девушка. - Сделай так, как я молю тебя! Несомненно, Конан забрал Дэви как
заложницу, чтобы обменять на семерых вождей. Убей их, чтобы Чандер Шан не
мог использовать их для выкупа Дэви. Потом подадимся в горы и отнимем ее у
афгулов. Их ножи не помогут против твоего колдовства. Мы возьмем выкуп,
сокровища вендийских королей будут наши, а когда их получим - обманем
кшатриев и продадим Дэви королю Турана. Мы станем богаче, чем сами можем
представить! Будем в состоянии заплатить наемникам. Займем Корбул, выбьем
туранцев с гор и пошлем наши войска на юг. Мы будем властителями империи!
Хемса тоже начал тяжело дышать, дрожа как лист в ее объятиях. Крупные
капли пота стекали по его побледневшему лицу.
- Люблю тебя! - страстно крикнула она, извиваясь в ее объятиях,
крепко прижимаясь к нему и внезапно его встряхивая. - Сделаю тебя королем!
Из любви к тебе я изменила своей госпоже, из любви ко мне измени своим
хозяевам! К чему бояться Черных Прорицателей? Полюбив меня, ты уже нарушил
один из их запретов. Нарушь и остальные! Ты так же могуществен, как они!
Даже человек из льда не выдержал бы огня страсти и ярости, веющей от
ее слов. С нечленораздельным возгласом Хемса прижал к себе девушку,
запрокинул ей голову и осыпал градом поцелуев.
- Я сделаю это! - сказал он охрипшим от страсти голосом, шатаясь, как
пьяный. - Сила, которой наделили меня хозяева, будет служить не им, а мне!
Мы завладеем миром! Миром...
- Ну идем же! - Осторожно вызволившись из его объятий, она взяла его
за руку и повлекла к люку в крыше. - Мы должны быть уверены, что
губернатор не обменяет этих семерых афгулов на Дэви.
Хемса пошел за ней как в трансе. Они спустились по лестнице и
оказались в небольшой комнате. Керим Шах неподвижно лежал на ложе,
прикрывая лицо согнутой в локте рукой, словно ему мешал неяркий свет
медной лампы. Девушка схватила Хемсу за руку и быстрым жестом провела
ребром своей ладони по шее. Хемса поднял было руку, но потом, изменившись
в лице, покачал головой:
- Я ел его соль, - шепнул он. - Кроме того, он нам вряд ли помешает.
Они с девушкой вышли через дверь, ведущую на узкую крутую лестницу.
Когда их осторожные шаги затихли, Керим Шах поднялся с ложа и вытер пот со
лба. Он не боялся удара ножа, но Хемсы боялся, как ядовитого гада.
- Люди, устраивающие на крышах заговоры, должны помнить о том, чтобы
говорить тише, - шепнул он себе. - Хемса восстал против своих хозяев, а
ведь только через него я мог с ними общаться, значит, на их помощь теперь
нечего рассчитывать. Отныне действую на свой страх и риск.
Он встал, быстро подошел к столу, достал из-за пояса перо и пергамент
и начертал несколько коротких предложений:
"Хосра Хану, губернатору Секундерама. Киммериец Конан похитил Дэви
Жасмину и отправился в деревни афгулов. Вот возможность схватить Дэви, к
чему так давно стремится наш король. Не медля ни минуты, вышли три тысячи
всадников. Я буду ждать их в долине Гураша с местными проводниками."
И он подписался именем, которое ничуть не напоминало имя Керим Шах.
Затем он достал из золотой клетки голубя и тоненькой ниткой прикрепил
к его ноге свернутый в трубочку пергамент. Керим Шах быстро подошел к окну
и выпустил птицу в ночь. Голубь затрепыхался, обрел равновесие и быстрой
тенью исчез в темноте. Схватив плащ, шлем и меч, Керим Шах выскочил из
комнаты и сбежал вниз по крутой лестнице.
Здание тюрьмы в Пешкаури находилось за массивной стеной. В не были
только одни ворота, оббитые железом и расположенные в полукруглом портале.
В светильнике над порталом горели смоляные щепки, а возле двери на
корточках сидел стражник со щитом и копьем, опираясь головой на древко
своего оружия и время от времени позевывая. Вдруг стражник вскочил на
ноги. Он дал бы голову на отсечение, что не сомкнул глаз, и все же перед
ним стоял человек, появления которого он не заметил. На мужчине было
одеяние из верблюжьей шерсти и зеленый тюрбан. В отблесках мигающего света
факела на его лице горели странно сверкающие глаза.
- Кто идет? - спросил стражник, выставив перед собой копье. - Ты кто
такой?
Пришелец не выказывал смятения, хотя острие копья касалось его груди.
С необычайным вниманием он вглядывался в лицо стражника.
- Что ты должен делать? - неожиданно и странно спросил он.
- Охранять ворота!
Стражник говорил глухо, механически. Он стоял неподвижно, как статуя,
только глаза его блестели.
- Ты лжешь! Ты должен повиноваться мне! Ты глянул мне в глаза, и твоя
душа тебе больше не принадлежит. Открой дверь!
Словно каменный, с застывшей на лице удивленной гримасой, стражник
повернулся, вынул из-за пояса большой ключ, повернул его в огромном замке
и распахнул ворота. Потом он встал поодаль, глядя перед собой невидящим
взором.
Из тени выскользнула женщина и положила руку на плечо гипнотизера.
- Пусть он приведет нам коней, Хемса, - шепнула она.
- Нет необходимости, - ответил ракша. Чуть повысив голос, он
обратился к стражнику. - Ты мне больше не нужен. Убей себя!
Словно в трансе стражник опер копье о землю у стены и прислонил
острый наконечник к своему животу пониже ребер. Медленно, флегматично он
налег на него всей тяжестью тела, так что острие прошило его тело навылет
и вышло между лопатками. Он соскользнул по древку и лег мертвым. Древко
копья торчало из его спины на всю длину, словно выросшее из мертвеца
какое-то жуткое растение.
Девушка глядела на все это с мрачным восторгом, пока Хемса на схватил
ее за руку и не повлек за собой. Факелы освещали узкое пространство между
стенами - внутренней и внешней. Внутренняя была ниже, в ней было много
несимметрично расположенных дверей. Охраняющий это пространство солдат
медленным шагом подошел к открывающимся воротам, чувствуя себя в полной
безопасности и ничего не подозревая, пока из темноты перед ним не появился
Хемса с девушкой. А тогда уже было слишком поздно. Ракша не тратил времени
на гипноз, хотя его действия и без того показались девушке магией.
Стражник грозно замахнулся копьем и уже открыл было рот, чтобы закричать,
после чего сюда сбежался бы целый отряд стражников из караульной, но Хемса
левой рукой отбил древко, как соломинку, в сторону, а его правая рука
описала короткую дугу, словно мимоходом коснувшись шеи солдата. Стражник
рухнул с переломанной шеей на каменную мостовую, не издав даже крика.
Хемса больше не обращал на него внимания. Он направился прямиком к
одной из дверей и прислонил раскрытую ладонь к массивному бронзовому
замку. Дверь подалась с ужасным треском. Идя следом за Хемсой, девушка
увидела, что по толстому тиковому дереву двери пошли трещины, бронзовые
засовы были погнуты и вырваны из гнезд. Даже сорок воинов с тысячефунтовым
тараном не могли бы нанести двери большего разрушения. Опьяненный
свободой, Хемса играл своей чудесной силой, радуясь ей и тешась, как
молодой исполин с избытком темперамента использует силу своих мускулов в
рискованных выходках.
Выломанная дверь вела в маленький дворик, освещенный светом факелов.
Напротив двери они увидели толстую решетку из железных прутьев. За решетку
схватилась волосатая рука, а в темноте за ней блестели белки глаз.
Хемса некоторое время стоял молча, вглядываясь в темноту, откуда ему
отвечали пристальным взглядом горящие глаза. Потом он сунул руку за пазуху
и высыпал на каменную мостовую горсть сверкающей пыли. Вспыхнул зеленый
огонь, осветив дворик. Вспышка высветила фигуры семерых людей, неподвижно
стоящих за решеткой, явственно обрисовав каждую деталь. Это были высокие
длинноволосые люди в лохмотьях одежд горцев. Они молчали, но в глазах их
сверкал страх смерти, и волосатые пальцы сжимали прутья решетки.
Огонь погас, но блеск остался, дрожащий блеск зеленого шара,
пульсирующего и трепещущего на камнях у ног Хемсы. Узники не могли
оторвать от него взгляда. Шар постепенно вытянулся, превратился в спираль
из ярко светящегося зеленоватого дыма, который изгибался и скручивался как
огромная змея, свивая и развивая блестящие кольца. Эта лента вдруг
превратилась в облако, которое медленно двинулось по мостовой прямо к
клетке. Узники смотрели на него широко открытыми от ужаса глазами, дрожь
отчаянно сжавшихся на прутьях пальцев передалась клетке. С раскрытых губ
горцев не слетело ни единого звука. Зеленое облачно доползло до решетки и
скрыло ее от глаз девушки. Как туман, оно проникло сквозь прутья и окутало
горцев. Из густых клубов раздался сдавленный стон, словно кто-то
погружался под воду.
Хемса дотронулся до плеча девушки, смотревшей на все это широко
раскрытыми от удивления глазами. Они обернулась и машинально пошла за ним,
продолжая оглядываться через плечо. Мгла стала рассеиваться. Прямо возле
решетки было видно пару обутых в сандалии ног, торчащих вверх, а также
неясные очертания семи неподвижно лежащих в беспорядке тел.
- А сейчас оседлаем скакуна, который быстрее любой из лошадей,
когда-либо взращенной в конюшнях смертных, - сказал Хемса. - Мы будем в
Афгулистане еще до рассвета.
4. ВСТРЕЧА НА ПЕРЕВАЛЕ
Жасмина Дэви не запомнила детали своего похищения. Неожиданность и
натиск ошеломили ее. У нее осталось только смутное впечатление урагана
событий - ужасная хватка могучей руки; горящие глаза похитителя; его
горячее дыхание, обжигающее ей кожу. Прыжок через окно на парапет,
безумный бег по стене, когда Жасмина онемела от страха высоты, спуск сломя
голову по привязанной к зубцу стены веревке - похититель молниеносно
соскользнул вниз, держа парализованную ужасом пленницу на плече. Все это
смешалось в памяти Дэви, слилось в пеструю круговерть. Гораздо отчетливее
она помнила своего похитителя, когда он мчался к деревьям, неся ее легко,
как ребенка, а затем вскочил в седло свирепого балкханского скакуна,
который ржал и фыркал. Затем было чувство полета, и копыта скакуна
высекали искры из каменистой дороги, когда он нес их вверх по склону.
Когда она вновь обрела ясность мысли, первым ее чувством была бешеная
ярость и стыд. Она была в отчаянии. Правители золотых королевств на юг от
Химелианских гор почитались всеми почти как боги, а она ведь была Дэви
Вендии! Безудержный гнев взял верх над страхом. Она дико крикнула и стала
вырываться. Она, Жасмина, переброшена через луку седла горского вождя, как
обычная девка, купленная на торжище! Конан только обнял ее покрепче, и
Жасмина впервые в жизни подчинилась силе. Его руки железными объятиями
охватили стан девушки. Конан взглянул на нее и широко улыбнулся. В свете
звезд сверкнули белые зубы. Свободно отпущенные поводья лежали на
развевающейся гриве жеребца, который мчался по усеянной валунами дороге,
напрягая в последнем усилии все мускулы и сухожилия. Но Конан без труда
удерживался в седле, почти не прилагая усилий. Он скакал, как кентавр.
- Горский пес! - выдохнула Жасмина, дрожа от стыда, ярости и сознания
собственной беспомощности. - Ты смеешь... смеешь! Ты расплатишься за это
своей жизнью! Куда ты меня везешь?
- В деревню афгулов, - ответил он, оглядываясь через плечо.
Вдали, за пригорками, которые они проехали, на стенах крепости
мелькали огоньки факелов. Конан заметил также отблеск света, говорящий о
том, что открыли главные ворота. Он громко засмеялся, и смех его звучал,
как горный поток.
- Губернатор выслал в погоню за нами конников, - сказал он с
насмешкой. - О Кром, прихватим их на маленькую конную прогулку! Как ты
думаешь, Дэви, поменяют они семерых горцев на кшатрийскую принцессу?
- Скорее вышлют армию, чтобы повесить тебя вместе с твоим чертовым
