом
тоне и попросил не задерживать меня по пустякам.
Ему даже не предложили открыть портфель, в котором могло быть все, что
угодно, - револьвер, бомба, граната, кинжал. Сравните с нынешней практикой
пропуска в государственные учреждения!
Что касается пешего хождения вождя по улицам Москвы, то оно было
прекращено решением Политбюро 18 ноября 1931 года. В архиве высшего
коллегиального органа партии, перешедшего по принадлежности президенту
Российской Федерации, хранится документ, проливающий свет на обстоятельства,
в силу которых Совнарком и Политбюро вынуждены были принять дополнительные
меры по обеспечению безопасности руководителя страны.
"Членам ПБ. Пешее хождение т. Сталина по Москве надо прекратить" - такую
резолюцию начертал В. Молотов на записке ОГПУ за N 40919 от 18 ноября 1931
года. Ниже стоят подписи Л. Кагановича, М. Калинина, В. Куйбышева и А.
Рыкова.
Записка, а перед нами подлинник, была адресована Сталину. Подписал ее
заместитель председателя ОГПУ И. Акулов.
Один из руководителей секретного политического ведомства информировал
секретаря ЦК ВКП(б) Сталина о том, что Лубянка некоторое время назад
получила из заслуживающих доверия источников достоверные сведения о скором
прибытии в Москву некоего лица, направленного на нашу территорию английской
разведкой. Данное лицо явится для установления связи и передачи
конфиденциальных поручений.
ОГПУ хорошо подготовилось к приему гостя. Хозяином явочной квартиры, куда
должен был прийти человек из-за кордона, являлся агент Лубянки.
Не подозревавший об этом террорист 12 ноября постучал в дверь явочной
квартиры. Гость и хозяин обменялись условленными паролями. Прибывший
оказался белым офицером, секретным сотрудником английской разведки,
работавшим по линии РОВС - Русского общевоинского союза, образованного в
эмиграции в 1924 году, и по линии нефтяной секции Торгпрома, созданной П.
Гукасовым. Имя этого крупного бакинского промышленника было хорошо известно
в ОГПУ. После Октябрьской революции Гукасов, занимавший пост председателя
Русского торгово-промышленного банка, эмигрировал во Францию, где с
двадцатых годов принимал активное участие в деятельности антисоветского
"Торгово-промышленного комитета".
С момента появления закордонного гостя он по наводке хозяина явочной
квартиры был взят под тщательное наружное и внутреннее наблюдение.
Шестнадцатого ноября гость, не подозревая в приютившем его хозяине агента
ОГПУ, предложил ему прогуляться по Ильинке. В 15 часов 35 минут около дома N
5/2 напротив Старогостиного двора, увидев идущего навстречу человека в
военной шинели, старой заячьей шапке-ушанке и в мягких кавказских сапогах,
спутник агента Лубянки внезапно выхватил из кармана револьвер.
Агент ОГПУ моментально узнал человека, в которого намеревался выстрелить
его спутник. Это был Сталин. Чекист преодолел оцепенение и схватил за руку
своего постояльца. Выстрела, к счастью, не последовало. Попытка теракта была
предотвращена.
Террориста, покушавшегося на жизнь вождя, скрутили и доставили на
Лубянку. Там он назвал свою фамилию - Огарев. Его допросили,
сфотографировали и поместили в камеру.
Заместитель председателя ОГПУ И. Акулов к своему спецсообщению приложил и
фотокарточку арестованного. Она тоже сохранилась в архиве.
После этого инцидента охрану Сталина усилили. Власик, к тому времени
единственный телохранитель, приставленный к Иосифу Виссарионовичу в 1919
году в Царицыне скорее для поручений, чем для обеспечения безопасности, стал
начальником охраны. Власик получил в свое распоряжение отдел в системе
управления ОГПУНКВД, который подчинялся только ему и Сталину.
Представление о численности охраны Сталина в начале тридцатых годов,
после инцидента на Ильинке, дают вот эти две цифры. Непосредственно функции
телохранителей выполняли трое - Власик, Румянцев и Богданов. На постах у
одноэтажной дачи в Кунцеве с винтовками, а после с автоматами, тоже стояли
трое - Кузьмичев, Кириллин, Мельников. На территории дачи дежурили от двух
до трех сотрудников охраны. С внешней стороны забора стояли три-четыре
оперработника плюс один у ворот с севера. Все. Сегодня иной финансовый
воротила имеет охранников куда больше.
МОСТ
Дачу для героя нашего рассказа построили в самом устье реки Лашупсе,
впадающей в дивное высокогорное озеро Рица. Там, на высоте полутора
километров над уровнем моря, на берегу, обрамленном мощными вершинами, он в
довоенное время иногда проводил свой отпуск.
Однажды по дороге на дачу произошел случай, который зафиксирован как
попытка покушения на жизнь вождя. Во всяком случае так интерпретировал
происшедший инцидент на мосту Лаврентий Берия. В этой истории много темного.
По версии А. Антонова-Овсеенко, данный инцидент был подстроен самим Берией,
чтобы товарищ Сталин понял: на Лаврентия Павловича можно положиться.
Антонов-Овсеенко описывает эту историю так. Берия тогда еще работал в
Грузии, но постепенно приучал "хозяина" к своей роли непременного
спутника-охранителя. Провожал он Сталина на Рицу и в этот раз. Поехали
внушительным кортежем на пяти бронированных "ЗИСах". Впереди охрана, за ней
Сталин, следом Берия вместе с наркомом внутренних дел Грузии Сергеем
Гоглидзе. В четвертой машине ехали несколько человек обслуги, в последней -
замыкающие охранники. На полпути, когда миновали впадение Гегги в Бзыбь,
Берия остановил кавалькаду. Подойдя к лимузину генсека, он попросил его
пересесть в предпоследнюю машину. Сталин послушался. Вместе с ним уселся и
Берия.
Обслуга переместилась во вторую машину.
- Почему поменялись местами? - спросил Сталин.
- Тяжелое предчувствие, Иосиф Виссарионович... Есть кое-какие сомнения...
Один агент сообщил нечто экстраординарное...
Дорога петляла, перепрыгивала с левого берега на правый, потом обратно.
Миновали один мост. А на втором мосту произошло нечто невообразимое. Первая
машина с охраной благополучно переехала на другой берег. Второй "ЗИС", в
котором должен был находиться генсек, осторожно взобрался на деревянный
настил, и он тут же рухнул под тяжестью автомобиля. Лимузин упал в воду и
застрял между валунами.
Впечатление было такое, что прогремел взрыв. Правда, не очень сильный, но
его многократно увеличило горное эхо. Охранники схватились за оружие. Часть
их бросилась в ущелье искать террористов, другая плотно сомкнула кольцо
вокруг остановившейся машины генсека.
Почему мост рухнул именно под вторым автомобилем, из которого незадолго
до происшествия "хозяин" пересел в предпоследний в соответствии с
настоятельным советом Берии? Случайность? С дьявольской хитростью
организованная провокация? Или действительно Берия располагал какими-то
агентурными сведениями?
Боюсь, что правду об этом мостике никто никогда не узнает. Экспертизу по
свежим следам происшествия не производили. Сваи, опоры не обследовали.
Ничего не фотографировали. Никаких актов-протоколов не составляли.
ВЫСТРЕЛЫ С БЕРЕГА
Йюди старших поколений помнят знаменитую картину кисти известного
советского художника, на которой изображен момент, когда Берия прикрывает
своим телом вождя, в которого целятся с лесистого берега.
Этот случай тоже имел место в 1933 году, через несколько дней после
инцидента на мосту. Сталину захотелось совершить прогулку по воде. Для этой
цели снарядили катер. И вот, когда подошли к правому лесистому берегу,
раздался выстрел. Берия мгновенно вскочил и заслонил своим телом Сталина.
Моторист прибавил ходу, но из-за сосен выстрелили еще несколько раз. Однако
катер был уже в безопасной зоне.
Причалив к берегу, Берия организовал поиск террористов. И они были
схвачены. Ими оказались... пограничники. Допрошенные лично Гоглидзе, они
показали, что действовали по инструкции. Катер со Сталиным отсутствовал в
представленной им заявке на прохождение судов в охраняемой зоне. Командир
отделения пограничников Лавров дал такое объяснение: увидев движущийся
незаявленный катер, пересекающий подведомственную зону, то есть
погранзаставу "Пицунда", он сигналами велел катеру пристать к берегу. А
поскольку тот продолжал двигаться прежним курсом, произвел несколько
выстрелов вверх.
Однако Гоглидзе сделал иное заключение. Из его докладов вытекало, что
имело место покушение. Он даже нашел свидетелей, которые показали, что
стрельба велась в сторону моря, то есть по катеру со Сталиным на борту.
Несчастный командир отделения был отдан под трибунал и подлежал расстрелу.
Но тут вмешивается Ягода и уговаривает Берию выдать случившееся за
обыкновенное разгильдяйство. Лаврентий Павлович, который не хотел портить
отношений с тогда могущественным наркомом внутренних дел, согласился.
Видимо, поэтому в показаниях Лаврова имеются детали, существенно менявшие
дело: стрельба велась, но не преднамеренно, а по недомыслию и
