словно, найдя драгоценность в каком-то укромном местечке, вдруг
обнаруживали, как она превращается в голову змеи.
- Хорошо.
Не могли бы вы мне что-нибудь сказать о Вальдемаре, - спросил я.
Он сделал жест, как бы собираясь причесаться, запустил пальцы в свою
немыслимую шевелюру, постепенно отделяя от головы эту копну черных волос,
давая понять, что это парик. Заметив, что я смотрел, как зачарованный, он
добродушно улыбнулся и сказал:
- Вырезал из шкуры медведя, который замыслил недоброе против меня.
- О Вальдемаре? Никогда его не видел. Он находится в каюте рядом с
вашей.
Хотя в манере Петерса говорить и держаться явно угадывался моряк, но
прослеживались и черты жителя приграничной зоны. Поэтому я спросил его: -
Вы с Запада?
Он кивнул.
- Мой папа был вояжером, торговал мехами, а мама, Ансарока Инджун,
уроженка Блэк Хилз. Я охотился и исходил все тропы на Западе. Я прошел
через Колтерс Хэл и был на дне каньона, такого огромного, что если бы
Карлстон провалился туда, его никто бы не заметил.
Он сплюнул сквозь ругательства, растерев свой плевок с ужасающей
аккуратностью.
- Я был в Мексике и на Севере, там, где в конце дня северные огни
висят как занавески. Все это, когда мне еще не было двенадцати, - добавил
он.
Хотя я был искушен как слушатель длинных историй подобного рода, но
эксцентричная наружность моего собеседника и грубовато-искренняя манера
говорить заставили меня полностью поверить ему. Тот, кто говорит неправду,
обычно заботится о том, чтобы ему поверили, так как хочет произвести
определенное впечатление. Думаю, Петерсу было глубоко плевать, что о нем
могли подумать.
- О Вальдемаре... - вернулся я к теме нашего разговора.
- Да?
- Давно он на корабле?
- Не знаю точно, сэр. Но дольше, чем я. Нам сказали, что он инвалид и
любит путешествовать. Но лично я не понимаю, какое удовольствие можно
получить целыми днями находясь в своей каюте.
- Вы думаете, здесь что-то, о чем мы не знаем?
Он пожал плечами.
- "Quien sabe?", - потом. - Думаю, леди Лиги.
- Что вы имеете ввиду?
- Какая-то странная эта леди, его сиделка. Напоминает мне одного
"доктора" медицины, которого я встречал. Джони-Уолкс-Два-Духа. Сущее
привидение, которое мне когда нибудь приходилось видеть. Когда он
разговаривал с вами, вам чудились видения за его спиной и слышались
забавные звуки вокруг. В ней тоже есть что-то такое. Не знаю, как это
сказать.
Я кивнул в подтверждение его слов.
- Когда я увидел ее, что-то словно сковало меня, - сказал я. - Не мог
даже говорить на очень близком расстоянии. И внешность ее очень
впечатляет.
Он хмыкнул.
- Она себе цену знает, - сказал он. - Я бы предпочел оставаться с ней
в хороших отношениях.
У меня такое чувство, что она может быть серьезным противником.
- Я всегда за гармонию, - сказал я. - Думаю, не стоит откладывать мой
визит к Вальдемару.
- Я думаю, капитан тоже хотел бы с вами поговорить.
Я посмотрел на него внимательно и кивнул в знак согласия. Он, похоже,
не знал, что Вальдемар был главным экспертом Элисона на пути следования
судна, а не обыкновенным туристом. Поэтому было справедливым оставить эту
тему, хотя рано или поздно я все равно бы выявил, что ему известно, а что
нет. Я шутливо спросил: - К кому же из них мне направиться в первую
очередь?
- Черт возьми, капитана вы можете увидеть в любое время.
- Вы правы, - согласился я. - Кто знает, сколько времени понадобится
для встречи с нашим загадочным пассажиром, если он не совсем в порядке? Но
когда мне удобнее к нему заглянуть?
- Вы слышали, как отбивают склянки? - спросил он.
- Да, но только не знаю, что это значит.
- Они отсчитывают часы, - объяснил он. - Сигнал дается каждые полчаса
от одной склянки до восьми. Потом - все сначала. 8 час. 30 мин. - одна
склянка, 9 час. 00 мин. - две, потом - три склянки - это 9.30. Лучше пойти
к нему после третьей или четвертой склянки, чтобы дать ему время
проснуться и привести себя в порядок.
- Спасибо, - сказал я, протягивая руку. Петерс не взял ее, но Эмерсон
выбежал вперед, ухватил меня за руку, начал трясти и похлопывать. Могу
сказать, что, если бы он захотел, мог бы сломать ее как пригоршню сухих
веток.
Петерс неодобрительно улыбнулся и кивнул мне.
- Если могу быть вам чем-нибудь полезен, Эдди, дайте мне знать.
Потом он опять послал мне дурашливый салют, повернулся и спустился
вниз. Эмерсон взмыл вверх, исчезнув за парусом.
Три или четыре склянки. О'кей. Я спустился выпить еще чашечку кофе,
чтобы скоротать время. Когда пробило три склянки, я вернулся в каюту, где
еще раз сделал ревизию своего гардероба. Белая рубашка и галстук вполне
подойдут, решил я. К четырем склянкам я уже надел соответствующий жилет,
жакет и, отдавая дань своей армейской привычке, пару свеженачищенных
сапог.
Я прошел мимо нужной мне каюты и постучался в дверь Лиги. Она открыла
немедленно, встретив меня очаровательнейшей из улыбок.
- Я ожидала вас, - сказала она.
- Я так и думал, - ответил я, осознавая, что тоже начинаю улыбаться.
На ней было не поддающееся описанию сероватое дымчатое одеяние, а на
пальцах и запястьях уже не было драгоценностей, которые я заметил накануне
вечером. И снова ее присутствие произвело на меня особое впечатление,
словно только что вспыхнула молния или, вот-вот должна вспыхнуть.
Она не пригласила меня войти, но и сама не вышла в коридор. Она
просто изучала меня какое-то время и наконец сказала:
- Вы даже более необычный человек, чем мне вначале показалось.
- В самом деле? И в чем же?
- В смысле географии.
- Не понимаю.
- Вам не подходит ни одно место из тех, что я знаю, - сказала она, -
а мне всегда казалось, что знаю все из них. Должно быть вы из какого-то
другого места.
- Похоже скоро мы его найдем, - сказал я, решив не прерывать ход ее
рассуждений, преследуя странную возможность поупражняться в тавтологии. -
И я буду счастлив остаться там. Разумеется с вами.
Она нахмурила брови, прищурила глаза.
- Где?
- "В каком-то другом месте".
- Тогда напряжение спало с ее лица и она широко улыбнулась.
- Вы, американцы, всегда шутите. Ведь вы посмеялись надо мной,
правда?
- Да, - сказал я.
Она оперлась на дверной косяк. Сделала ли она это специально, чтобы
качнуть бедрами?...
- Вы желаете сейчас увидеть монсеньора Вальдемара? - спросила она,
как бы возвращаясь к деловой части нашего разговора.
- Да.
- Очень хорошо, - сказала она, указывая на дверь слева от меня, между
нашими каютами. - Подождите возле этой двери.
С этими словами она удалилась к себе и закрыла дверь. Я услышал звук
закрывающейся задвижки.
Я приступил, как она приказала, заняв пост у соседней двери в
ожидании. Через некоторое время дверь внезапно отворилась передо мной. Она
распахнулась по крайней мере на фут, но я не мог ничего разглядеть внутри,
кроме темноты.
- Войдите, - услышал я ее голос.
- Хм, я ничего не вижу, - сказал я.
- Очень хорошо. Делайте то, что я скажу.
Припоминая, что Элисон в своих инструкциях предписывал доверять ее, я
сделал два шага наугад, достаточных, чтобы оказаться за порогом в темноте
внутренней части помещения. Дверь немедленно захлопнулась, я услышал
щелчок замка и застыл на месте.
- Нельзя ли попросить хотя бы немного света? Я не знаю, куда
двигаться.
Тут же я почувствовал, как меня взяли за руку.
- Я поведу вас, - мягко сказала она. Монсеньор Вальдемар в таком
состоянии, что свет чрезвычайно беспокоит его.
- Даже маленькая свеча?
- Даже маленькая свеча.
Она повела меня назад и вправо. После нескольких шагов она стиснула
мою руку и положила другую свою руку мне на грудь.
- Стойте, - сказала она; потом, когда я остановился: - Все отлично.
Оставайтесь там.
Она отпустила меня, отошла на несколько шагов. Вскоре я услышал скрип
открывающейся двери где-то перед собой. Затем последовало полное молчание
и, выждав несколько минут, я откашлялся. Она никак на это не
отреагировала, тогда я наконец спросил:
- Все в порядке?
- Конечно, - сказала она. - Будьте терпеливы. Требуется время, чтобы
установить контакт.
Не могу сказать, что она делала, хотя чувствовал шорох движений.
Потом я почувствовал специфическое состояние, знакомое мне по вчерашнему
вечеру. Я заметил слабую полоску света справа от меня. Конечно, там была
дверь, соединяющая эту каюту с ее жилищем, которая неплотно прикрыта.
Потом послышалось бормотание. Она говорила очень мягко.
- Давайте не будем тревожить беднягу сейчас, - сказал я. - Пусть он
отдохнет. Я зайду попозднее.
- Нет, - ответила она. - Он в порядке. Просто ему требуется время,
чтобы... собраться. Вот и все.
Тут раздался ужасный стон.
- И вообще, терпеть не могу, когда инвалида подвергают такому
испытанию, - добавил я.
- Ерунда! - ответила она. - Ему от этого не хуже. Защищайте его
интересы в жизни.
Опять стон.
Я придвинулся ближе, когда мои глаза начали привыкать к темноте,
надеясь заметить что-нибудь более интересное, чем движения ее рук над
темной кроватью. Снова я почувствовал дрожь волнения. Но прежде, чем я
успел это как-то объяснить, снова раздался стон, за которым последовали
отдаленные фразы: - Нет! Нет!... Разрешите мне быть. Пожалуйста! Умоляю
вас!
- Вы убеждены... - начал я.
- Конечно, - ответила она. - Он всегда немного не в себе, когда я
бужу его. Все дело в настроении.
- Должно быть, тоже было с мной, пока я не выпил чашечку кофе. Может
послать за завтраком для него?
- О! О-ох! - простонал он. - Я умер.
- Нет, он не очень-то любит поесть или выпить, - ответила она.
- Монсеньор, очнитесь. Это джентльмен, которого я хочу вам
представить.
- Пожалуйста! Прошу... позвольте мне... идти... - донесся далекий
хриплый голос. - Дайте мне умереть.
- Чем больше вы будете спорить, монсеньор, тем дольше это протянется,
- констатировала она.
- Очень хорошо, - сказал он тогда. - Что на этот раз Вы от меня
хотите?
- Я хочу представить мистера Эдгара Перри, который сейчас возглавляет
нашу экспедицию...
- Экспедицию... - сказал он тихо.
- ...по преследованию Гудфелло, Темплтона и Грисуолда, которые
похитили женщину, известную как Энни.
- Я вижу ее, - сказал он, - ослепительна... как прозрачный
хрусталь... перед нами. Она не из этого мира. Они используют ее. Они
используют ее... преследовать... другого. Дайте мне умереть.
- Ван Кемпелена, - сказал я.
- Да. Но я не знаю... куда они... направляются... потому что...
неясно еще... куда направляется он. Дайте мне умереть.
- Нас больше не интересует эта информация сейчас, - сказал я, когда
неожиданная идея осенила меня и стала причиной того, что я потихоньку
начал двигаться вправо. - Скажите, что вы знаете о связи между Эдгаром
Аланом По и мной?
- Вы... в каком-то смысле... одно... и то же лицо.
- Переход, - сказал он. - Бедный По... никогда... не узнает. Никогда
не найдет, что ищет... на равнинах... и в горах.
- Почему?
- Дайте мне отдохнуть!
- Скажите!
- Я не знаю. Только Энни... знает! Я умер!
Еще немного вправо, и вот я повернул ручку и рывком распахнул дверь.
Дневной свет проник внутрь из комнаты Лиги, выхватив из темноты даму,
делающую пассы над открытым гробом, в котором лежал пугающей белизны
человек. Его белые бакенбарды резко контрастировали с черными волосами.
