памяти. Три таблетки - смерть в течение часа с симптомами инсульта. Больше -
мгновенная смерть. Мало ли что, возможно пригодиться. Смотри... - он
показал, как пользоваться полезным инструментом.
- И спрячь надежнее. Здесь толком обыскивать не умеют. В общем, мы пока
поли, а ты держись, как начал.
- А если бы пистолет, например?
- Зачем он тебе? Задача - выжить и втереться в доверие, а не палить в
каждого, кто тебе не понравиться... - Шульгин располагающе усмехнулся,
подмигнул даже.
Рамка вместе с моими друзьями и командирами исчезла, не оставив ни
следа, ни озонового или серного там запаха.
Вот тебе и техника далекого, примитивного прошлого. Если бы у них было
достаточное количество таких установок и операторов при них, никакая тайная
разведывательная деятельность не нужна в принципе, и все свои проблемы члены
"Братства" решали бы в момент их возникновения, а то и раньше. Но Шульгин
мне дал понять уже в Харькове, что по невыясненному закону природы
функционировать лишь один канал. То есть если действует проход из форта в
Харьков или Москву, то остальные установки, сколько бы их ни было, просто не
включаются... Таким вот образом. Значит... Очередной артефакт получается, и
притом неизвестного происхождения. В моем времени таких штук еще нет, и к
ним скорее всего попала откуда-то извне.
Тема, достойная специального изучения, но не сейчас.
Папирос у меня было еще достаточно, я не торопясь закурил и принялся
старательно переписывать свой "диктант". Ровно в семнадцать, ни минутой
раньше или позже, явился мой англичанин.
- Жалоб нет, обед вас устроил? - поинтересовался он, как любезный
хозяин, усаживаясь за стол и надевая на переносицу очки в тонкой
металлической оправе.
- Безусловно, есть. Обед подходит для казармы, а не приличного дома,
водка из древесного спирта, хуже деревенского самогона, курева вообще не
принесли, а мое заканчивается. Если так пойдет дальше, не уверен, что захочу
продолжать с вами сотрудничество.
Он удивленно посмотрел поверх очков, продолжая бегло вчитываться в мой
труд.
По выражению его лица не мог сообразить, нравится ли ему то, что я
подготовил.
На мой взгляд, такого материала хватило бы, чтобы бежать, спотыкаясь, к
своим начальникам и, брызгая слюной, докладывать об успехе операции.
Но с выдержкой у Станислава Викентьевича все было в порядке. Он
аккуратно сложил тетрадку по сгибу.
- Интересно. Весьма интересно. Особенно если все подтвердиться...
- Это уже ваша забота, любезнейший, проверяйте. Но ежели где-нибудь там
нарветесь на пулю - мен прошу не винить. Никаких паролей, кроме
действительных для встречи курьера, не имею. Там, куда мне следует явиться,
меня знают в лицо... И вообще я участвовал в сем предприятии на несколько
иных принципах, чем банальный шпион...
Мне забавно было представлять, что Шульгин с напарником, оставаясь
невидимыми, наблюдают сейчас за нами, и могут сопровождать англичанина куда
угодно и подготовить в любом месте любой сюрприз, приятный или неприятный,
зависимо от ситуации.
- Да уж проверим. Если все так и есть, наши с вами отношения тоже
непременно перейдут на совсем другой уровень...
- Не сомневаюсь, а в ожидании этого не прочь бы сменить номер. Я
предпочитаю с окнами или хотя бы с одним окном и чуть побольше удобств. Вот
это, - я снова сделал рукой вращательный жест, - слишком напоминает мне
слегка облагороженную, но камеру в замке Иф. Не приходилось бывать?
- Слава Богу, нет. Но до утра вряд ли что-то можно сделать. Вы уж
потерпите, уважаемый Игорь Моисеевич. Насчет ужина распоряжусь. Книгу,
газеты?
- Свежую "Джерузалем пост" можете предложить? Ладно, это я так, не
стоит затрудняться. Тогда "Известия" или "Правду", на ваше усмотрение.
Принесли обе газеты, и я углубился в чтение передовицы, против
обыкновения - подписанной, да еще и самим Троцким. "Демократический
диктатор" с вялостью, совершенно не отвечающей остроте переживаемого страной
момента, увещевал всех, стремящихся к новым потрясением и беспорядкам,
сохранять здравомыслие. Мол, возможности для компромиссов далеко не
исчерпаны, и прочая словесная жвачка, вряд ли способная погасить
разбушевавшиеся страсти.
Но одна фраза меня заинтересовала своей туманностью и одновременно
неким содержащейся в ней намеком: "Цель оправдывает средства до тех пор,
пока, что-то иное оправдывает цель..." Я просмотрел остальные материалы, из
которых следовало, что либо народное восстание может начаться со дня на
день, либо вот-вот власть перейдет от уговоров к репрессиям. Кто - кого.
Одним словом.
А сейчас неплохо бы как следует выспаться. Последние месяцы спать
больше чем по пять-шесть часов у меня не получилось. Вчера вообще подремал
час-полтора. И вдруг появился шанс добрать все упущенное разом.
Я погасил свет, вытянулся на плоском, едва ли не опилками набитом
матрасе, закутался в одеяло. Прислушался к себе. Я был спокоен, как человек,
севший играть в покер и заведомо знавший, что денег у него хватит, чтобы
поднимать ставки до бесконечности.
Но в то же время меня не оставляла странная мысль. То, что Шульгин
решил сдать несколько приличных явок в Москве и других городах, удивления не
вызывало. При их-то возможностях... Исходя из все привходящих обстоятельств.
Заранее списанные на издержки производства жертвы, расходный материал? Или,
наоборот, жесткие профессионалы, ждущие гостей и подготовившие им кровавую
баню?
Ну моя ли это забота? Англичанина я как бы и предупредил. Каждый сам
выбирает свою судьбу. Как вот я. Например. Что у меня за странная судьба,
кстати?
Я задумывался об этом не первый раз. Ни с кем из моих знакомых не
происходило такое количества невероятный происшествий, каждое из которых при
последовательном развитии (?) могло бы в корне изменить современную (то есть
середины XXI века) историю. И которое тем не менее закончилось практически
ничем для человечества. За исключением лично меня, да и то лишь в плане
расширения кругозора и осознания собственной непохожести на других. Или
особого, так пока и не реализовавшегося предназначения. Да вот хотя бы
первый подобный случай...
Глава 12
Было это в самом начале 2042 года, то есть четырнадцать лет назад по
предыдущему летоисчислению. Я состоял тогда в должности
корреспондента-кандидата одного из самых популярных на Земле и в освоенной
части Вселенной еженедельника "Звезды зовут" и возвращался из своей первой
самостоятельной командировки на линию "фронтира", то есть цепочки передовых
баз и станций на планетах и астероидах, с которых имелось более-менее
регулярное сообщение.
Вначале я добрался до системы двенадцати сравнительно уже освоенных
планет Ригеля, а оттуда можно было вылететь домой на грузопассажирском
экспрессе, только его отправления нужно было ждать больше двух недель. Меня
это не устраивало. Материал для двух очерков я собрал, на мой взгляд,
приличный, хотелось как можно скорее сдать его в печать, а кроме того, мне
по молодости лет, представлялось, что жизнь и психологию тружеников Дальнего
Космоса нельзя убедительно отразить, не испытав самому всех ее прелестей и
тягот. Почему и сумел устроиться в качестве единственного пассажира на
разведчике галактического класса "Кондотьер", который шеф-пилот Маркин в
одиночку перегонял в марсианские доки на ремонт и модернизацию.
Этот достаточно спокойный и сложный рейс с тремя ускорениями и
хронокорректировками сулил возможность не только ощутить себя космопроходцем
давних времен, но вдобавок спокойно и творчески поработать -
воспользовавшись случаем вытянуть из известного звездоплавателя что-нибудь
интересное и достойное публикации, и просто наконец на собственной
прочувствовать, что это такое- не пассажирский комфортабельный перелет, а
сопряженный с лишениями и риском поиск в неосвоенном пространстве.
Вначале все так примерно и выходило. Я писал, наслаждаясь тишиной и
покоем в тесной, но отдельной каютке штурмана, со всей доступной мне тогда
деликатностью выведывал у Маркина детали его работы и личной жизни, что,
собственно, было одно и тоже, а вдобавок пытался овладеть хотя бы началами.
Но тут дело уперлось в интеллектуальный барьер. А ведь должен был уже
представлять, что существует довольно обширная область человеческих знаний,
постичь которые мне не дано в принципе. Подвела самонадеянность. Кое-что, в
популярном изложении, о принципах космических перелетов с помощью я знал со
студенческих времен и был уверен, что при должном усердии пойму т
специальные труды, и практически наставления для судоводителей
Феномен хронокосмогации относился к тем не слишком редким в
человеческой истории случаям, когда открытия, революционно меняющие само
направление и суть цивилизации, возникают как бы на пустом месте, с нуля,
никак вроде бы не вытекая из предыдущего развития науки и техники.
Законы экспоненциального развития к ним неприменимы. Никакой Жюль Верн
или Гайнц Таусенд не предвидели и не предсказывали изобретения компьютера,
аккумулятора на сверх проводниках, лазера или авиапушки со скорострельностью
шесть тысяч выстрелов в секунду. То же и здесь. Двигатель изобрели
практически одномоментно, а через пять лет первые оснащенные им корабли
(вначале обыкновенные твердотопливные планелеты, только с десятикратно
усиленной обшивкой. Поскольку вес теперь не имел значения) уже достигли
звезд, удаленных от Земли на пятьдесят-семьдесят светолет. И параллельно уже
строились крейсера и транспорты, специально предназначенные для достижения
границ Галактики, ибо с бесчисленных новооткрытых планет было что возить на
Землю.
Но все, что я сумел понять из имевшихся в памяти корабельного
компьютера справочников и монографий, так только несколько формул вроде
преобразования Лоренца, а так же попадавшихся примерно через две страницы на
третью русских слов и выражений: "итак", "из чего с очевидностью следует",
"нельзя не признать, что" и "можно утверждать..." Остальные сотни страниц
занимали цифры и символы, сконструированные из всех известных на Земле
алфавитов.
Проникшись сочувствием к моему упорству и бессильному отчаянию, пилот
попытался как-то мне помочь, но популяризатор из него был никакой, и в
памяти остались только пригодные для осмысленного кивания головой в компании
специалистов сведения о том, что при включении хроноквантового двигателя в
открытом космосе пространство и время как бы меняются местами - пространство
приобретает свойства времени и наоборот. Так называемый световой барьер
вследствие этого понятным образом исчезает, тела приобретают волновую
природу, получают возможность проникать через материальные и энергетические
барьеры. Как радиоволны сквозь стены. Полетное время становится равно нулю и
даже вроде бы начинает течь вспять в каких-то теоретически определяемых
случаях. Но только именно в пределах конкретного "полета". При специальном
подборе компонентов массы корабля, разгонной и путевой скорости,
индикаторной мощности двигателя и т.д. можно получать массу вариантов
соотношения "пространство - время". То есть перемещаться на бесконечное
расстояние за ноль времени (и наоборот тоже?), на ограниченное расстояние за
заранее заданное время и много всяких других, недоступных мыслящему
индивидууму деталей и тонкостей. Поэтому, кстати, перелет транспорта с
грузом в миллион тон на сотню парсеков длится меньше и стоит дешевле, чем
