сроду не бывало! Понял: сейчас конец, вот еще секунда - и всем здесь
крышка! Даже волосы зашевелились. Дернулся я куда-то, уже не соображаю
ничего, одно в башке: бежать, бежать... Не успел - перехватил меня
Бруно, ручищей за ногу поймал, как клещами. А под куполом визг, вопли,
стоны, охрана сломя голову - к выходам! Я дергаюсь, бьюсь, как рыба на
крючке, волком вою... Жуть!
Вдруг - кончилось все, стих рокот, и мигом страх куда-то пропал.
Вокруг - ни одного человека, все сгинули, только оружие на зеркальном
полу валяется - побросали, значит. Ох, думаю, опять страсти
дьявольские, но как же они это?!
Лота в кресле оборачивается, глянула вокруг, лицо в пятнах копоти,
возбужденное. Откинулась на спинку, вздохнула.
- А ведь все - говорит, - успели! Успели, Стэн!.. Бруно перехватил
управление - никто сюда не войдет! Вот так...
Я пот вытер - мокрый я после всей этой чертовщины, хоть выжимай.
Ну, ладно, успели, а дальше-то что?.. Рано или поздно храмовники нас
отсюда все равно выкурят. Что тогда? Зачем вообще мы здесь?
Бруно с пола встает, весь черный, в подпалинах, глаза горят -
сущий демон.
- Готово! - хрипит. - Можно вводить установку!
Лота вздрогнула, глянула на него как-то странно: то ли с
восторгом, то ли с жалостью - не поймешь. Ее вообще трудно понять,
такой уж человек...
- Давай! - говорит тихо. Бруно развернулся и потопал куда-то.
- Стой! - кричит Лота. - Вернись! Подходит - морда невозмутимая,
ни один мускул не дрогнет. Лота вдруг привстала в кресле, обхватила
его за могучую шею, поцеловала в лоб: "Иди!.."
И пошел он куда-то к центру, в сторону Чаши, на которой Ось мира
покоится. Быстро идет, чуть не строевым шагом: от сапог гул на весь
Храм. Не по себе мне почему-то стало. Про какую это он установку
говорил, нет у них никакой установки, если и было что - все в
геликоптере сгорело.
- За ним!.. - скомандует тут Лота. - Помоги мне...
Оперлась на меня, заковыляли мы следом. Он уже у решетки.
Разбежался, перемахнул играючи - а там в два моих роста! - и давай
вокруг Чаши кружить, вроде как по спирали. А сам все время на Ось
смотрит, будто заворожила она его.
Подбегаем к ограде. "Все! - шепчет Лота. - Нельзя нам дальше!.."
Стоим, к прутьям прижались. У Лоты глаза темные, расширенные, в
зрачках - Священная ось белой нитью. У меня по спине холодок пробежал:
что ж такое будет?!
А Бруно все кружит - ближе, ближе, потом прыг к Чаше, обхватил
ручищами - условно поднять собрался. Слышу, Лота шепчет: прощай, мол,
Бруно!.. А Бруно вдруг пухнуть пошел - расперло его во все стороны:
спина горбом, руки из рукавов повылазили и давай расти, все длиннее,
длиннее... Уже и не руки - щупальцы нечеловеческие, черные, скользкие
- всю Чашу кольцом обхватили. Треснула тут куртка его кожаная, в
прорехах металл блеснул; провода откуда-то повыскакивали, зазмеились к
Чаше.
Вцепился я в прутья, стою, как оглушенный, даже молитву не могу
прочесть: все начисто отшибло! Лота мне плечо сжала: не бойся, мол!
Куда там!..
А у Чаши - сущая чертовщина! Уж и тела мордатого нет - одни
провода, спирали, шары какие-то... Где-то среди этой мешанины голова
крутится - винтом, лицо мелькает темной маской. Минута прошла, не
больше - нет Бруно, исчез вовсе! Вместо него нависло над Чашей
какое-то дикое сооружение, все в шипах, как еж, сверху огонек зеленый
помигивает - прямо в воздухе. А от Бруно - только кучка рваных тряпок
на зеркальном полу.
- Вот и все, - говорит Лота со вздохом. - Нет больше Бруно, он
свое дело сделал! Что-то у меня в мозгах вроде забрезжило.
- Так это... - бормочу. - Это...
- Да, - подхватывает с улыбкой. - Бруно - это машина! Хорошая
машина. Мы любили его, Стэн. Ведь он - это мы!
ЛОТА
Чуть не сел я, ей-богу... Подумать только - машина! Машина,
которая в тысячу раз умнее любого здесь!
А Лота засмеялась, а потом говорит, что, мол, не удивляйся, все
поступки Бруно - это их с Яном приказы или заложенная программа. У них
с Бруно была какая-то дистанционная сизь, ну, как бы мысленная, и
когда он говорил, то это, в основном, были слова Яна или Лоты, хотя и
сам Бруно многое умел: он и телохранитель, и следопыт, и носильщик, и
водитель, и бог знает, чего он еще умел, одно только ему было не дано
- мыслить по-человечески. Все ж таки это машина из железа да пластика,
и главное ее назначение - здесь!..
Тут Лота кивает на то, что раньше было Бруно, и говорит: - Бруно -
это значит: Биороботальная Установка Нейтрализации Оси. Теперь ясно?..
Ради этого его и сделали, ради этого и мы здесь!
Она посерьезнела, глянула пристально мне в глаза.
- Видишь этот огонек над чашей?.. Это значит, что установка,
которую он нес в себе, заработала! И ничто уже ей помешать не
сможет!.. Осталось немного. Скоро ты не узнаешь свой маленький
мирок... Переждем здесь, а потом... потом ты кое-что увидишь!..
Говорит она эти слова, и чувствую я, что вот эти минуты - самые
главные во всей моей жизни, в прошлой и в будущей, даже если мне еще
сто сферолет жить придется! Набрался я храбрости, взглянул ей прямо в
лицо.
- Кто вы? - спрашиваю. - Откуда к нам пришли?..
Тряхнула она волосами, прищурилась. В глазах - самых светлых под
Семью сферами - веселые огоньки вспыхнули.
- А ты все еще не понял?!
Неужели, думаю, оттуда?.. Но ведь не может этого быть, нет там
ничего и никого: черная гарь, пепелище, даже не растет там ничего. Да
и как же сквозь сферы-то, невозможно это!.. Чувствую, еще секунда - и
лопнет у меня сердце, как мнимон проколотый.
- Ну что ты сам себя пугаешься?! - продолжает Лота, улыбаясь. -
Ведь догадался же, вижу!
Я только губами шевелю беззвучно - оттуда! Значит, точно - оттуда!
- Присядем, - говорит Лота немного смущенно. - Устала я цаплей
стоять!..
Опустилась прямо на пол, спиной к решетке, больную ногу вперед
вытянула - и уже вовсю ею шевелит, словно и взаправду подзажила.
Присел я на корточки рядышком, понимаю: главное - впереди! А она
молчит, вроде задумалась о чем-то, может, Яна вспомнила.
- Плохо у вас тут, Стэн! - вдруг оборачивается. - Не ожидали!
Глупостей наделали... Спорили, сомневались, а выходит - сразу надо
было!..
Вздохнула она глубоко, волосы поправила и стала негромко
рассказывать, как все было. Про Свершение - как однажды, ровно двести
лет назад, небо ночью полыхнуло, а вся земля вокруг вздыбилась и пошла
вверх чашей загибаться. И как наш мир после этого выродился: вместо
неба - сфера сплошная, ни солнца, ни луны, ни звезд, везде земля; над
головой горы, реки, леса - висят, а не падают; вместо солнца возникло
безобразное черное образование, исходившее по утрам громадными
радужными пузырями; в Призенитье объявились бредовые мнимоны -
увеличенные сферой фантомы-миражи; в лесах и болотах, где фоновая
радиация оказалась повышенной, расплодились уродливые мутанты. В
общем, было это, может, пострашней атомной войны, которую в то время
ждали со дня на день; никто ничего не понимал, многие с ума посходили
- хаос, грабежи, насилия... А церковь, единственная в то время
древневерская церковь, с перепугу объявила Апокалипсис: вот он,
значит. Конец света, и было это, конечно, чудовищной глупостью - разве
можно отнимать у народа последнюю надежду?! За эту самую глупость
церковь и поплатилась тут же отыскались ловкие ребята, которые
заявили: не конец это, а совсем даже наоборот спасение, чудесное
спасение от ядерной бойни, новой мировой войны, которая началась там,
за сферой, где все уже, наверное, погибли; уцелели только они,
избранники божьи, потому что за мгновение до гибели милостивые боги
заклкючили их маленькую страну в священную сферу - непроницаемую ни
снаружи, ни изнутри - вот она, смотрите, люди... И поверил народ -
куда ж деваться, ведь новая религия оставляла надежду на возвращение:
верь - и будет Второе сбершение, достойные еще вернутся в большой мир
- очищенный, перерожденный, Новый Эдем...
Вот так и пошла жизнь потихоньку. Человек ко всему
приспосабливается - нашлись запасы, которые копили на черный день,
сфера давала рассеянное тепло, земля родила, в общем - вроде маленькой
планетки, только жизнь не снаружи, а внутри.
Ну а ребята эти ловкие в жрецы подались - как говорится, свято
место не пустует! - обзавелись всем, чем надо, и сели сверху, крепко и
недолго, вот уж два столетия друг друга сменяют и нам, дуракам,
значит, мозги пудрят про чудесное спасение и прочую ерунду. А мы уши
развесили - верим, да еще сами же камни кидаем в тех, у кого мозги не
заплесневели, кто думать не разучился, а ведь им памятники надо бы
ставить, отвергам этим, и первому - Радену, умница он был, настоящий
ученый, редкостного дарования, он ведь почти догадался обо всем, его
формулы замкнутых сфер - блестящая находка, прямо гениальная, жалко
его, очень...
Вот, примерно, о чем Лота говорила, только, конечно, другими
словами, да и не все я понял, хоть и старалась она попроще. Одним
словом - наша история, только совсем другая, не та, к которой все
привыкли. Причем понимаю я - еще не все это, а только вроде как
предыстория, потому что ведь есть те - оттуда, кто явился
нежданно-негаданно и решил вмешаться!..
Но об этом не успела она ничего рассказать. Опять вдруг сирены
взвыли и эхам на весь купол. Лота вздрогнула - и сразу на Чашу. А там,
над той установкой, вместо зеленого - красный огонек мигает. И вижу.
Лота моя в мгновение ока белей купола стала - ясно, дрянь дело! Потом
перед Чашей, опять-таки прямо в воздухе, замелькали какие-то знаки
светящиеся, и чувствую, что-то меня начало отпихивать от ограды, будто
невидимая рука, мягко, но настойчивое - давай, мол, отсюда! Тут и я
белей муки стал.
Лота обернулась, взглянула на меня пристально, как тогда, в лесу -
словно оценивала. На мраморном лице - блики красные, брови нахмурены.
Вздохнула коротко и говорит:
- Пошли отсюда, Стэн! Нельзя тебе здесь оставаться...
И голос совсем уже не тот - усталый, глухой. Вскочил я, хотел ее
на руки взять - не позволила. Поковыляли обратно, к той машине
диковинной, у ворот. Лота уже слегка на больную ногу ступает, не
морщится, значит, действительно заживает! Молчит, лицо застыло.
Большого ума тут не надо - что-то у Лоты не вышло: то ли авария, то ли
другое что?!
Вернулись к воротам. Глянул я - что такое?! Вроде те же самые,
через которые мы под купол попали, а дыры нет! Вместо нее какая-то
блямба блестящая с неровными краями - будто нарост. Так вот почему за
нами не сунулись - заросла дыра, затянулась, как на живом месте! И
хоть чудо это немыслимое, а я не особенно удивился, видно, вконец
отупел от чудес этих, ничем уж меня не поразить: эти, которые оттуда,
все могут!
Стоим у свода, он вроде из полупрозрачного стекла сделан, очень
толстого. Снаружи тени какие-то мечутся, ворота гудят от грохота,
видно, лупят по ним прикладами. Сзади сирены надрываются, багровые
вспышки уже весь купол озаряют. Лота опять на меня смотрит, а глаза -
черные-пречерные, как сфера ночная. Не первый раз замечаю, как у нее
цвет глаз меняется, а все равно холодок пробирает.
- Понимаешь, Стэн, - говорит будто с усилием, - придется нам с
тобой отсюда выйти... Так уж получилось - не отсидеться нам здесь! Они
замкнули энергию оси, здесь растет излучение. Это - смертельно!
Ничего я про это самое излучение не понял, зато сразу сообразил,
