контактировать с Держателями произвольно, грубо говоря - получили доступ к
аналогу кремлевской "вертушки" в сталинские времена, но и то лишь в
специально отведенное и ограниченное время. И только самые значительные
персонажи форзейлианской иерархии. которых называли Облеченные доверием,
могли входить в Гиперсеть в любое время, получать советы и знакомиться с
глубинными банками информации. Допущенные в Спецхран и к особым папкам ЦК
КПСС - так можно сказать. Бандар-Бегаван входил в этот круг.
Внешне Наставник изменился мало, но постоянная причастность к тайнам
Вселенной наложила на него печаль мудрости, отрешенности и даже некоей
надмирности. Однако выслушал он Антона доброжелательно и с пониманием.
- Вину за очередной просчет я готов отнести и на свой счет тоже.
Эйфория от "победы" оказалась слишком велика, а мы с тобой вдобавок слишком
много внимания уделили нашим новым обязанностям и упустили почти очевидную
альтернативу... Если нас принудят за это к покаянию, я возражать не стану.
- Наставник, при чем здесь покаяние! - возмутился Антон. Как всегда,
мудрое смирение Бандар-Бегавана называло у него раздражение. И невысказанные
вслух упреки в ханжестве. Конечно, скрыть свое отношение к наставнику от
Сети было невозможно, как и то, что Антон регулярно уклонялся от процедур
рекондиционирования. Сохраняя в своей личности многие психические и
интеллектуальные качества, приобретенные за полтора столетия работы на
Земле, он ко многим установлениям и традициям метрополии относился без
пиетета. Был своего рода диссидентом. Однако раз Держатели его не карали за
это, а, напротив, позволяли продвигаться по службе, значит, им угоден такой
сотрудник? По сему Антон не счел нужным упражняться в освященных авторитетом
Держателей торжественных периодах.
- Смотрите на проблему просто и конкретно. Если Новикова и... (здесь
он произнес подлинное, аггрианское имя Сильвии, под которым она числилась в
реестрах Департамента активной дипломатии. Транскрипции на русский не
поддается) вынудят согласиться на сделанное им предложение, с таким трудом,
достигнутое равновесие можете считать... - После мучительных поисков
наиболее приемлемого, эмоционально окрашенного определения Антон сказал
просто:
- разрушенным. И не о покаянии тогда пойдет речь, а о существовании
Конфедерации не только как политического, но и физического объекта. Кому мы
тогда будем нужны?
- Драматизируете? - склонил голову Наставник. Если бы они общались
по-русски, каковой язык Бандар-Бегаван знал по должности, Антон загнул бы
сейчас добротную матерную конструкцию, одну из тех, до которых был большой
охотник великий князь Александр Александрович, впоследствии император
Александр III.
Короче, после двух часов деликатнейших переговоров Антон выторговал
себе право на проведение еще одной активной операции, по смыслу аналогичной
той, что О.Бендер проделал в отношении одноглазого предводителя шахматного
клуба. Исходя из принципа: победителей не судят. То есть прекратить изящное
интеллектуальное противостояние; силой вырвать у аггров (а значит, у их
хозяев) Новикова и Сильвию, как ключевые фигуры партии; окончательно, двумя
полностью непроходимыми барьерами, заблокировать и Таорэру, и Землю в их
нынешних реальностях.
- Гарантии и ответственность за поведение землян я беру на себя. Они
прекратят всякое вмешательство в деятельность Гиперсети. Более того, они
забудут о ее существовании на век или два. Пока не придет в равновесие вся
раскачанная Игрой микроструктура Галактики. Вы же. Наставник, должны
поставить перед Держателями условие невмешательства в качестве
категорического императива... Иначе...
- Что - иначе? - как бы даже с любопытством спросил Бандар-Бегаван.
- Я вам, кажется, не сообщал, что сейчас, кроме Новикова, на Земле
имеются еще как минимум пять кандидатов в Держатели сравнимой с ним силы...
- Ну и что? Мы знаем века, когда их бывало и десять.
- Так не бывало, уважаемый Наставник. Раньше подобные люди
обнаруживались в разных государствах, отличались крайне неодинаковым уровнем
культуры и интеллекта, а главное - не имели представления" о Гиперссти в
адекватных ее философскому смыслу понятиях. Эти же близко знают друг друга,
весьма умны, а самое страшное - абсолютно синтонны. То есть могут в любой
момент объединить мощь своей психики и нанести скоординированный удар в
самое ядро Сети...
Он не стал добавлять, что такая ситуация сложилась при его
непосредственном участии. Кому нужно - узнают сами.
- Они, я должен добавить, в силу особенностей своих натур пока не
помышляют о равноправном вхождении и Гиперсеть, им достаточно, чтобы их
оставили в покое на Земле. Что тоже весьма необычно. Амбиции всех предыдущих
медиумов и пророков были гораздо серьезнее. Мы можем согласиться на это
сейчас и добровольно или придем к аналогичному результату, но ценой тяжелых
потрясений. Наша с вами судьба в таком случае окажется более чем
печальной...
- Вот на таких примерно условиях Антон и вытащил меня с "того света",
- сказал Новиков. - Буквально. Я был уже во всех смыслах в загробном
мире...
А через три безмятежно счастливых и радостных для Ирины дня все сразу
кончилось. Андрею пришлось выдержать вполне тривиальную семейную сцену,
которую она ему устроила, узнав о намерении опять отправиться в Лондон и
Париж и снова в обществе Сильвии. Ирина не то чтобы ревновала, она просто
очень опасалась, что "соотечественница" устроит Андрею очередную пакость,
может быть, даже и невольно. Но выхода у Новикова не было. То, что они
задумали с Берестиным и Воронцовым, больше поручить было просто некому.
Договорились только, что Андрей будет как можно чаще связываться с
"Валгаллой" по радио или хотя бы давать нормальные телеграммы, если не будет
другойвоз можности.
...Сильвия после возвращения сильно изменилась. Наверное, для нее
потрясение от встречи с "землячками было сильнее, чем для Новикова. Понять
это он мог, хотя и не без удивления. Ему до сих пор казалось, что возраст,
опыт земной жизни и достаточно тренированная психика должны были сделать
аггрианку более устойчивой к не столь уж тяжелому, даже и по человеческим
понятиям, стрессу.
Тем не менее в Лондоне у них началась напряженная светская жизнь.
Легенду Андрей, чтобы не привлечь к себе раньше времени внимание вездесущих
и могущественных врагов, взял, с некоторыми диктуемыми временем
коррективами, практически ту, что разработал в свое время Шульгин для
знакомства с Сильвией в восемьде сят четвертом году. И его же имя - сэр
Ричард Мэллони, землевладелец из Новой Зеландии, неслужащий аристократ,
охотник и путешественник, большую часть жизни проведший в экспедициях по
Африке и Южной Америке, настолько далекий от политики, что даже о мировой
войне знает понаслышке.
Это могло бы показаться диким везде, кроме доброй старой Англии. Там
чудаков ценят, особенно если они принадлежат к обществу и достаточно богаты.
Никого же не удивлял старый лорд Вудхолл, настолько презиравший гнусный XX
век, что, уединившись в своем поместье, не только никуда не выезжал и не
пользовался предметами, изобретенными позже 1870 года, но и требовал
подавать ему к завтраку "Time" и "Punch", вышедшие в этот же день, но ровно
пятьдесят лет назад. Напротив, к его изыску многие относились с пониманием и
чуть ли не с завистью. Только вполне самодостаточная личность может
позволить себе столь элегантные причуды.
Представленный леди Спенсер как сын ее бомбейского дядюшки, то есть
попросту кузен, что. впрочем, вызвало смешки и перешептывание среди
некоторой части дам, хорошо знающей склонность Сильвии к оригинальным
связям, сэр Ричард поселился в гостевых комнатах ее дома в Бельгравиа,
открыл текущий счет на весьма приличную сумму в солидном банке братьев
Бэринг и стал вести рассеянный образ жизни, коротая время между светскими
приемами и покером в "Хантер-клубе", куда его приняли кандидатом по
рекомендации двух весьма уважаемых членов.
А знаменитый клуб переживал не лучшие времена. Чудовищный необъяснимый
взрыв, случившийся в одном из самых роскошных кабинетов, унесший жизни сразу
одиннадцати уважаемых членов и их гостей, немедленно окружил почтенное
заведение тягостной атмосферой... Тщательно проведенное следствие признайте
причиной трагедии взрыв светильного газа, и страховая компания выплатила
солидное возмещение и клубу, и семьям погибших, но на клуб легла черная
тень... Поэтому желание сэра Ричарда Мэллони стать его членом, невзирая на
"осложнения", было воспринято как добрый знак.
Манеры и стиль поведения Новикова странным образом напоминали сразу
двух литературных героев - Филеаса Фогга и лорда Джона Рокстона. Его даже
забавляло, что никому из окружающих такое сходство не приходило в голову.
Впрочем, даже сообразив, ни один настоящий джентльмен не подал бы виду.
Человек, имеющий на счету (на одном из счетов?) сотню тысяч фунтов, может
позволить себе и не такое.
Конечно, кроме слегка карикатурного поведения, за душой Новикова было и
еще кое-что. Готовясь к своей миссии, он загрузил свою память таким
количеством тсвозможных сведений, бытовых, политических и финансовых, что
свободно мог поддерживать ра-зговор на любую возникающую тему, а
изысканностью языка готов был поспорить и с пресловутым профессором
Хиггинсом. Они с Шульгиным приняли персонажа Бернарда Шоу за образец не
потому, что других подходящих объемов для подражания взять было негде, а
просто пьеса и тем более мюзикл очень им понравились в студенческие голы.
Они еще в молодости любили, по мере появления. подражать манерам
становящихся популярными в среде их друзей и подруг кинематографических
героев. Однако сейчас, в Англии, главная заслуга в том, что у Новикова роль
получалась, принадлежала Антону, в числе прочих подарков снабдившему друзей
обучающей приставкой к главному компьютеру "Валгаллы", которая позволяла
напрямую вводить в мозг сотни килобайт нужной инфор мации.
Не прошло и двух недель, как сэр Роберт стал весьма популярен в свете и
приобрел обширные знакомства, ненавязчиво отдавая предпочтение депутатам
парламента банкирам и высшим офицерам армии, а тем более флота.
Возвращаясь за полночь, но чаще под утро в особняк Сильвии, он делился
с ней добытыми за день сведениями, намечал планы предстоящего дня, просто за
бокалом сухого вина болтал на служебные и отвлеченные темы. Вот и на этот
раз, побрившись второй раз за день и переодевшись, он прошел из гостевого
крыла дома в малый каминный зал второго этажа, где Сильвия уже ждала его и
служанка сервировала стол для чая. Андрей подвинул кресло поближе к камину.
Начав рассказывать о состоявшихся сегодня встречах, он не скрывал удивления.
- Из литературы я представлял, что работа шпиона гораздо труднее. В
наше время мне тоже приходилось охотиться за достаточно конфиденциальными
материалами. Журналист, пусть и не состоящий в штате Комитета, должен время
от времени выполнять деликатные поручения. Но даже в Манагуа получить
что-нибудь действительно серьезное было посложнее.,.
- Что же ты путаешь совсем разные вещи? Что такое советский журналист
в свободном мире? Враг по определению. заведомый агент КГБ. Да еще и общая
атмосфера тридцатилетней "холодной войны". А здесь времена патриархальные.
англичане не успели понять, как изменился мир, да и ты сейчас относишься к
