Положение сложилось глупое. У меня не было достойного выбора. Начать
с ним спорить? Нелепо. Воскликнуть: "Ой, неужели, ну скорее расскажи, как
у них там"? Тем более. Осталось тоже плеснуть себе в рюмку, кивнуть и
выпить. Андрей поддержал.
- Ладно, давай дальше, - избрал я беспроигрышный на данный случай
вариант.
- Дальше так дальше. Удобная у меня сейчас позиция. Что ни наговорю -
все в равной степени может быть и правдой и ложью. А тебе по-прежнему
придется мучиться, что я за странная личность такая. Или любитель от скуки
сказочки рассказывать, или действительно уникальный времяпроходец. Но это,
как говорится, твои проблемы. А я хоть душу отведу. Только если ты ждешь
откровений, или приключений, леденящих душу, так ничего такого не будет.
Твои похождения не в пример увлекательней. Давай только пересядем на диван
и откроем балконную дверь. Надымили мы, как сапожники.
Дождь почти перестал, и сквозь открытую дверь в кают-компанию хлынул
влажный и удивительно для тропиков прохладный воздух. Я бы скорее
предположил, что мы сейчас где-нибудь в тридцатых, а то и сороковых
широтах, куда достает ледяное дыхание Антарктиды.
День пролетел совершенно незаметно. Сначала бой, потом хлопоты вокруг
раненой Ирины, потом мы с Новиковым наводили порядок на палубе, заново
стеклили рубку, чистили и приводили в походное положение пушки. Я, кстати,
обратил внимание, что на казеннике одного из орудий выбита заводская марка
и дата "1981 г." Само по себе это не так уж странно, в мире сейчас
циркулирует сколько угодно оружия куда более почтенного возраста, но в
плане нынешнего разговора может расцениваться как дополнительное
подтверждение новиковской правоты. Логически рассуждая, столь богатый
человек скорее всего установил бы на яхте нечто более современное и
эффективное, раз уж вообразил, что ему есть от кого защищаться.
Начинало смеркаться, а небо по-прежнему затягивали низкие
многослойные облака, у горизонта серо-черные, что могло обещать дальнейшее
ухудшение погоды. И, соответственно, делало нашу надежду определить свое
место по звездам почти напрасной.
- Примем за исходную посылку, что реальность, которую я считаю родной
для себя, хотя и возникла где-то между 1905 и 1907 годами, неоднократно
пересекалась с этой, в которой мы сейчас находимся...
Тут он с сомнением покачал головой.
- ...Или уже не находимся, потому что как-то все вокруг стало
непонятно... Ну да бог с ним, на предысторию вопроса это не влияет. Итак,
допустим, пересечения имели место неоднократно, иначе как бы я сюда вообще
попал? И многие другие странности в истории подтверждают мою гипотезу.
Можно даже представить наши две и еще энное число реальностей свитыми в
виде шнура, соприкасающиеся через определенный шаг. Но это уже задача для
теоретиков. Я же не более, чем путешественник, эмпирик прежних времен,
который сообщает об увиденном, но избегает строить теории. Очередное
пересечение миров состоялось чуть больше полутора лет назад, - продолжал
Андрей. - Мы с Ириной совершали такое же, как сейчас, увеселительное
плавание, и поняли, что случилось нечто удивительное, лишь зайдя в
Аделаиду. Хорошо, что у вас здесь очень либеральное отношение ко всякого
рода формальностям - таможенным, пограничным... В нашем мире тебе,
например, пришлось бы куда труднее.
- Они так сильно отличаются? - поинтересовался я, решив пока
воспринимать все его слова как данность.
- Иногда - чрезвычайно, а иногда почти и нет. Тоже по причине их
взаимопроникновения, я думаю. Есть ведь масса деталей, изначально общих:
прежде всего - история до развилки у нас одна, все построенные до 1905
года здания и вообще любые предметы, книги в том числе. Многие из них,
допускаю, реально существуют и для вас и для нас одновременно, и
одновременно же используются. Это предположение, кстати, великолепно
обЦясняет все случаи полтергейстов, загадочных преступлений, психических
заболеваний и необЦяснимых озарений. Вот черт, я все время отвлекаюсь, -
виновато развел руками Андрей. - Давно не имел заинтересованного слушателя
со стороны. Хочу изложить лишь факты, а тянет на философствования...
Слушай, а ты есть не хочешь? - вдруг вспомнил он. - Я зверски хочу. Давай,
я буду говорить, а ты изобрази чего-нибудь наскоро. Там в холодильнике
консервы и прочее...
Я занялся откупориванием банок, коробок и пакетов с холодными и
горячими закусками, одновременно внимая словам Новикова.
- Мне у вас очень понравилось. Спокойная такая жизнь, приятная. Когда
я в Москву приехал, так будто в сказку попал. Почти все так, и не так
одновременно. Целые кварталы и улицы совсем вроде и не изменились. Но
вообще разница, как между Восточным и Западным Берлином.
- В наше время? - уточнил я. - А почему там такая вдруг разница? Я в
Берлине бывал, ничего особенного не заметил, где восток, где запад...
- Именно. Один город, одинаковые улицы, одной архитектуры дома.
Только у нас союзники город пополам поделили. Восточный -
коммунистический. Западный - витрина капитализма. И крепостная стена
посередине. За тридцать лет разница получилась сугубая. Так же и Москва.
Особенно меня Красная площадь потрясла. Кремль, ГУМ, Исторический музей -
на месте. А Василия Блаженного нет. Голое место. А главное - мавзолей
отсутствует.
- Мавзолей - это что?
- О, брат! Мавзолей - это альфа и омега советской державы! Гениальное
творение архитектора Щусева. Погребальная пирамида из красного лабрадора,
а внутри чучело Ленина. Очень впечатляет...
Я удержался от вопроса, хотя много из его слов требовало пояснений.
Успеется, решил я, сейчас главное выслушать.
- И чем больше я странствовал по вашему миру, тем он мне больше
нравился. Похоже на красивый сон. Настолько же удивительный, насколько и
нереальный. Почему я и сказал тебе, что все это может так же одномоментно
кончиться... хлоп - и все! Энтропия свое возьмет. Однако вернемся к
началу. В Аделаиде я очень быстро понял, что заехал явно не туда. С
деньгами проблема возникла. Хорошо, у меня в сейфе золота в монетах
сколько-то было, а еще и доллары. Американцы молодцы, что к денежным
реформам пристрастия не имеют. Оказалось, что купюры выпуска 1970 года и в
том и в другом мире одинаковые. А у меня такие, в числе других, тоже были,
кассир немного удивился, посоветовал нумизматам-бонистам продать, мол, они
больше дадут, он же только по номиналу... Но и то ничего, мне на первый
случай хватило. А потом я людей нашел, с которыми наладилось полное
взаимопонимание. Если повезет, я тебя с ними еще познакомлю...
Целый год я с архивами работал, сравнивал, отличия и сходства искал,
чтобы собственную теорию альтернативных реальностей выстроить.
Одна деталь меня прямо убила. Это тоже к вопросу об исторической роли
пресловутой японской войны. Я просмотрел персоналии всех причастных к
ключевым событиям двадцатого века лиц и знаешь, что нашел? Один из
офицеров с броненосца "Цесаревич" именно потому, что корабль не вернулся в
Порт-Артур, а интернировался в Шанхае, в войне уцелел, получил отпуск по
ранению и уехал в Грузию, то есть тифлисскую губернию. А там стал
свидетелем большевистского ограбления банка и выстрелом из револьвера убил
наповал одного на налетчиков, некоего Джугашвили... - и посмотрел на меня,
будто ожидая реакции.
- Джугашвили? Ну и что?
- Вот! - печально вздохнул Новиков, и по лицу его скользнула тень
искренней печали. - Ты даже и не слышал. А вы бы должны тому лейтенанту
Свенторжецкому памятники на каждой площади поставить. Потому как если
предположить, что все вожди Октябрьского переворота просто крысы - умные,
хитрые, беспощадные и коллективно разумные, то Иосиф Виссарионович
Джугашвили - крысиный волк! Всех друзей и коллег сожрал и такую развеселую
жизнь устроил, что ты! Ну, а без него, у вас, то есть, все пошло
тихо-мирно, почти гуманно. Погеройствовали, как Салтыков-Щедрин выражался,
но в меру. И НЭП троцкистско-бухаринский постепенно выродился в
вегетарьянский вполне меньшевистский социализм. Повезло вам, короче...
И опять мне захотелось подробностей, уж больно интригующе и
увлекательно звучали мельком упоминаемые им факты парареальностей, но и
то, что он продолжал рассказывать, было не менее интересно.
Андрей поведал, как странствовали они с Ириной по миру, изучив
попутно нашу интеллектронику, которая, по его мнению, на несколько
порядков превосходит имевшуюся в его той жизни. С помощью эвристических
транспьютеров Ирина (а она, оказывается, по профессии социоисторик)
постепенно выстроила оригинальную схему наших параллельно-перпендикулярных
реальностей. А затем и пришла к выводу о неизбежном и близком схлопывании
нашей, для меня пока что родной и единственной.
Перебив его, вроде и не к месту, я спросил его, а что же нам теперь
делать с телами Артура и Веры? За всей сегодняшней суетой мы о них не то,
чтобы забыли, а как бы отодвинули в сторону. Я все еще думал, может, они
вернутся? Тогда проблема с трупами решится сама собой. Но при вновь
открывшихся обстоятельствах не следует ли предположить, что они
окончательно остались где-то там... За гранью... Так хоронить их, или все
же пока нет?
- Ну давай их в пластиковые мешки запакуем и на палубу вынесем. Если
до утра не обЦявятся - похороним по морскому обычаю, - предложил Андрей. Я
не возражал.
Новиков сходил в каюту к Ирине, узнать, как она там. С ней все было в
порядке, и Алла тоже уснула рядом, в кресле, так что никто не мог помешать
нам продолжить беседу.
- Вот и еще один намек на то, что мы, возможно, из твоей реальности
уже вывалились. Друзья наши. Чего это они вдруг того? Думаю, ты прав. Или
в момент пересечения границы реальностей они в астрале пребывали и
вернуться не сумели, или таким потусторонним личностям вообще полагается в
одной-единственной реальности существовать. Но это уже для богословов или
антропософов задача.
- А как же тогда мы с Аллой? - спросил я. - Мы-то как могли границу
пересечь?
- Ты так спрашиваешь, будто я больше тебя в таких вещах понимаю. Я же
не специалист, я просто широко и раскованно мыслящий дилетант. Наверное,
раз ты на "Призраке" находишься, каковой есть элемент того мира, а не
этого, то и пересек вместе с ним... межальтернативный барьер.
Андрей замолчал, с аппетитом принявшись за тушеную с фасолью
баранину. Пока он жевал, запивая острое и горячее блюдо сухим вином, я
обдумывал услышанное. Привычка к невероятным событиям и приключениям
позволила мне принять рассказанную Новиковым историю если и не с полным
доверием, то и без внутреннего протеста. Бывает, все бывает, и нет
оснований считать, что Андрей меня обманывает.
Не так ведь долго ждать осталось. Либо связь восстановится, тогда
Андрей окажется просто способным фантастом, скрасившим мне не слишком
веселые часы после боя, либо картинка звездного неба устранит последние
сомнения. Но что я тогда буду делать?
Выйдя на кормовой балкон, под которым журчала срывающаяся из-под
подзора волна, я глубоко вдохнул густой прохладный воздух. Неужели это
воздух другого мира? Забавно! Все-таки полезное действие алкоголя нельзя
отрицать. Универсальный адаптоген.
Андрей стал рядом, насвистывая незнакомую мне мелодию.
Темная поверхность океана медленно вздымалась, вознося "Призрак" на
десятиметровую высоту, потом он плавно, чуть зарываясь форштевнем,
