Понять его запальчивость, в принципе, можно. Предположив, что он, в
свою очередь, работает в прямо противоположном направлении и на мне
проверяет убедительность собственных силлогизмов.
Однако... Однако что-то мешало мне принять Андрея за очередного
схоласта и софиста и на этом успокоиться.
За дни, проведенные в сократических диалогах, у меня накопилось
слишком много вопросов. Каждый из них по отдельности выглядел совершенно
несущественным, но в массе... В массе возникал один, но очень большой
вопрос. Тот самый, над которым я бьюсь сейчас.
Я посмотрел на часы. До конца вахты времени более чем достаточно.
Если задача решаема путем чистой индукции, на основе известных мне
факторов, я, возможно, с ней справлюсь. Если же нет - есть два пути.
Спросить его в лоб, сделав вид, что мне известно больше, чем на самом
деле, или продолжить сбор информации.
Мне вдруг стало смешно. Чем я, в конце концов занимаюсь?
Достаточно взрослый человек, с недавних пор - миллионер, вдобавок
имеющий неплохие шансы обрести чуть ли не бессмертие, и терзается
совершенно дурацкими, по своей сути, вопросами. Заняться больше нечем? В
каюте ждет тебя красивая женщина, в баре - почти любые из существующих на
свете напитков, в шкафах книги, которые все было недосуг прочитать.
А ну, постой, сказал я себе. Я помню, что в экземпляре Новикова
довольно много закладок и пометок на полях, нельзя ли кое-что из этого
извлечь?
Я спустился в кают-компанию. Книга стояла на том месте, где я ее
видел прошлый раз.
Заодно сварив себе крепкий жасминовый чай и прихватив из бара начатую
бутылку рома, я вернулся в рубку.
Да, читал он книгу внимательно, страницы испещрены подчеркиваниями и
пометками. Ну и какие положение привлекли его внимание?
Большинство маргиналий касалось приводимых Фолсомом конкретных фактов
из истории XIX и XX веков, вызвавших отчего-то несогласие или удивление
Новикова. То ли эти сведения были ему неизвестны, либо он имел на них
другую точку зрения.
Острый эмоциональный отклик вызвала вполне, на мой взгляд, невинная
фраза: "Точно так же, иначе как спекуляцией нельзя назвать утверждение,
что поражение России в Русско-Японской войне вызвало решающий поворот во
всей мировой политике, как минимум, первой трети XX века. Несопоставимость
экономических потенциалов этих стран и сохранившееся военно-стратегическое
преимущество России выводят данную гипотезу за пределы рассматриваемых
нами реальных альтернатив. В то же время..."
Короче, пролистав с вниманием всю книгу, я убедился лишь в том, что
Андрей принадлежал к достаточно мощному и влиятельному клану противников
старого философа, причем отрицал он, как следовало из пометок, не столько
теоретические построения, как использованные для их доказательств примеры.
Если бы я был специалистом-историком, то, возможно, смог бы понять
позицию Новикова глубже, но не более того.
Но даже если Фолсом в каких-то своих предположениях не прав, и из
известных фактов можно сделать иные выводы, что это меняет в принципе?
Касаясь моих приключений в космосе, Андрей, кажется, сказал однажды,
что наш мир удивляет его своей нелогичностью. А я ему ответил со смехом,
что не он первый это заметил. Об этом говорили еще французские
просветители. И что бы он хотел взамен? Новиков пожал плечами. Что он как
раз-то ничего бы лучшего (или, может быть, большего) и не хотел, да вот
энтропия... При чем тут энтропия, спросил я. При том, с некоторой даже
печалью усмехнулся Андрей, что если карточный домик построить в
натуральную величину, то судьба его будет очень предсказуема...
Что-то нам тогда помешало продолжить эту тему, но сама фраза,
оказывается, не забылась. Хотя и выглядела не более, чем трепом, или,
проще говоря, словоблудием.
Сейчас же вдруг, на фоне только что просмотренной книги, мне
показалось, что я начинаю понимать ход его мысли.
Пожалуй, тема для очередной застольной беседы определилась. Надо
только еще кое-какие моменты освежить в памяти, чтобы разговор получился
равноправный, а то все у нас с ним как в "Диалогах" Платона выходит -
вроде все правильно говоришь, а в дураках остаешься.
Продолжающееся снаружи буйство стихии меня довольно долго как бы и не
волновало. Нормальный муссонный заряд, сколько уже их было на нашем пути.
Корпус яхты абсолютно герметичен, волнение умеренное, автомат бдит,
сохраняя наивыгоднейшее положение парусов относительно ветра...
Как вдруг, взглянув в лобовое окно, я понял - что-то ощутимо
изменилось.
Буйный ливень сменился монотонным медленным дождем. По стеклу уже не
струились потоки воды, на них оседала скорее туманная морось. И стало
заметно прохладнее, температура за какой-то час упала градусов на десять.
Странно. Мы сейчас находились в точке с координатами примерно 15^ южной
широты и 175^ восточной долготы, а для этих мест обычен несколько другой
климатический режим.
Надо бы проверить, что подобный эксцесс может значить, и какие еще
дальнейшие катаклизмы нас могут подстерегать. Я запросил метеопрогноз.
Компьютер померцал экраном и выдал: "С метеоспутником нет связи",
встревоживший меня уже всерьез. Решив уточнить свое место, получил
аналогичный ответ. Это уже нечто запредельное. Глобальная навигационная
сеть держит под контролем каждый плавающий и летающий обЦект, отслеживая
их взаимное расположение и перемещение, что и позволяет бортовому
компьютеру в любых условиях прокладывать безопасный курс. А как же теперь?
Допустить, что вышла из строя сверхнадежная система, без сбоев
функционирующая не одно десятилетие, многократно продублированная, я не
мог.
Значит, поломка в нашем автоштурмане, скорее всего - просто в
антенных контурах.
Положение осложнялось тем, что мы уже покинули пустынные просторы
северней части океана и вошли в район так романтизировакиых Джеком
Лондоном южных морей. Справа и слева - россыпи островов и атоллов: Самоа,
Фиджи, Кука и тому подобное. И движение здесь куда напряженнее и
беспорядочнее, чем на трансокеанских маршрутах.
Плохо разбираясь в незнакомой автоматике, я все же знал свои
штурманские обязанности. И сообразил, что раз нет связи, причем
неизвестно, как давно она прервалась, надо немедленно переходить на
древнюю систему автономного управления. Кто знает, может, в ближайшие
минуты мы окажемся на пути гигантского сухогруза или крупного катамарана,
тонн так тысяч на пятьдесят, которые разнесут "Призрак" в щепки, даже не
ощутив этого. Ведь перестав подавать сигнал на следующий спутник, мы как
бы и не существуем...
После компьютерной картинки на планшете, где виден любой плавающий в
радиусе сотни миль предмет, с указанием его координат, направления и
скорости движения, экран локатора, захватывающего лишь зону прямой
оптической видимости, выглядел до крайности убого. Но даже и он, в случае
чего, поможет вовремя заметить опасность. Только теперь уже зевать не
рекомендуется. И я впервые представил себе, почему в прежние времена
ходовые вахты никак не относились к разряду приятных развлечений.
Следующие полтора часа я так и просидел, не сводя глаз с экрана,
только раз отлучившись в кают-компанию за очередной чашкой чая, хотя
разумом понимал, что пятнадцатимильный радиус обзора дает мне, как
минимум, четверть часа, даже если встречное судно будет идти лоб в лоб
тридцатиузловой скоростью. И меня на самом дела нервировала не
проблематичная опасность столкновения с судном или рифом, а именно
нештатность ситуации.
Однако ночь подошла к концу, и ничего не случилось. Скоро
окончательно рассветет, можно будет разбудить Новикова и со спокойной
душой сложить с себя ответственность.
Закурив очередную сигару и расслабившись, я вновь взглянул на экран и
не сразу заметил в северо-западном его секторе две почти сливающиеся
воедино зеленоватые черточки сзади-справа под острым углом к курсу
"Призрака", на расстоянии около 12 миль.
Вполне возможно, что такие же, как и мы, яхтсмены. Я ввел данные с
локатора в компьютер и выяснил, что скорость обЦекта около тридцати узлов,
и при сохранении скорости курса они нас догонят через сорок минут.
Из чистого любопытства я включил систему визуального контроля.
Картинка на экране возникла отчетливая и яркая, будто сделанная
телеобЦективом в солнечный день. Но содержание ее мне очень не
понравилось.
Приподняв обрамленные пенистыми бурунами носы, узкие и длинные,
чем-то похожие на преследующих добычу борзых, строем уступа резали
океанскую зыбь два катера, тонн, наверное, по сорок водоизмещением,
совершенно незнакомого мне типа. У них были низкие, зализанные очертания
рубки и куполообразные остекленные башенки на полубаке. На прогулочные эти
катера походили мало, да и что за прогулки в сотнях миль от ближайшей
земли на скорости, при которой корпус гремит, как пустая бочка по камням?
Сразу вспомнились многочисленные истории о пиратах южных морей,
которые до сих пор успешно занимаются своим промыслом, несмотря на все
совместные усилия цивилизованных государств. Правда, обычно они оперируют
в прибрежных водах, и при малейшей опасности бесследно исчезают в укромных
бухтах, а может, и каких-то подводных пещерах, а чтобы нападения
совершались в открытом море и днем, я как-то не слышал. Или, подумал я (по
принципу пуганой вороны) - не посланцы ли это обиженной мною мафии? С них
станется и спутниковую связь из строя вывести, чтобы жертва и сигнал
бедствия передать не смогла.
Теперь уже с полным основанием я позвонил в каюту Новикова и
подчеркнуто спокойным тоном попросил его подняться в рубку. Сам же в
ожидании его появления приступил к уборке парусов.
Когда Андрей в майке с короткими рукавами и шортах появился в дверях,
он прежде всего удивленно выругался, увидев стекающие по стеклам дождевые
струйки, ботом обратил внимание, что гики с наматывающимися на ролики
парусами уже приводятся в диаметральную плоскость.
- Что тут у тебя, штормовое пришло? - спросил он, с трудом подавив
зевок.
Я молча показал ему на экран.
- Ого! Что за явление? "Люрсен-эс", если не ошибаюсь. Слушай, ты куда
нас завел, штурманец? - Тон его еще по инерции оставался шутливым, но лицо
уже напряглось и глаза недобро сощурившись. - Ну-ка, докладывай!
- Что, собственно, докладывать? Навигационная система отключилась,
радио молчит. Десять минут назад обнаружено вот это...
- Молчит, значит... - почти под нос себе пробормотал Новиков, а сам
уже забегал пальцами по сенсорам, правой рукой одновременно перебрасывая
тумблеры на пульте. - Так-так, интересно, а это - тем более, и вот так
тоже... - значащие слова он обильно прослаивал нецензурно-эмоциональными,
которых я от него раньше практически и не слышал.
Закончив свои манипуляции, Андрей поднял голову и несколько секунд
смотрел на меня, будто все же надеялся услышать какие-то обЦяснения.
- А когда место последний раз определял?
- Когда вахту принял. Вот место, - показал я на карте. - А по
счислению - мы сейчас должны быть здесь...
Новиков прямо пядью, без помощи циркуля отмерил на обзорной карте
расстояние до ближайшей земли.
- Изволь. Атолл Пальмерстов - 400 миль к зюйду, атолл Суворова - 420
к норду, остров Тутуила - 659 на норд-ост. Понял? А у этих "Люрсенов"
горючки всего миль на шестьсот, да и то экономическим ходом. Они же шпарят
