оказываясь сверху и сжимая его бока стальными шенкелями, то меняла позу на
противоположную, и в каждый момент ее руки, ноги, движения спины задавали
партнеру необходимый темни ритм, управляли им, как предметом вполне
неодушевленным, имеющим лишь одну конкретную функцию.
И, лишь когда сочла себя полностью удовлетворенной, она позволила,
наконец, и объекту своей страсти принять участие в бурном апофеозе.
Если бы не эти несколько секунд, за которые Сашка пережил нечто
абсолютно несравнимое со всем, что могли ему дать все его прежние подруги,
он мог бы почувствовать себя униженным, даже, по тюремному выражению,
"опущенным". Женщина-аристократка обошлась с ним, как толпа уголовников с
несчастным "петухом"... Но зато финал был феерически великолепен!
Шульгин отвалился на свою сторону постели измученный и потрясенный.
Чем-то его ощущения напоминали те, что он испытал, посмотрев впервые в
жизни настоящий секс-фильм. Вполне художественный и до невозможности
эротический. Открыл, то есть, для себя совершенно новую грань жизни.
Придя немного в себя и вновь обретя способность мыслить логически, он
сообразил, что удивляться особенно нечему. Просто Сильвия, как классный
разведчик, считает тело таким же оружием, как и многое другое в своем
арсенале - деньги, интеллект, связи, инопланетные приспособления и
устройства, да и те же пистолеты и яды, если ими вообще пользуется.
Поэтому и владеть им обучилась соответственно. А вдобавок, не будучи по
духу настоящей землянкой, она свободна от многих предрассудков, мешающих
нормальным женщинам в полной мере наслаждаться имеющимися у них
возможностями.
Потом они, переведя дух и успокоившись, вполне мило поболтали на
подходящие к случаю темы. Слушая Сильвию, нельзя было заметить, что она
считает свой стиль чем-то необычным или, тем более, постыдным. Сашка,
чувствуя рядом горячее обнаженное тело, касаясь то тонких пальцев, то
тугих, с заостренными бугорками сосков, не теряющих формы, даже когда она
лежала навзничь, слушая ее мягкий и ласковый шепот, постепенно вернул себе
должное самоощущение и начал делать то, что собирался с самого начала. И
теперь все получилось, как он и мечтал. Сильвия на сей раз оказалась
нежной, чуть застенчивой, соскучившейся по мужской ласке женщиной, в меру
покорной и тонко чувствующей партнера. Вместе они подходили к самому краю,
но вовремя останавливались, приглушая взаимную страсть тихими поцелуями,
выбирали позы, позволяющие продлить наслаждение, и только вдоволь
наигравшись, дали полную волю неконтролируемым эмоциям.
Короче, когда она, обессиленная и счастливая, заснула наконец в его
объятиях, доверчиво прижавшись щекой к Сашкиному плечу, он нашарил на
тумбочке замеченную еще при свете пачку легких ментоловых сигарет и
закурил, прямо на ковер стряхивая пепел, довольный собой и полный
оптимизма. Черт его знает, думал он, очень похоже, что действительно
удастся все сделать просто и красиво...
Сейчас почти три, часов до одиннадцати она поспит, а там, за утренним
кофе, он и раскроет карты. У нее даже времени опомниться побудет. И все...
Заснул он почти мгновенно, не успев еще раз, теперь уже мысленно,
повторить самые пикантные подробности сегодняшней ночи.
Оттого и пробуждение оказалось слишком уж неприятным. По контрасту.
То, что проснулся он совсем в другом месте, Шульгин понял сразу. Даже
не открывая глаз. В этом смысле он отличался почти звериным чутьем. К
примеру, в поезде с точностью плюс-минус десять километров мог определить,
сколько проехал во сне и какая сейчас будет станция. На знакомом, само
собой, маршруте.
Осторожно приоткрыв глаза, Сашка окончательно убедился в собственной
правоте. Он лежал на узкой кровати в тесном помещении со скошенным,
обшитым некрашеными рейками потолком. Сквозь полукруглое окно с радиальным
переплетом проникал тусклый, очевидно - предутренний свет. Вначале он
подумал, что, возможно, находится в чердачной комнате того же лондонского
дома, но поднявшись и выглянув в окно, увидел неожиданное: с высоты
примерно третьего этажа ему открылась заснеженная перспектива горной
долины, окруженной сплошным кольцом скальных стен, за которыми сквозь
мелкий снегопад различались остроконечные, соединенные зубчатой грядой
пики.
- Ни хрена себе хохмочка, - пробормотал Шульгин, сходя от окна.
Как-то слишком безвкусно все сделано. Очередной сюжет стандартного боевика
- прекрасная соблазнительница, подстроенная ловушка, наркотический сон,
пробуждение в темнице... Впрочем, об этом они с ребятами уже говорили.
Пристрастие пришельцев к банальным ходам. Да и зачем, в сущности,
изобретать что-то свое, когда земляне все для них давно проработали?
Причем во всех вариантах, расписав поступки и мысли каждого персонажа. С
этой точки зрения вся земная литература - действительно учебник жизни и
всеобъемлющая инструкция. Знай выбирай нужное... И, значит, чтобы
выкрутиться, надо либо тоже изо всех сил вспоминать подходящее и по
возможности неизвестное агграм произведение, либо придумывать самому нечто
совсем уж оригинальное. И то и другое достаточно трудно. Хорошо еще, что
для его отключения и транспортировки применили средство, не оставляющее
неприятных и вредных для полета фантазии последствий, а не какой-нибудь
эфир или хлороформ. На деревянном, как и все остальное вокруг, стуле
Шульгин вместо своего костюма увидел другой, спортивный адидасовский,
мечту любого богатого грузина. Слава богу, что ничего ценного или опасного
для легенды в карманах его старого костюма не было. Шульгин порадовался
собственной предусмотрительности. Без подстраховки с помощью отеля
положение стало бы совсем аховым.
Одевшись и зашнуровав удобные, как раз по размеру кроссовки, Шульгин
снова прилег на кровать и приготовился сколь угодно ждать неизвестно чего.
Впрочем, почему неизвестно? Судя по завязке, его ожидает прежде всего
допрос, а затем перевербовка или ликвидация.
Знать бы, на чем он спалился. Совершенно ничего не предвещало столь
резкого поворота.
Сказать, чтобы Шульгин пришел в отчаяние, нельзя. Закалку за
последние месяцы он получил серьезную. Да и помощи со стороны друзей и
Антона он отнюдь не исключал. А в то же время... Если вспомнить все, что
Антон говорил об аггрианских манерах общения с противником... Но опять же,
ничего плохого они Новикову с Берестиным не сделали...
Но на чем же она его все-таки поймала? Или, как в известном фильме
"Майор Вихрь" - сам факт выхода на контакт уже провал?
Но, может, он зря паникует? Его показали кому следует, сочли
подходящим и доставили на секретную базу для дальнейшего прохождения
службы. Тоже где-то было. В "Ошибке резидента"? А куда доставили? Что за
горная страна за окном? Шульгин остро пожалел, что почти не знает
географии и астрономии, не может, как Воронцов, в пять минут по наклону
солнечного пути, фазам луны, расположению созвездий вычислить координаты.
Ему остается только дедукция и полузабытый школьный курс.
Союзом это быть не может, какой дурак потянет пленника из Лондона за
"железный занавес"? Если Европа, то скорее всего Альпы. Или Скандинавия.
Он не помнил точно, какие там горы и бывает ли снег в августе. А кто
сказал, что тут именно август? Может, его и во времени тоже переместили?
Да нет, вряд ли. Ирина, по крайней мере, сама по времени двигаться или не
могла, или не хотела, судя по случаю с Берестиным. Значит, примем, что все
же август.
Если не Европа, то что? Тибет, север Канады, Кордильеры? Насчет
последнего он, пожалуй, уверенности не питал, там все же почти тропики.
Разве что на большой высоте, да и август в Южном полушарии - что-то вроде
нашего февраля... И на чем доставили? Самолетом? Не то - расстояние,
пограничный контроль... Внепространственный переход, очевидно. Для
Шульгина теперь этот способ передвижения выглядел никак не экзотичнее
самолета.
Он снова подошел к окну. Небо затягивали сплошные серые тучи. Даже
время, и то не угадаешь. А, наплевать, к чему забивать голову
несущественными деталями! Дождаться появления Сильвии или людей, ею
уполномоченных, выслушать, что ему скажут и предложат, и уж потом
соображать, как жить дальше. В случае чего уйти он сможет без труда,
сколько бы человек его не охраняли. Разве только здание окружено сплошным
электрозабором и линией дотов снаружи...
Было бы куда бежать, вот что важнее.
Слишком долго ему ждать не пришлось. Дверь открылась приблизительно
через полчаса. Среднеевропейской внешности парень лет тридцати, сильно
загоревший под горным солнцем, провел Шульгина, не вступая в разговоры,
вниз, на второй этаж, в обставленную как малоиспользуемый кабинет комнату,
выходящую широким окном на тот же самый пейзаж.
Здесь он увидел Сильвию, но теперь одетую в бело-голубые джинсы,
крупной вязки свитер и кожаные сапоги без каблуков, а рядом с ней
незнакомого мужчину, похожего в равной степени на латиноамериканца,
итальянца или еврея. Толстый, носатый, с неухоженной седеющей бородой, но
в безукоризненном синем костюме, будто не в затерянной неизвестности
находится, а в офисе солидной фирмы.
Конвоир скрылся за дверью, а Шульгин сел в специально для него,
похоже, выдвинутое на середину комнаты кресло, закинул ногу за ногу и
молча стал ждать дальнейшего.
С несколько, пожалуй, излишним спокойствием. Для нормального человека
поведение неестественное. Если и не возмущаться, то хоть спросить, что все
это значит, стоило бы. А так он вроде признает право хозяев поступать с
ним таким именно образом. И странности в случившемся не видит. Но по
легенде-то он офицер контрразведки, каких-то пакостей давно ждал и слишком
уж пугаться не должен. Удивиться, разве что, поскольку от этих вот людей
ждал как раз помощи, а не ареста. Но в целом действует в рамках образа.
Первым не выдержал паузы напарник Сильвии. Наморщившись, словно
страдая от происходящего, он спросил вялым, негромким голосом:
- Судя по вашему поведению, вы по-прежнему настаиваете на том, что вы
Ричард Мэллони? Бросьте, не стоит. Всем все ясно. Назовите, кто вы на
самом деле, и будем разговаривать предметно...
Шульгин в первый момент даже не сообразил, что говорит носатый
по-русски. На вовремя опомнился, сделал вид, что вслушивается в звуки
незнакомой речи ответил спокойно:
- Не понимаю, говорите по-английски...
- Желаете продолжать валять дурака? Думаете, вас надолго хватит? -
опять по-русски спросил незнакомец, пожимая плечами.
- Хватит морочить нам головы, - вмешалась Сильвия. Голос у нее был
злой. - Мы прекрасно знаем, кто вы на самом деле. И вопрос стоит только
так - добровольная готовность к сотрудничеству и полная откровенность
или... все известные последствия вашего неразумного упорства.
- Ну, май бьютифул леди, это даже непрофессионально. Вы меня хотите
обидеть... У нас так даже с уголовниками не разговаривают давно уже. Кем
бы вы меня ни считали, отказываться от собственного имени до того, как мне
аргументированно докажут, почему и зачем... "Признавайся, мы и так все
знаем..." Даже не смешно. Я вчера рассказал вам все, что хотел и мог, не
скрывая даже наиболее деликатных подробностей. Если у вас есть основания
сомневаться - поделитесь, возможно, я сумею рассеять ваши подозрения. Не
исключено, что вас ввели в заблуждение. Возможно, имеет место хорошо
подготовленная провокация наших общих врагов, я об этом тоже говорил. Если
бы вы навели справки...
