- Нам долго еще?
Сомалиец обернулся, широко улыбаясь.
- Полтора часа. Но мы остановимся раньше и выпьем кофе.
Это было бы не лишним. Малко попытался сосредоточиться на мысли об
остановке. Уже много времени они ехали в глухом молчании. Если не считать
ворчания от самых сильных толчков. Малко удивлялся, как тщедушный шофер
все это выдерживает. Наконец болтанка закончилась. "Лендровер" выехал на
асфальт. Это было так прекрасно, что показалось Малко сном. После бешеного
проселка хотелось выйти и поцеловать асфальт. Он закрыл глаза, а когда
открыл их снова, то заметил в саванне несколько хижин. Абди тормозил.
- Приехали, - объявил он.
Малко вышел из "лендровера", как будто спрыгнул с корабля после бури.
Нечто вроде навеса-забегаловки из рифленого железа с земляным полом стояло
посреди проселка. Люди еще спали на открытом воздухе, расположившись вдоль
стен. Пассажиры "лендровера" выползали из машины по одному - разбитые,
опухшие ото сна, пошатывающиеся. Только шофер был в форме. Какая-то фигура
возникла из-под прилавка, чтобы предложить им кофе... Довольно долго все
молчали. Малко проглотил одну за другой три чашки обжигающего горького
питья. Абди фыркнул.
- Поехали дальше, - объявил он.
Муса выглядел отвратительно. Он зевнул и сказал:
- Подожди немного, я хотел бы зайти поздороваться с одной подружкой.
Задержу тебя только на пять минут, джаале.
Абди пожал плечами.
- Как хочешь. Подождем тебя здесь... Поторопись.
"Бармен" снова улегся под стойкой. Фуския обменялась с Малко
беспокойным взглядом; он попытался успокоить ее улыбкой...
Хельмут Ламбрехт встряхнулся и объявил:
- Пойду посмотрю, есть ли тут подходящие объекты для фотосъемки.
Как только он ушел, Фуския набросилась на Малко.
- Муса нас заложит! - сказала она. - Он пошел сообщить своим vestiti
verde. Нас арестуют.
Малко попробовал успокоить ее, растормошить:
- Да нет, это не страшно! Он только поздоровается с девицей. Он ни о
чем не догадывается.
Фуския покачала головой.
- Я уверена, что Муса что-то подозревает. Он на меня взглянул сейчас
так странно... Наверное, догадался, чем ты собираешься заняться в Браве...
Малко уже открыл рот, чтобы ответить, когда услышал за спиной суровый
голос:
- Чем же вы хотите заняться в Браве?
Хельмут Ламбрехт стоял на пороге с непроницаемым лицом.
Лицо Фускии исказилось, она открыла рот, потом закрыла. Малко
попытался сохранить спокойствие.
- Знакомиться со страной, - сказал он, стараясь придать своему голосу
веселость.
Восточный немец покачал головой. Он уже не выглядел дружелюбным.
- Мне не нравится то, что я услышал, - сказал он. - Я считал вас
приятелем, но, если вы затеваете что-то против сомалийцев, я вашим
сообщником не буду. - Он повернулся к Абди, который слушал, не говоря ни
слова. - Открой тачку, я достану фотоаппараты, а потом мы отправимся в
Браву, чтобы разобраться в этой истории. Но сначала заберем того козла.
Журналист вышел, шофер последовал за ним.
Фуския тут же разрыдалась.
- Мне ни в коем случае не надо было ехать! - простонала она. - Они
посадят нас.
Послышался шум мотора. Это тронулся с места "лендровер".
Малко отчаянно искал выход. К счастью, Фуския не знает о роли шофера.
По крайней мере, если дело обернется плохо, Абди останется в стороне. Но
его, Малко, миссия грозит на этом закончиться. Из-за глупой
неосторожности.
Абди медленно переключился на первую скорость, размышляя, что делать.
Восточный немец был взбешен и подозрителен. Не может быть и речи о том,
чтобы его вразумить. Но если не помешать ему, человека со светлыми глазами
в Браве арестуют.
- Быстрее, - сухо приказал немец. Шофер нажал на газ. Край деревни
был в сотне метров от них, за поворотом. Абди принял решение внезапно,
почти не раздумывая. Вместо того, чтобы повернуть, он поехал прямо.
Немец вздрогнул:
- Что ты делаешь, джаале?
- О, простите, я ошибся, - сказал Абди, резко тормозя. - Я немного
устал.
Он сунул руку в карман, потом вытащил ее и протянул вперед, будто
хотел переключить скорость. Блеснула сталь, но журналист слишком поздно
заметил это. Лезвие опасной бритвы перерезало ему одновременно обе сонные
артерии и убило практически мгновенно... Издав жуткое бульканье, как
водопроводный кран, он попытался еще сделать движение, чтобы выйти из
машины, но не смог, его задушила кровь, ручьем стекавшая на рубашку. Абди
еще раз с отвращением чиркнул бритвой по шее, окончательно перерезав
артерии. В конце концов, это не труднее, чем прикончить газель. Немец
натужно захрипел и застыл, осев на дверцу, истекая кровью, как цыпленок.
Абди спрыгнул на землю. Он обошел машину, вытащил из нее еще теплое
тело, быстро оттащил его за большой баобаб, стоящий на обочине, и спрятал
между огромными корнями. Мимо проезжал какой-то велосипедист, и Абди
сделал вид, что мочится. Велосипедист проехал, ничего не заподозрив. Абди
тут же сел в "лендровер" и дал задний ход. Сладковатый запах крови,
которой пропиталось полотно на сиденье, вызывал тошноту, но выбора у него
не было.
Через две минуты автомобиль остановился перед буфетом. Муса еще не
возвращался. Абди коротко просигналил, чтобы дать знак Малко и Фускии,
которых он заметил внутри.
Малко не подозревал ни о чем, пока не открыл дверцу. Затем ему
бросилось в глаза огромное пятно крови, он в ужасе застыл, обменявшись
взглядом с Абди.
Шофер сказал с пугающим спокойствием:
- Я не мог поступить иначе, он бы выдал вас...
Малко все смотрел на испачканное кровью полотно. В голове не было ни
одной мысли. Свершилось непоправимое. Назад теперь пути нет. Если они
попадутся сомалийцам, то их ждет уже не высылка, а виселица.
С другой стороны, он не мог осуждать Абди. Жизнь пятерых заложников
была поставлена на карту. Террористы из ФОПС без колебаний убьют их, как
жену посла.
Сдавленный крик заставил Малко вздрогнуть. Выглядывая из-за его
плеча, Фуския смотрела на переднее сидение "лендровера" расширившимися от
страха глазами... Он тотчас же втолкнул ее в машину и сел рядом.
- Молчи, - прикрикнул он. - Главное - не кричи.
- Джаале Муса сейчас вернется, - напомнил шофер. - Нельзя оставлять
его здесь.
Если они уедут из деревни до возвращения стукача, им не останется
ничего другого, кроме как попытаться перейти кенийскую границу... Малко
как раз взвешивал все "за" и "против", когда из глухого закоулка возникла
фигура Мусы, направлявшегося к "лендроверу". Смойся они у него из-под
носа, он немедленно поднимет на ноги всю полицию. Жребий был брошен.
Фуския, зажав руки между коленями, остановившимся взглядом смотрела
на приближающегося Мусу, как будто это был сам дьявол. Абди автоматически
сунул руку в карман своей полотняной куртки.
- Я сам все сделаю, - остановил его Малко.
"Товарищ" Муса шел, едва волоча ноги, с разъяренным видом. Девица,
которую он хотел повидать, уехала в Браву. Малко вышел из машины, чтобы
открыть заднюю дверцу. Но Муса открыл переднюю и замер перед огромным
пятном крови. Его глаза навыкате, казалось, готовы были выскочить из
орбит. Крикнуть он не успел. Малко зашел с другой стороны с карабином в
руке и уперся дулом в поясницу сомалийца:
- Садись, быстро, - приказал он. И подкрепил свой приказ сильным
пинком под зад. Сомалиец нырнул в "лендровер" головой вперед. И буквально
упал на бритву Абди. Левой рукой шофер схватил его за волосы, а правой
перерезал горло от уха до уха. Кровь брызнула двумя фонтанами, заливая
коробку скоростей, пол, сидение и брюки Абди.
Муса отчаянно задергался, как кабан в агонии, хрипло и пронзительно
хрюкнул, попробовал выпрямиться и застыл.
Малко захлопнул дверцу, едва сдерживая тошноту. Затем он сел рядом с
оцепеневшей от страха Фускией на второе сидение. Абди тут же нажал на
акселератор.
Пять минут спустя они уже покидали деревню. Абди поехал по узкому
проселку и, остановившись перед великолепным баобабом, обернулся к Малко:
- Второй там, - сказал он. - Надо его забрать.
Малко уже вышел из машины. Кровь вытекла на землю, и мухи облепили
ужасную рану Хельмута Ламбрехта. У Малко сжалось сердце от жалости к
журналисту. Желая оказать услугу, он нашел этот ужасный конец...
Преодолевая отвращение, Малко принялся тащить тело в "лендровер". Голова
почти отделилась от плеч. Он открыл заднюю дверцу. Тем временем Абди уже
перетащил назад тело Мусы. Вдвоем они запихнули второй труп. Обливаясь
потом. Солнце уже начало сильно припекать...
Абди развернулся, и пять минут спустя они уже мчались по проселку,
ведущему в Браву. Им встретился грузовик, который обдал их красной пылью.
Только тогда Фуския вновь обрела дар речи.
- Что будем делать? - спросила она глухим голосом.
При двух трупах и машине, залитой кровью, это был неплохой вопрос, на
который Малко в данный момент был не готов ответить... Как ни в чем не
бывало Абди прочно сидел за рулем. Машина пожирала километр за километром
с чудовищной скоростью. Шофер повернулся к Малко:
- Мы остановимся через двадцать километров. Там есть вода, чтобы
помыть машину. И избавимся от этих...
- Вот здесь, приехали!
Малко выскочил из машины. У него шумело в ушах. Внизу по каменному
руслу протекал ручей. Всего лишь струйка воды, но этого достаточно для
того, что они хотели сделать. Вот уже километр, как они съехали с главной
дороги на тропу, прорубленную в саванне и заканчивающуюся у известкового
холма, поросшего колючками. Местность была абсолютно пустынная. Солнце
раскалилось добела. Запах разлагающихся тел в "лендровере" стал
нестерпимым.
Абди тоже вышел из машины, а следом за ним растерянная Фуския.
Молодая женщина за час постарела на десять лет. Абди спокойно достал с
крыши "лендровера" лопату и открыл заднюю дверцу. Малко подошел, чтобы
помочь ему.
Шофер снял темные очки, не переставая "щипать травку". Его глаза,
разъеденные конъюнктивитом и бессонницей, были краснее, чем когда-либо, но
блестели лихорадочным блеском. Малко почувствовал нежность к этому
мужественному и циничному старику.
- Спасибо, - сказал он. - Если бы не вы, мы были бы уже в тюрьме.
Абди пожал плечами.
- Я не люблю этих людей, они неверующие. Аллах сказал, что убить
неверующего не грех. Да будет благословенно его имя. Раньше, даже при
итальянцах, мы жили счастливо. Они были не злые и не презирали нас.
Русские нас презирают. А эти - слуги русских.
Фуския подняла голову.
- Ну, что ж мы будем делать?
В ее голосе слышались истерические нотки. Как раз об этом спрашивал
себя Малко. Тишина была абсолютная, если не считать жужжание насекомых. В
саванне невозможно спрятаться. Журналиста ждут в Браве, значит, они должны
ехать туда. Или продолжать путь к Кении. Вернуться в Могадишо было бы
самоубийством.
Абди начал копать. Малко подошел к нему.
- Я помогу вам.
Шофер покачал головой:
- Нет, лопата только одна. А потом я смою кровь в машине. Пойдите
отдохните там, в тени. И проследите, чтобы нас не увидели.
В глубине души Малко был счастлив, что не пришлось играть роль
могильщика. Он взял Фускию под руку и повел прочь от машины. Сначала они
шли молча, то и дело спотыкаясь о неровности почвы... Потом повернули за
холм, и "лендровер" исчез из поля зрения. Вскоре тропинка стала
подниматься. Они оба были мокрые и запыхавшиеся. В конце концов Фуския
опустилась на землю возле какого-то куста. У нее под глазами обозначились
