разведывательная, затем - штатская служба в разведке. Затем я занялся моим
сегодняшним бизнесом. Тот технический персонал, в котором я нуждался, я
подбирал на время - одного здесь, другого там. Я многое знаю о том, как
оно это делает. Я не понимаю всего, как они устроены во всех деталях, так
что я хочу, чтобы вы начали сначала, с азов и объяснили мне все настолько,
насколько сможете. Мне необходимо основательно подготовленное обозрение, и
если вы сумеете обеспечить его, я одновременно пойму, насколько вы
подходите для этой работы. Вы можете начать рассказ с того, как работали
первые космические роботы - например, рассказать о тех, что использовались
на Венере.
- Это не компьютеры, - сказал я, - и что до венерианских, то это даже
и не роботы. Они - машины с телеуправлением, манипуляторы.
- А в чем отличие?
- Робот - это машина, которая производит определенные действия в
соответствии с инструкциями, заложенными в программу. Телеуправляемый же
механизм - раб оператора, осуществляющего дистанционное управление. Он
действует только в тесном контакте с оператором. В зависимости от того,
насколько вы умелы и опытны, связь может быть аудиовизуальной,
осязательной, даже обонятельной. Чем более совершенно вы хотите выполнить
работы, тем более антропоморфным должно быть ваше устройство.
Что касается Венеры, если я правильно помню, человек-оператор на
орбитальной станции надевал экзоскелет, контролировавший движение
туловища, ног, рук, кистей, устройства на поверхности планеты, управляя
движением и воспринимая обстановку с помощью системы обратной связи. У
него был шлем, управляющий телевизионной камерой механизма, вмонтированной
в башенке и передающей ему картину того, что открывалось перед
манипулятором на Венере. Он также одевал наушники, соединенные со
звукоуловителями. Я читал книгу, написанную таким оператором. Он писал,
что на протяжении долгого времени забывал о том, что находится в кабине и
является главным звеном в цепи управления: он действительно чувствовал
себя так, словно пробирался по адскому ландшафту. Я помню, что меня это
очень взволновало - ведь я был еще подростком, и я мысленно бродил по
окрестным лужам, сражаясь с микроорганизмами.
- Почему?
- Потому что на Венере не было драконов. Во всяком случае, эти
телеуправляемые механизмы - вещи совершенно иные, нежели роботы.
- Теперь расскажите мне об отличиях первых телеуправляемых машин от
манипуляторов последнего поколения.
Я отхлебнул немного кофе.
- Стало куда сложнее, когда дело дошло до внешних планет и их
спутников, - сказал я. - Там поначалу не применяли орбитальных
телеоператоров. Из-за экономических и некоторых нерешенных технических
проблем. В первую очередь - из-за экономических. Во всяком случае, на
избранные миры были высажены механизмы, но операторы остались дома. Потому
что при применении управления с помощью обратной связи из-за расстояния
возникала проблема с запаздыванием сигнала. Получить информацию с планеты
занимало некоторое время, а затем требовалось время, чтобы команда
совершить то или иное действие достигала телеуправляемого механизма.
Компенсировался этот недостаток двумя способами: первый заключался в
использовании стандартного набора "раздражение-ответ", второй был куда
более сложным и именно здесь пошли в дело компьютеры в цепях управления.
Это достигалось включением в программу факторов оценки окружающей
обстановки, обогащенную затем первоначальной последовательностью "ожидание
- необходимое движение". На основе этого компьютер использовали затем для
выбора улучшенной программы реакции на внешние условия. Наконец, компьютер
был включен в другую цепь, позволяющую выбрать наилучшую комбинацию
анализа обстановки и ответной реакции. Конечно, и здесь наш железный
посланец мог призвать на помощь человека, когда происходило нечто совсем
уж непредвиденное. Итак, во время исследования внешних планет подобные
устройства не были ни целиком автоматизированными, ни целиком
контролируемыми, - ни целиком соответствующими требованиям - поначалу.
- Ладно, - сказал он. - А следующий шаг?
- Следующий шаг не был шагом в полном смысле этого слова с точки
зрения техники телеуправления. Этому была причиной экономика. Кошельки
развязались, и мы получили возможность послать туда своих людей. Мы
высадили их там, где смогли, послали телеуправляемые манипуляторы и
операторов для них на орбитальные станции. Все, как в прежние времена.
Проблема запаздывания сигнала отпала, потому что оператор был рядом и
снова успешно справлялся со всем. Пожалуй, если хотите, вы могли бы
расценить это как возвращение к прежним методам. Именно так мы по-прежнему
зачастую и поступаем - в тех случаях, когда это необходимо.
Он покачал головой.
- Вы что-то пропустили между компьютерами и увеличившимся бюджетом.
Я кивнул.
- Несколько штучек было испытано на протяжении этого периода, но ни
одна из них не оказалась столь же эффективной, как то, что мы уже имели от
партнерства человека и компьютера с телеуправлением.
- Там был один проект, - уточнил он, - попытка обойти неприятности,
связанные с задержкой сигнала благодаря посылке компьютера с
телеуправлением как части механизма. Только компьютер не был в полном
смысле слова компьютером, а механизм телеуправления не был просто
механизмом телеуправления. Вы знаете о той попытке, о которой я вас
спрашиваю?
Я закурил, обдумывая это, а затем ответил:
- Думаю, вы имеете в виду Палача.
- Верно, и это как раз то, о чем я меньше всего знаю. Можете ли вы
объяснить мне, как он работает?
- В конце концов он попал в катастрофу, - заметил я.
- Но поначалу он работал.
- Очевидно. Но только в легких условиях, на Ио. Он испортился позднее
и был списан как потерпевший аварию. Рискованное предприятие - это была с
самого начала чересчур честолюбивая затея. Что, казалось, и должно было
случиться тогда, когда человек получает благоприятную возможность для
соединения авангардных проектов, тех, что все еще находятся в стадии
исследовательских разработок, с совершенно новым оборудованием.
Теоретически все это казалось совмещающимся настолько прекрасно, что они
уступили искушению и объединили слишком много нового. Начало было хорошим,
но конец - плачевным.
- Но что включала в себя эта штука?
- Господи! Чего только не было! Компьютер, который был не совсем
компьютером... Ладно, начнем вот с чего. В последнем столетии три инженера
из Висконсинского университета - Нордман, Перментир и Скотт -
совершенствовали изобретение, известное как сверхпроводимый
туннельно-соединенный нейристор. Две крохотных полоски металла с тонким
изолятором между ними. В сверхохлажденном состоянии он пропускает
электрические импульсы без сопротивления. Окружите их магнитным
материалом, сведите воедино множество их - биллионы, и что вы получите?
Он покачал головой.
- Ну, что касается этой штуки, то была получена такая ситуация, когда
совершенно невозможно было составить схему и учесть все соединения и
связи, которые могли быть образованы. Чем не точное подобие мозга? Итак,
теоретизировали они, вы даже не пытаетесь механически отладить такой
прибор. Вы просто накачиваете туда сведения и позволяете искусственному
мозгу устанавливать свои собственные связи, которые он сможет посредством
намагничивающегося материала, становящегося все более намагниченным каждый
раз, когда ток проходит через него, разрывая таким образом сопротивление.
Искусственный мозг создает свои собственные цепочки способом, аналогичным
функционирующему живому мозгу, когда тот что-то изучает.
В случае с Палачом они использовали устройство, очень напоминающее
нечто подобное, и им пришлось упаковать более десяти биллионов ячеек
нейристорного типа в очень маленьком пространстве - около кубического
фута. Они стремились к этой магической цифре, потому что это
приблизительно соответствует количеству нервных клеток в человеческом
мозге. Вот именно это я и имел в виду, говоря, что это был не совсем
компьютер. Они действительно работали над проблемой создания
искусственного интеллекта - неважно, как они называли его.
- Если эта штука располагала своим собственным мозгом - компьютерным
ли, квазичеловеческим ли - тогда это скорее робот, а не манипулятор,
верно?
- И да, и нет, и может быть, - ответил я. - Она начала свое
существование как манипулятор, работавший здесь, на Земле - на океанском
дне, в пустыне, в горах, и это было частью его программирования. Я
полагаю, вы могли бы назвать это также его обучением - или воспитанием.
Возможно, что это даже более подходящее слово. Все это было обучением
тому, как вести разведку в сложных условиях и отдавать отчет. И когда
Палач овладеет этим, его создатели теоретически могут направить его туда,
в небеса, без каких-либо управляющих цепей и позволить ему сообщать о его
собственных открытиях.
- И с этого момента такую машину считали бы роботом?
- Робот - это машина, которая выполняет некоторые операции в
соответствии с инструкциями, заложенными в программу. Палач же принимал
свои собственные, самостоятельные решения, понимаете? И я подозреваю, что,
попытавшись произвести на свет нечто такое, что близко к человеческому
мозгу по структуре и функциям, по-видимому, неизбежно в его моделировании
будет закладываться случайность. Это не было машиной, следующей заданной
программе. Палач был слишком сложен для этого. Возможно, потому он и
погиб.
Дон усмехнулся.
- Неизбежное следствие получения свободы воли?
- Нет. Я уже говорил, что они навалили много всякой всячины. Все, что
казалось им насколько-либо подходящим, покупалось и пихалось туда.
Например, возникла некая идейка у психофизиков, они предложили ее испытать
- и ее использовали в Палаче. Очевидно. Палач представлял собой
изобретение в области связи. Фактически ему передавались все чувства и
ощущения его операторов.
- Абсолютно все?
- По-видимому, так, с небольшими ограничениями. Все, что
закладывалось в первичные цепи манипулятора, было порождением индукционных
полей в мозгу оператора. Машина воспринимала и усиливала образцы
электрической деятельности, поступавшие внутрь Палача - можно сказать, в
его "мозг", а затем все проходило через сложный модулятор и вливалось в
индукционное поле в мозгу оператора - это я перехожу из своей области в
ту, которой занимались Вебер и Фечнер - но невроны имели порог, выше
которого они возбуждались, а ниже - нет. Там было каких-то сорок тысяч
невронов, сведенных в коробке для мозга и таким образом, что каждый из них
имел несколько сотен связей с другими вокруг него. В любую секунду часть
из них могла находиться ниже порога возбуждения, в то время, как другие
были в положении, которое сэр Джон Экклес в свое время охарактеризовал как
"равновесие в критической точке" - готовность к возбуждению. И стоило лишь
одному из них перешагнуть порог возбудимости, как это тотчас же влияло на
разряд в сотнях и тысячах других - точнее, за 12 миллисекунд.
Пульсирующее поле обеспечивало такой толчок достаточно убедительно,
чтобы подсказать оператору, что такое пришло в голову Палачу. И при
недостатке вариантов у Палача должна была быть его собственная встроенная
версия подобной штуки. И родилась также идея, что это может произвести
