автомат, а правой достал гранату с уже привязанным к кольцу капроновым
шнурком, зацепил ее рычагом за плетеный пояс, стягивающий талию аггрианки.
После чего сел в кресло напротив обоих, по другую сторону стола, на
котором лежала плоская рация с выдвинутой антенной.
- Эта граната, к вашему сведению, довольно универсальная. Как видите,
у нее три взрывателя. Один нормальный, четырехсекундный, второй натяжной
мгновенного действия, и третий, нажимной, позволяет использовать эту
штучку как противопехотную мину. Веревочка привязана ко второму. Так что
шансов у вас никаких, уважаемые. Лично я смерти не боюсь, как вы
убедились, а для себя уж сами решайте. Одно резкое движение - и я дерну.
Вас, милая - пополам, а джентльмену достанутся осколки. Гранатные и
ваши...
На самом деле Шульгин слегка блефовал. Тросик он пристегнул как раз к
четырехсекундному запалу, и был почти уверен, что после хлопка разбитого
капсюля собеседников охватит предсмертный ступор, а он вполне успеет
выскочить в окно или закатиться за диван.
- Вот ты, - обращаясь к мужчине, он наконец перешел на русский, чего
тот так добивался вчера. - Вытяни руки и положи на стол. Так и будешь
сидеть. Скажи спасибо, что к стенке не поставил...
Сашка имел в виду обычную позу задержанного американскими
полицейскими, но носатый понял его в более русском смысле.
- А вы, мадам, можете чувствовать себя как дома, если не станете
дурить. Не спеша возьмите рацию, свяжитесь с теми, кто меня ищет, и
прикажите до утра не возвращаться. Ей-богу, так для них лучше будет. Я
ведь человек не кровожадный...
Когда Сильвия с каменным лицом исполнила требуемое, Шульгин
одобрительно кивнул.
- Вот и славно. Теперь будем разговаривать. Как друзья и коллеги.
Если бы вы догадались откровенно изложить свои сомнения и предложения при
нашей первой встрече, хоть днем, хоть ночью, все мы были бы избавлены от
многих неприятностей. Но и теперь... При наличии с вашей стороны доброй
воли жизнь вам гарантирую обязательно, а свободу и свое благорасположение
- при выполнении некоторых условий. О'кей?
Ему сейчас было хорошо. Он сделал все, что собирался, доказал себе,
агграм, Антону, что по-прежнему в отличной форме и в гробу видал всех и
всяческих пришельцев, он весел и не испытывает больше ненависти - как
настоящий солдат к заслуживающему уважения врагу, взятому в плен.
- А для разминки неплохо бы побеседовать просто так, за жизнь... Вот
вы, например, - он снова перешел на "вы", - господин... до сих пор
отчего-то не представились.
- Называйте меня Джорджем, или Георгием, как вам угодно... - мужчина
успокоился за свою жизнь и явно расслабился.
- Ну раз я Дик, нехай вы будете Джордж, - усмехнулся Шульгин. - И
заодно поясните, человек вы или аггр...
- Откуда вы взяли это слово? - поморщился тот.
- Так, слышал где-то. Не нравится, скажите, как вас там... Важен
смысл.
- Вот именно. В этом смысле я пришелец, такой же, как Сильвия, Ирина
Седова... А вы?
- Для вас я тоже пришелец. Но, как вы вчера тонко заметили, вопросов
МНЕ задавать не нужно. Разве только риторические... А сейчас прошу вас, не
спеша и не делая резких движений, подойти к бару и принести... Желательно,
коньячку. Так, хорошо, разлейте. И себе тоже, и даме... Так вот, господа
коллеги, вам не кажется, что игра ваша сыграна окончательно? У вас,
по-моему, на днях начались затруднения? Центр не выходит на связь,
аппаратура молчит, шар ослеп, да? Отвечайте, когда я спрашиваю!
- Да, - нехотя ответил Джордж. (А Сильвия продолжала упрямо молчать.)
- Но так уже бывало, гравитационные возмущения, неконтролируемые
хроносдвиги...
- Так, - Шульгин сказал это с нажимом, - так не бывало! И, должен вас
разочаровать, это уже окончательно. Нет больше вашей базы на Таорэре и
вообще следов вашей цивилизации в обозримой реальности. И надежды на
будущее вам придется связывать отныне только со мной. Если договоримся...
Очевидно, слова Шульгина прозвучали убедительно, или он просто
произнес вслух то, что они знали и без него, но до конца не хотели
смириться.
Сильвия словно получила похоронку, так вдруг изменилось ее лицо.
Джордж держался лучше, хотя и из него тоже вряд ли получился бы сейчас
натурщик для плаката: "Вперед, к победе коммунизма".
Дав им освоиться с услышанным, Шульгин продолжил, демонстративно
смакуя коньяк.
- Но вы не огорчайтесь сильно. В определенном варианте кое-что еще
можно придумать... Впрочем, об этом чуть позже, - остановил он себя,
увидев, как блеснули глаза у Сильвии. На первый раз сказано достаточно. -
А сейчас я хочу услышать вот что. Знаете ли вы господина, именующего себя
Антоном, который выдает себя за форзейля и якобы выполняет здесь роль,
аналогичную вашей?
- Так вы и до него добрались? - в голосе Сильвии прозвучала искренняя
радость. Хотя чему бы ей радоваться? Что врагу твоему, может быть, не
лучше, чем тебе? Впрочем, естественное дело. Когда двое давно и безнадежно
ухаживают за одной девушкой, весть, что она выходит за третьего,
незнакомого, приносит даже облегчение. Главное, чтобы не досталась "тому".
- Мы до всех доберемся, - пообещал Шульгин. - Вы, помнится, уже
спрашивали меня о моей расовой принадлежности, это же интересовало ваших
московских ребят, царство им небесное, а еще эта тема возникала у вас в
ходе заключения "Ставангерского пакта", правильно? Так, вот, чисто для
вашего сведения - кем бы мы ни были, мы не терпим, чтобы кто-то еще мог
без разрешения не только хозяйничать, но и просто появляться на планете,
которая нам нравится и которую мы считаем своей. Как я тоже говорил, мы
гуманны, но до определенного предела... Предрассудки для нас не имеют
самодовлеющего значения...
Шульгин импровизировал с наслаждением. Как и герой довольно
известного рассказа, он старался говорить только чистую правду, но в
соответствующем контексте она звучала именно так, как требовалось для
окончательной дезинформации партнеров.
- Но как же это возможно? - Сильвия уже не старалась скрывать свои
эмоции. Слишком поразил ее воображение факт, что так внезапно и вызывающе
просто обнаружила себя еще одна, неизвестная, но явно сверхмогущественная
цивилизация. - Как вам удавалось оставаться незамеченными? За тысячи лет
никаких следов вашей деятельности...
- Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а
потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Советую обдумать
данную истину. А другого ответа не будет, я уже предупредил. Чтобы нам не
отвлекаться на посторонние темы, давайте исходить из следующего - вы тоже
совсем недавно оказались в поле нашего внимания, мы знаем о вас
достаточно, чтобы убрать со своего пути, в чем вы убедились, но маловато
в, так сказать, этнографическом смысле. Вот и побеседуем немного в таком
разрезе.
Если вам покажется, что я спрашиваю об очевидном, не смущайтесь,
значит, так надо. Иногда мне важна степень полноты ответов и их
искренности, а исходя из них я уже буду делать далеко идущие выводы. Итак,
верно ли, что у вас на Земле нет технических средств и оружия, за
исключением так называемых "шаров", "портсигаров", гомеостатов и болевых
разрядников?
- Да. Мы не имели возможности перемещать на Землю ничего другого.
Все, что требовалось для выполнения основной программы, было на Таорэре.
- Хорошо. Сколько в данный момент на Земле постоянных агентов вашего
класса? - вопрос был обращен конкретно к Сильвии.
- Кроме меня - никого. Таких, как Седова и Джордж, очевидно,
одиннадцать... Седову мы заменить не успели.
- Так значит, территория СССР вне контроля?
- Европейская часть. Азиатскую курирует другой агент.
- А вы? - он указал стволом на Джорджа.
- Я - координатор по Западной Европе...
- Тогда что вы делали в Москве? - Шульгин догадался, что Джордж и
человек, подходивший к Воронцову в "Праге" - одно лицо.
- Кто-то же должен был руководить поисками Седовой после того, как вы
устранили специально отправленных агентов. Я в тот момент был ближе...
- Хреново руководили, - отметил Шульгин. - С тремя землянами не
справились. И всю программу завалили...
По вдруг изменившейся атмосфере, какому-то напряженному молчанию,
выражению глаз собеседников он понял, вернее, ощутил, что в очередной раз,
сам того не желая, усложнил партию. Повторил про себя последнюю фразу и
чуть не шлепнул себя ладонью по лбу. "Хреново руководили" и, главное - "с
тремя землянами..." Они ведь сейчас вообразили, и еще не знают, верить или
нет своей догадке, что я могу быть совсем не загадочным суперпришельцем, а
каким-нибудь сверхсекретным ревизором, к примеру. Посланным, чтобы
разобраться в причинах грандиозного провала и покарать виновных. И что
теперь правильнее, рассеять их сомнения или усугубить их?
Он задал еще один пристрелочный вопрос. Сильвия и Джордж
переглянулись в растерянности и чуть ли не со страхом, чем и подтвердили
его догадки.
- Отвечать! - стукнул он кулаком по столу. - Так или иначе, выбора у
вас нет! Вы понимаете, о чем я говорю? В любом случае - только
чистосердечное признание может облегчить вашу участь! - и тут же от стиля
гэбэшно-милицейского опера Шульгин вновь перешел к своей прежней манере. -
Есть сейчас на Земле, кроме постоянного персонала, какие-нибудь
"командированные"?
- Таких, которые сообщили бы мне о своем видите - нет. О других я
знать не могу, - ответила Сильвия.
- Хорошо. Как вы думаете, что будут делать ваши сотрудники, перестав
получать инструкции от вас или из центра?
- Скорее всего - ничего. Просто жить... И ждать указаний.
- До самой смерти?
- Другого выбора у них просто нет. Мы не готовили координаторов к
самостоятельной деятельности.
- Вы в этом абсолютно уверены? Неужели хоть один, такой же умный, как
вы, да вдобавок наделенный честолюбием, не может вдруг попытаться изменить
ситуацию? Ну, к примеру, переместиться в прошлое, на тот участок, где
развилка еще не образовалась, и провести акцию? Скажем, туда, где исчезла
первая экспедиция форзейлей?
И снова ему показалось, что сказал он что-то не то. Слишком далеко
вышел за пределы сценария, ступил на слишком зыбкую почву, где каждый шаг
в совершенно неожиданный момент мог закончиться провалом. Но уж очень ему
хотелось успеть выяснить что-то такое, о чем умалчивал Антон, что позволит
в дальнейшем иметь резерв в еще предстоящих, Шульгин не сомневался,
психологических хитрых играх с форзейлем.
- Вы разрешите мне закурить? - спросила вдруг Сильвия упавшим
голосом. Как принято у подследственных на допросе в острый момент.
Шульгин потянулся к карману, но вспомнил, что там пусто. "Лаки
Страйк" он забыл в пещере, а других сигарет у него после Лондона не
осталось. И к тому же в руке у него был вытяжной шнурок гранатного запала.
Он пожал плечами.
- У меня там, в сумочке...
- Принесите, только без шуток... - кивнул Сашка Джорджу.
Взяв у него из рук золотой портсигар, двойник того, ирининого, и
похожий на врученный ему Антоном, Шульгин повертел его в руках, открыл.
Кроме длинных черных сигарет с серебряным ободком и встроенной зажигалки,
там не было ничего. Передав Сильвии и Джорджу по сигарете, он закурил сам
и протянул им трепещущий огонек, сняв на это время палец со спуска. И тут
же своей вообще неплохой, а в последнее время особенно обострившейся
интуицией ощутил приближение опасности. Словно попал в сильное
